Эрл Харфорд, вышедший на пенсию профессор из города Туксон (штат Аризона), купил недавно месячную норму таблеток, которые он вынужден принимать для того, чтобы поддерживать своё состояние при заболевании лейкемией.Цена покупки — 7 676 долларов – в три раза больше той, которую он платил в 2001 году, когда начал принимать это лекарство.

За эти годы он заплатил более 140 000 долларов из своих пенсионных сбережений, чтобы покрыть эту долю цены лекарства.

«Фармацевтическая промышленность извлекает прибыль из людей, находящихся в таком состоянии», — говорит Харфорд. «Они не улучшили лекарство; они не сделали ничего, кроме того что сохранили его производство. Как они могут оправдать это?»

Большая Фарма (крупные фармацевтические компании) США пребывает в  муках величайшего за десятилетие периода централизации капитала. Об этом свидетельствует предложение о поглощении на сумму 100 с лишним миллиардов долларов, которое Пфайзер (Pfzer,США) направила в адрес АстраЗенека (AstraZeneca, Великобритания). Однако реальность остаётся неизменной: цены на лекарства продолжают бросать вызов законам гравитации.

С октября 2007 года взлетели цены на медицинские препараты известных марок, что сопровождало двукратное удорожание десятков созданных препаратов, используемых при лечении широкого спектра заболеваний: от рассеянного склероза до рака, гипертонии и даже эректильной дисфункции, о чём свидетельствуют результаты исследования, проведённого компанией ДестинейшнЭрикс (DestinationRx), создателем программного обеспечения по управлению системой медицинского страхования. В то время как индекс потребительских цен вырос на 12% в течение указанного периода, один препарат от диабета подрожал в 4 раза, а другой – на 160%.

Начальные цены на лекарства также растут. Приём одного из 15 препаратов, используемых при лечении онкологических заболеваний, которые были созданы в последние 5 лет, стоит более 10 000 долларов в месяц. Приём лекарства, снижающего уровень холестерина у людей с редким наследственным заболеванием, обходится в 311 000 долларов в год, а препарата, используемого при лечении кистозного фиброза поджелудочной железы, — 300 000 долларов в год (при том что его разработка была частично оплачена благотворителями).

Последняя серия поглощений может привести к ещё большему росту цен, говорит Роберт Кемп, экономист Университета Луизианы в г. Монро. Это произойдёт потому, что, чем большее количество лекарств компания производит в фармацевтической отрасли, тем она обладает большей возможностью диктовать цены покупателю. «В целом, концентрация капитала приводит на практике к повышению цен в большинстве отраслей промышленности, — сообщает Кемп. — Это элементарная экономика».

Ещё одна причина роста цен на лекарства – конкуренция между патентованными препаратами и дженериками (лекарственными средствами, на действующее вещество которых истёк срок патентной защиты). Производители лекарств поднимают цены на патентованные препараты, чтобы покрыть убытки, связанные с потерей патентной защиты других препаратов. Чем ближе подходит окончание срока патентной защиты препарата, тем больше взвинчивается цена – отмечают эксперты. В результате, несмотря на то, что дженерики, которые значительно дешевле, составляют 86% рынка лекарственных препаратов в США, общие расходы американцев на рецептурные лекарства лишь увеличиваются (на 11% за последние пять лет).

Патенты защищают от конкуренции с дженериками долгие годы, а Конгресс США запрещает одному из крупнейших покупателей лекарственных средств – государственной программе Медикэр (Medicare) — договариваться о ценах на лекарства напрямую с производителями.

Производители оправдывают неуклонный рост цен на лекарства рисками развития, постоянно растущими расходами на ведение бизнеса, большой ценностью своей продукции и необходимостью инвестировать в новые разработки. А для лечащих врачей разрабатываются алгоритмы оценки затратной эффективности дорогих препаратов, которые настоятельно рекомендуют использовать при обсуждении плана лечения с пациентами.

На самом деле, то, как фармацевтические компании назначают цены на лекарства, это «один из грязных секретов отрасли» — считает бывший представитель руководства компании Lilly, ныне основатель исследовательского центра биомедицинских инноваций, фирмы-консультанта в Индианаполисе, Бернард Мунос. «Каждый участвует во взвинчивании цены до максимальной, потому что все они на этом могут безнаказанно наживаться», — отмечает он.