21:15 Мама вызвала психиатрическую бригаду |
|
«Скорая» приехала достаточно быстро. Два ангела в белом стали задавать вопросы. Отвечала мама, как обычно, многое напутав. Тем не менее, меня пригласили занять место в карете и повезли в психиатрическую больницу. Свою нервную систему я покалечила самостоятельно. На фоне вечного недосыпания и отказа от пищи в течение продолжительного времени я стала практически прозрачной: 45 килограммов при росте 175 сантиметров. Специально на диете не сидела, просто кусок в горло не лез. Попивала грейпфрутовый сок, иногда баловалась баклажанной икрой. Подолгу сидела за компьютером и раскладывала разные пасьянсы. Однажды поймала себя на том, что начала верить в эти расклады. Тут началось самое интересное. Карты ложились неоднозначно: то обнадёживали, то разочаровывали. И вот однажды всё обострилось: карты показали мою скорую погибель от чёрных сил. Сатанисты кругом! Решив, что надо спасать себя и ребёнка, побежала в церковь. С работы рванула не отпросившись, так страшно было. Усердно молилась там несколько часов, не зная в лицо ни одного святого и не умея правильно пальцы сложить. Церковь закрылась, я отправилась искать прибежище, ведь была уверена, что дома меня ждёт засада сектантов. Остановилась на детской площадке одного из домов. Достала иконку, шпаргалку с молитвами от нечистой силы, заняла скамеечку и до утра читала святые слова. Телефон выбросила в кусты, чтобы не отвечать на звонки. Почудился стук поезда. Стоны и страшный женский крик. Потом я ещё их услышу наяву. Под утро ко мне подошла собака, посмотрела укоризненно человеческим взглядом, и я стала приходить в себя. По пути домой завернула в церковь, но она ещё не открылась. В ту ночь дочка ночевала у бабушки с дедушкой – моих родителей. Я воспитываю её одна, родители помогают. Наши квартиры в соседних домах. Мама была в курсе, что со мной начались нелады, поэтому старалась контролировать процесс. Меня встретили без скандала, стали отогревать чаем: всё-таки майские ночи прохладные. Было удивительно тихо. Соседи сверху, обычно шумные, никак себя не проявляли. Их девочки-близняшки не скакали с привычным грохотом, не роняли мебель, не визжали. – Что-то сегодня соседей ваших не слышно, уехали куда? – поинтересовалась я невпопад. И совершенно напрасно – в ответ на это мама вызвала психиатрическую бригаду. Для мамы моё поведение и вправду обрело странный смысл. Когда врачи «скорой помощи» интересовались моим самочувствием, мамочка посетовала: – Сидит и к голосам каким-то прислушивается. Моей версией происходящего никто не интересовался. Поехали! В приёмном покое приказали сдать крестик и лифчик кастелянше вместе с остальными вещами. Доктор Сергей Александрович недолго со мной побеседовал и резюмировал: – Не пойму, что с вами. Ответила: – Доктор, да мне просто выспаться надо! Отправили в наблюдательную палату, сделали укол. Спала я долго. Проснулась от того, что какая-то тётка в белом халате содрала с меня одеяло: – Спит сколько, надула, поди! Ну что ж, давайте знакомиться. В небольшой комнате десять кроватей. В коридоре возле палаты медицинский пост. Дверей нет. Больные либо лежат, либо бродят туда-сюда по коридору – заняться больше нечем. Заглядывают друг другу в палаты. На край моей кровати подсела женщина пенсионного возраста. – Можно? Я, бессовестная, сначала её не узнала. Поковырявшись в памяти, наскребла обрывочные воспоминания: Анна Петровна, бывший директор одной из школ нашего городка. Вот так встреча! Женщина лежит тут уже долго, правила поведения знает. – Вон с той, крутой Наташкой, нужно делиться гостинцами. Она за это обижать не будет! Заинтересовалась мной дежурная докторша. – Вас что-то беспокоит? Я ответила честно: – Директору на городском совещании надо выступать, а у меня доклад не дописан, презентация не готова. Переживаю очень! После этого от меня отстали, видимо, вынесли вердикт: свихнулась на работе. На обед строились заранее, каждая пациентка старалась протиснуться вперёд и встать первой у закрытой на запор решётки. Все двери и решётки закрываются на ключ. На окнах тоже защита. Это вообще что – больница или тюрьма? Медсестра строго спрашивает: – Что, вонючки, письки-титьки помыли? От кого воняет? Только после этого допроса ведёт всех в столовую. Обед съедобный. Несмотря на то, что в последнее время меня мучило отсутствие аппетита, здесь я похлебала супчик, попробовала второе и чай. Почему бы не поесть, если всё приготовили, в тарелочки разложили и перед носом поставили. Наверное, я патологический лентяй. После обеда отправилась разыскивать туалет. За мной сразу организовалась толпа, которая зашла следом и молча наблюдала, как я пыталась оправиться. Такое со мной было впервые в жизни, я всегда считала, что интимные дела совершаются в одиночестве. Поэтому в присутствии зрительниц получалось плохо. Чего вы от меня хотите, девушки? Из туалета вышли вместе. Здесь женщины разочаровано сообщили остальным товаркам: – Нет у неё сигарет! Ах, вот что им было нужно… Таблетки. Сончас. Тишину нарушает стук колёс проходящего состава. Здесь недалеко железная дорога. Просыпаюсь от стонов и страшных женских воплей. Наяву – мой кошмарный сон на детской площадке! Кричит Наташка. Её тело выгибается, глаза бешеные, она вся трясётся, валится на пол. Вбегает сестра. На Наташкиной простыне лужа. Вот тебе и «крутая». Моя соседка по палате устроила истерику: у неё украли трусы. Она пожаловалась медикам, а когда её не послушали, стала метаться по комнате и нервно отбивать костяшками пальцев сигнал «СОС» по стенам, тумбочкам и другим поверхностям. У неё идеальный слух, работает настройщицей пианино. Она приставала к каждому, жалуясь на пропажу. После пятой попытки вызвать у меня сочувствие я строго спросила: – Ну, куда ты их положила? – Под матрац! – Так подними матрац! – Мне подкинули мои трусы! Вот так и развлекаемся. Судьба преподнесла ещё один сюрприз. В неровной шеренге построившихся на ужин я рассмотрела Жанну Георгиевну. Она в своё время тоже работала методистом, образование высшее. Дамочка повела себя странно, дня два меня сторонилась, как будто не верила своим глазам. Потом подошла ко мне на прогулке. – Знаешь, мы с тобой здесь две самые умные! Не то слово! Потому мы и тут. Горе от ума. Никто не мечтает попасть в психушку. Болезнь случается неожиданно и может прилететь к каждому. Никто не застрахован. Мамулечка принесла вкусняшки. Поинтересовалась, как давление, что врач на обходе сказал. Наивная моя! Давление измеряют раз в неделю, и не всем, а тем, кого отбирают по какому-то замысловатому принципу, мной не разгаданному. Я в число избранных не попала ни разу. С обходами тоже странности. Проходят они не часто, вопросов задают немного и не всем. Лакомиться гостинцами сложно: напротив усаживаются несколько человек и пристально смотрят, чего и сколько ты отправляешь в рот. Если сама не догадываешься поделиться, интересуются: – Есть что-нибудь поесть? Поэтому до палаты я доносила только бумагу, шампунь и прокладки. Однажды пришёл Андрей, мой бывший одноклассник. Он трудится в этой же больничке замом по административно-хозяйственной части. Поболтал, посочувствовал и попросил доктора Сергея Александровича отпустить меня на время. В кабинете у Андрея я напилась наконец-то кофе. Посмотрели фотографии его семьи. Поделились проблемами. Ещё раз попили кофе. Сколько родных лиц в одном месте! Сколько добрых людей! Крутая Наташка встречала меня у решётки, терпеливо ожидая, когда Андрей отворит по очереди все калитки. – Чай принесла? В следующий раз принеси! – скомандовала она. Наташка и ещё несколько человек постоянно живут в больнице. Кто-то ждёт направления в интернат, кто-то здесь по решению суда, несколько девок из тюрьмы, инвалиды. Их никто не навещает, никому не нужны. Они приноровились находить радости жизни и в этих строгих условиях. Когда в бак для питья наливают кипяток, они успевают заварить чифирь из неизвестно где раздобытой заварки. Наташка торчит возле решётки открытого окна и предлагает проходящим мужчинам-посетителям посмотреть на её грудь за пачку чаю. Иногда срабатывает. После отбоя они моют в коридоре пол вместо санитарок, за что получают какую-то домашнюю еду. Как выяснилось, люди попадают сюда не только по медицинским, но и по социальным показаниям. Однажды ночью привезли бабульку, которая одиноко шла из гостей. Очень поздно. Остановил её наряд полиции. Что она им наговорила – неизвестно, но старушку привезли к нам. Девушку Олю тоже откомандировали из полиции. Она шумела в баре, её забрали в отделение. Там она обзывалась и оскорбляла всех, кто на глаза попался. Не поверила, когда ей пообещали долгий и спокойный отдых. Раскаялась уже на кровати, в палате. Конечно, встречаются здесь и больные. Мест нет, палаты переполнены. Меня из наблюдательной перевели в четырёхместную коммерческую. Единственная палата с дверьми. Здесь лежат алкашки, заплатившие за кодирование. Их держат два-три дня. Навещает Сергей Александрович, уговаривает пройти курс лечения в обычной палате и по обычной схеме. При мне никто не согласился. Любопытно беседовать с этим врачом. Он не верит в Бога. – Если бы был Бог, вы бы сюда не попали. Но на руке у него – браслет с образами святых. Мы с ним подолгу беседуем в его кабинете. Обсуждаем, кто построил египетские пирамиды. Он намекает на существование каких-то лучей. Что за лучи? Кто ими облучает? Может, инопланетяне? Почему Сергей Александрович открыто об этом не скажет? Алкоголички подозревают, что я здесь по блату. Такое интересное общение в течение долгого времени сформировало у меня иное мировоззрение: я стала относиться к некоторым знакомым людям как к потенциальным пациентам отделения психиатрии. Полтора месяца новой жизни всё-таки закончились. Сергей Александрович на прощанье отсыпал таблеток и попросил: – Принимайте, не нарушайте схему! Я не хочу, чтобы вы попали сюда снова! А уж я-то как не хочу! И другим не советую. Дай нам всем Бог здоровья. Из письма Натальи, г. Златоуст, Челябинская область |
|
|
| Всего комментариев: 4 | ||||
| ||||
1
