09:50 Полемические заметки о психоэкологии человека. О главном, что всегда в умолчаниях. |
|
Если у человека нет глаз – то для него нет и целого мира цвета. Если нет нравственного различения, все люди кажутся одинаковыми. Причём только плохими. Грубое различение порождает грубую, чёрно-белую, ближнюю реальность. Совершенное различение – многоцветную, дальнюю, Совершенную Реальность. Самую совершенную реальность видно только Духовным зрением. Внешняя история, история событий, уже проявленных – это лишь отзвук трагедий и драм внутренних миров, миров чувств, идей, смыслов.  Принцип Оккамы призывает учёных не плодить новые понятия, когда удаётся объяснить мир или явление в русле уже существующих. Зачем нужна ещё и какая-то непонятная «психоэкология», если итак уже есть психология, информационная экология, экология человека, экоэтика, экопсихология, экология образования, экология духа и совести, аудио и видеоэкология. Однако более детальное ознакомление с каждым из направлений говорит скорее о зонах неблагополучия, проблемном поле, чем о хорошо исследованной области. Дело в том, что сущность явлений внутреннего мира человека в его полноте и целостности ни одна из этих наук прояснить не может. Как и везде в науке Второго Эона, здесь царит предметный подход. Целостный человек рвётся на многочисленные запчасти,[1] на каждую из них создаётся научное направление, а на этой «поляне», по-научному, «рефлексивной площадке», возседает и кормится «гуру», покрывая обвинениями в шарлатанстве всех приближающихся к себе исследователей. Ситуация как в притче о трёх мудрецах, которым с завязанными глазами давали подойти к слону и потрогать что-то одно. А потом сказать, что такое слон. Слона-то наука и не замечает. И не потому, что учёные глупы. А потому что боятся выйти за пределы своего подхода, своей «поляны», не обладают знанием навигатора, способного передвигаться на разных рефлексивных площадках и знанием конструктора реальности, способного сшить, собрать из многосложных взглядов и ощущений единую и глубоко обоснованную картину Реальности. Таких подходов к реальности — «к слону» — много. Чтобы только перечислить их нужно много страниц текста. Возьмём, например, психологию. Мы обнаружим там эмпирический ассоцианистский подход, структурализм, функционализм, психофизиологию, бихевиоризм, психоанализ, гештальт-психологию, гуманистическую психологию, деятельностный подход, рефлексивный подход и т.д. В результате у «слона» собирается много мудрецов, к нему не пробиться. А ясности становится всё меньше. Ведь новобранцам науки остаётся трогать уже не самого слона, а спины своих предшественников. Надеясь, что они-то трогают слона. А слон ушёл пастись на другую поляну. Или, что ещё ближе к Реальности — слона как такового с точки зрения строгого научного подхода нет, и не было вообще. Нет, как объективной реальности — «священной коровы» или слона (тоже священное животное), которых можно зафиксировать независимыми от человека научными приборами. Той самой «объективной», такой, какая она есть «на самом деле» на которые наука уповает, аки верующие на Бога, просто не существует. Она «поплыла» уже давно, с того самого момента, когда обнаружилось, что наблюдателя невозможно исключить из процесса наблюдения и поэтому невозможно исключить его влияние на результаты наблюдения. Нам объективно доступны электрические сигналы мозга. Но где мысль? Она не в этих сигналах. Они её признак. Изучить мысль по сигналам электрическим – это то же что изучить по колыханию воздуха устройство давно промчавшегося автомобиля. Оказывается, что для науки «настоящая правда» есть лишь то, что обнаружено его биоприборами (органами чувств). Именно на этом, обнаруженном, строится в нашем внутреннем мире «информационно-топологическая структура «правды», которая есть лишь виртуал. То чего мы обнаружить не можем в силу великой ограниченности наших органов чувств, даже дополненных приборами, объявляется наукой просто не существующим. Вот так в результате узурпации сознания идеей объективной, существующей независимо от нашего сознания, «настоящей» Реальности, как раз эту-то реальность мы и утрачиваем. Она становится не наблюдаема, и делает с нами что угодно в самый неподходящий момент. В результате многочисленных исследований, подходов и прозрений появляются научные статьи и монографии «О слоне». Если обозреть их с позиций навигатора, мы увидим семантический хаос. Но этот хаос местами очень даже организован. Зоны организации одинаково устроены. На центральной концепции как на ёлке, навешаны гирлянды обоснований. Они светятся во тьме незнания как светлячки на ночной тропе. Ничего не освещая, но позволяя ориентироваться. В этом и состоит ценность научного знания. Более того, нет ни одной реальности, которую можно познать досконально. Мы не можем сказать, что не владеем реальностью телесности. Хотя при этом не знаем даже того, что делается в соседней квартире. Но мы точно знаем, что, зайдя в эту квартиру, мы разберёмся, где там пол, а где потолок. Каждая реальность субъективно считается человеком освоенной с момента, когда он в ней начал ориентироваться. Способность ориентироваться зиждется на том, что человек может уже «на месте» достроить образ реальности до нужной степени детализации. Именно благодаря этому качеству внутреннего мира человека мы не нуждаемся в морях деталировки. Подплывём – увидим. Увидим – разберёмся. Деталировка нам нужна в нужном месте и в нужное время и только та, что позволяет двигаться дальше и двигаться безопасно. Вся иная информация неуместна и является либо шумом, либо, что ещё хуже, организованной помехой. Как только человек начал ориентироваться, он может осмысленно двигаться, избегая опасности. А как только он начинает двигаться, зарождается мысль о том, в чём он двигается, кто создал мир предметов, мыслей и чувств. И неизбежно начинаются попытки самим начать конструирование реальности под себя. И тогда мы примем человека как сущность, которая не стоит на месте, ощупывая слона. А как сущность, являющуюся стержнем формируемой вокруг него и удерживаемой им Реальности, вокруг которой ходят разные слоны. Сущность, движущуюся во тьме, освещаемой местами как светско–научными, так и религиозно–духовными прозрениями. В такой картине движения человека и его мысли остаётся место как для оседлых «предметников», поддерживающих горение маяков. Так и для навигаторов, плывущих в открытом океане Вселенной, ориентируясь по этим маякам и разставляя новые. Рабочие места науки и практики выносятся в открытое пространство Сотворения и Свободного Творения. И этих мест становится так много, что их с избытком хватит на всех желающих трудиться. Креативность и краткие миги прозрений и вдохновений становятся не случайностью, а повседневной нормой, новым обыденным состоянием сознания. Из человека захваченного, homocapturatis, он пeреходит в качество человека схватывающего, homocaptures. Вот такого то человека и изучает и проектирует психоэкология, двигаясь вместе с ним. И потому психоэкология — наука лишь в одной из своих ипостасей. В других это и искусство остаться человеком, и искусство навигации во внутренних мирах и каналах реальности, и вдохновенное сотворение самой реальности, в которой всё же останется место не только для создаваемых нами роботов, но и для нас самих. В обыденном сознании сегодняшнего массового человека, пребывающего в реактивном стиле жизнедеятельности и даже учёного, который боится выйти за рамки своего «научного подхода», Реальность воспринимается как нечто уже до него сотканное, сработанное, созданное. (Этот мир придуман не нами) А не как то, что сотворяется и пере сотворяется еже мгновенно и, конечно, с нашим участием. Большинство не вникает в механизмы сотворения реальности. Их не интересует «ткацкий станок», на котором ткётся полотно объектов и событий. Их интересует только сама ткань. Психоэкологию как науку в большей степени интересует не ткань реальности, а сам ткацкий станок. То есть механизмы формирования виртуальных моделей окружающей среды и модели самого себя в ней (самоидентификация). Ибо только на основе этих моделей становится возможным осмысленное, самовоспроизводящее поведение, автопоэзис человека. Психоэколога волнуют не тюки залежавшейся ткани, а состояние станка, его переоснастка, наладка, обслуживание и ремонт. Его волнует не состояние музыкального искусства, а инструмент создания музыки. Там, где люди слышат льющуюся непрерывно музыку, он слышит, из каких нот создана музыка. И какие лады на пианино «запали». Если брать психологические термины, то психоэкология ближе всего к психологии рефлексивной, разрабатываемой В. Лефевром, В. Лепским и Н. Носовым. Но с тем отличием, что она не только величаво созерцает с рефлексивных высот на возню под ней. Но и одновременно участвует в этой возне по имени практика. Если брать психоэкологию как проблему организации самодвижения человека и сохранения его сущности в крайне агрессивной информационно-психологической среде, то она вплотную примыкает к наукам о сложности, синергетике, теориям катастроф. Трансформаций и качественных скачков. Психоэкологию отличает от других гуманитарных наук ещё и то, что она не может быть построена без математики. Без неё «ткацкий станок» не работает. Но эта математика непривычно режет слух «наукотехники». Это математика гуманитарная, немарковская. Она описывает формирование мыслящих существ и взаимодействие субъектов, каждый из которых сопоставим по сложности с самой Вселенной. От такой математики «технарь» бежит как чёрт от ладана и брезгливо называет её адептов «лириками». (Есть инь, янь и хрень!) Следующее отличие психоэкологии от включённых в её поле зрения наук состоит в том, что она становится всё более естественнонаучным направлением, чем чисто «гуманитарным». Она не может обойтись без знания физиологических механизмов формирования сознания. Без гомеостатики, без квантовой механики и её макроквантовых эффектов. Без понимания информационно-фазовых и социальных сред, в которых формируется и бытует человек как информационное существо. Психоэкология социально направлена и востребована. Здесь вопрос стоит ребром: как скоро тот информационный поток, который «нами» же и генерируется и умножается нас же и сметёт? Какими нам нужно стать, чтобы устоять в этом информационном взрыве? Как будет происходить неизбежный процесс трансформации общества в прокачивающемся через него информационном потоке, выход общества на новые формы структурной организации? Удача сопутствует ищущим Спасения. Она появляется как Знаки, и эти знаки на языке науки зовутся открытиями. Это отличает психоэкологию от всего остального пула психологического Знания. Здесь на её поле плодятся потрясающие социогуманитарные открытия. Они сравнимы по силе влияния на цивилизацию открытий в области генетики, нанотехники и информатики. Передовые мыслители и стратеги уже давно заметили, что мы входим в Седьмой социогуманитарный уклад. Тот уклад, где социогуманитарные технологии явятся ведущими. Кому сегодня непонятно то, что «потолок» технологий определяется вовсе не нанотехниками и другими узкими специалистами наукотехники. Он определяется нравственно-этическим, или духовным состоянием общества. Именно высоко духовное общество может «переварить» безболезненно для себя свои же технологические достижения. Иначе нас всех погубит с виду безобидное открытие в маленькой лаборатории. Однако о каких открытиях психоэкологии идёт речь? Речь идёт о четырёх открытиях [1,2,3]. 1 – открытие содержания Третьего осевого времени. Новой гипер-эпохи, «Третьего Эона». Когда на смену лозунга «Разделяй и властвуй!» приходит лозунг «Соединяй и твори!» И вместе с этим открытие сравнительного доминантного мировоззрения Третьего Эона. Открытие предельной цели – сохранения человека и его миров. 2 – открытие структуры внутреннего мира человека. И вместе с этим понимания того, что же является предметом духовной работы и предметом самой психоэкологии. Как, впрочем, и всех и всех других перечисленных экологий. 3 – открытие фазового портрета человека, и последовавшее за ним открытие метафорического алфавита, языка на его основе. Что крайне важно. Ибо границы познания всегда предопределены его языком. Ибо нет научного направления, когда у этого направления нет собственного языка. 4 – открытие технологии постановки внелабораторного социогуманитарного исследования в гражданском обществе, позволяющей включить в исследование народ на всех этапах этого исследования и не требующего на самой дорогостоящей фазе никаких государственных вливаний. Если бы не это открытие – психоэкологии не появилось бы ни как науки, ни как практики. Психоэкология, как очень молодое направление, оказалось связанной узами родства с другими молодыми направлениями и открытиями. Это открытие виртуального мозга А.Н. Хлуновским и О.Коёкиной, открытие витальности и предельных переходов «материя – информация» В.Н. Волченко, открытие компьютерного психосемантического анализа на неосознаваемом уровне И.В. Смирновым, психофизикой Дуброва, синергетикой, гомеостатикой и другими новейшими открытиями. Все эти открытия вписались в контекст современной философии конструктивизма и новую парадигму науки – постнеклассическое знание навигатора [4,5,6] В нашем исследовании мы не ограничивались рамками одной парадигмы, рамками одного времени и рамками одной социальной среды. Мы полагаем, что каждый пророк, мыслитель, учёный, исследователь, духовник и мудрец, где бы и в какое бы время он ни жил, достоин уважения. Нам одинаково чуждо высокомерие научное и религиозное. Ничто не требует более тонкого внимания и трепетной заботы, как ростки нового. Того, которое «большие дяди» так и норовят затоптать. Ибо это новое кого лишит должности, кого «поляны», кого дохода, кого просто заставит сделать трудную работу по переосмыслению всего своего прошлого багажа знания и переустройству собственного внутреннего мира. Мужество и этический статус исследователя не менее важный научный фактор, чем его чисто научный инструментарий. И самое сложное здесь, как и везде – принять и услышать Другого. Зависть к Моцарту грызёт современных Сальери как и в прежние времена. Возникла и ещё одна трудность. Как только мы коснулись предельных состояний типа «Бардо» [2], это стало восприниматься некоторыми религиозными радикалами, которые хотят быть святее, чем Папа Римский, как покушение на религиозные устои. Из глубины тысячелетий стал приподниматься и оживать Великий Инквизитор со своей неосуществимой и страшной идеей остановить прогресс. Но к счастью для всех нас, Православная Церковь оказалась мудрее: «История показывает, что каждый новый виток технического развития влечёт за собой новые непредсказуемые и опасные последствия для человека и природы. Но это совсем не означает, что нужно отрицать научные открытия… Ибо человеку не дано повернуть историю вспять. Безсмысленно отрицать науку, технику и всю современную цивилизацию. Их нужно не отрицать, а духовно овладеть ими, подчинить их духу» [7]. Подведём итоги. 1.Психоэкология — есть наука и практика сохранения внутреннего мира человека в современной агрессивной информационной среде. 2.Предметом психоэкологии как науки является внутренний мир человека, как целое. Его структура, функционирование, устойчивость и способность к развитию. Сопряжённой стороной этой же науки является информационная среда, в которой человек обитает. 3.Естественнонаучной основой психоэкологии как науки являются физиологические и информационные механизмы функционирования человеческого мозга. А также создаваемые этими механизмами виртуальные модели мира и самого себя. 4.Психоэкология — глубоко математизированная наука, имеющая в своём распоряжении специализированный метафорический язык, гомеостатическое мышление и парадигму постнеклассического знания навигатора. 5.Психоэкология пришла в науку не способом разталкивания широкими плечами коллег по фронту исследований. Но способом интеграции частных исследований в целостное учение о внутреннем мире человека. И это есть единственный способ сохранить углублённые частные науки о человеке. 6.Сопряжённость психоэкологии с практикой есть требование ко всей науке нового тысячелетия, условия современной парадигмы Знания. Эта практика не создавалась в лабораториях, а рождалась в ходе информационно-психологических противоборств в сокровенных глубинах народа. 7.Психоэкология как социогуманитарная практика опирается на интерфейс взаимодействия нескольких качественно различных основ. А именно: правовой основы, задающей правила игры на пространстве взаимодействия. Научной основы, задающей информационно-фазовую среду научного взаимодействия. Организационной основы, проводящей в жизнь достигнутые понимания и принятые Законы в психоэкологической сфере. Постановки взаимодействия через интерфейс различных ветвей духовности, религиозной и светской. Организации нового вида образования, нового вида экспертизы современных по сути информационных технологий. И нового вида всеобщей грамотности – психоэкологической. 8.Психоэкология есть наука о будущем человека. Важнейшая составляющая и условие развития всех социогуманитарных технологий седьмого уклада. Литература: 1. А.А. Бухтояров, А.М. Степанов. Третий Эон. –Уфа. 2006. –348 с. 2. А.А. Бухтояров. Русское бардо. –Николаев: ЧП «Шамрай»,2008. –308 с. 3. Ю.М. Горский, А.М. Степанов, А.Г. Теслинов. Гомеостатика: гармония в игре противоречий. – Иркутск: Репроцентр А1, 2008. –634 с. 4. Стёпин В. C. Теоретическое знание. –М.: Прогресс-Традиция, 2003. –744 с. 5. Аршинов В.И., Буров В.А., Лепский В.Е., "Навигация, рефлексивные площадки и каналы реальности постнеклассического управления обществом”, На пути к постнеклассическим концепциям управления, Институт философии РАН, Москва (2005), с. 56-70. 6. Буров В.А. Постнеклассическое знание навигатора. Управление генетическими программами автопоэзиса. //На пути к постнеклассическим концепциям управления. –М.: ИФ РАН. –С. 70-77. 7. Кирилл, митрополит Смоленский и Калининградский. «К экологии духа» // «Журнал Московской патриархии» №5-6, 1991г. При Общественном Институте Глобального и Регионального Управления в г.Днепропетровске создан класс Психоэкологии. |
|
|
| Всего комментариев: 2 | ||
| ||
1
