05:25 Последние 100 метров мужества |
|
Русская Душа всегда была загадкой для деградировавших народов, первыми попавших под сионистское паразитическое иго. Поэтому, не найдя разгадки, они постарались убрать это понятие из нашей жизни, решили похоронить его заживо...  Последние 100 метров мужества Автор – Redd Жара. Нечасто весной так жарко... Отделение банка в центре Киева. Охранник скучающим взглядом смотрел на монитор. На пороге появился дед. Обычный дед, ничего примечательного. В руках пакет, летняя рубашка, отутюженные брюки и на голове белая кепка чуть на сторону, на манер фуражки. – Сынок, а тут за квартиру можно заплатить? – Угу, – ответил охранник, даже не повернув головы к посетителю. – А где, сынок, подскажи, а то тут я впервой. – У окошка,– раздражённо ответил охранник. – Ты бы мне пальцем показал, а то я без очков плохо вижу. Охранник, не поворачиваясь, просто махнул рукой в сторону кассовых окошек. – Там. Дед в растерянности стоял и не мог понять, куда именно ему идти. Охранник повернул голову к посетителю, смерил взглядом и презрительно кивнул: – Вот ты чего встал, неужели не видно, вон окошки, там и плати. – Ты не серчай, сынок, я же думал, что у вас тут порядок какой есть, а теперь понятно, что в любом окошке могу заплатить. Дед медленно пошёл к ближайшему окошку. – С вас 345 гривен и 55 копеек,– сказала кассир. Дед достал видавший виды кошелёк, долго в нём копался и после выложил купюры. Кассир отдала деду чек. – И что, сынок, вот так сидишь сиднем целый день, ты бы работу нашёл лучше, – дед внимательно смотрел на охранника. Охранник повернулся к деду: – Ты что издеваешься, дед, это и есть работа. – А-а-а-а,– протянул дед и продолжил внимательно смотреть на охранника. – Отец, вот скажи мне, тебе чего ещё надо? – раздражённо спросил охранник. – Тебе по пунктам или можно всё сразу? – спокойно ответил дед. – Не понял? – охранник повернулся и внимательно посмотрел на деда. – Ладно, дед, иди, – сказал он через секунду и опять уставился в монитор. – Ну, тогда слушай, двери заблокируй и жалюзи на окна опусти. – Непо… охранник повернулся и прямо на уровне глаз увидел ствол пистолета. – Да ты чего, да я щас! – Ты, сынок, шибко не ерепенься, я с этой пукалки раньше с 40 метров в пятикопеечную монету попадал. Конечно сейчас годы не те, но да и расстояние между нами поди не сорок метров, уж я всажу тебе прямо между глаз и не промажу, – спокойно ответил дед. – Сынок, тебе часом по два раза повторять не нужно? Али плохо слышишь? Блокируй двери, жалюзи опусти. На лбу охранника проступили капельки пота. – Дед, ты это серьёзно? – Нет, конечно, нет, я понарошку тыкаю тебе в лоб пистолетом и прошу заблокировать двери, а так же сообщаю, что грабить я вас пришёл. Ты, сынок, только не нервничай, лишних движений не делай. Понимаешь, у меня патрон в стволе, с предохранителя снят, а руки у стариков сам знаешь, наполовину своей жизнью живут. Того и гляди, я тебе ненароком могу и поменять давление в черепной коробке,– сказал дед, спокойно глядя в глаза охраннику.  Охранник протянул руку и нажал две кнопки на пульте. В зале банка послышался щелчок закрывающейся входной двери, и на окна начали опускаться стальные жалюзи. Дед, не отворачиваясь от охранника, сделал три шага назад и громко крикнул: – Внимание, я не причиню никому вреда, но это ограбление!!! В холле банка наступила абсолютная тишина. – Я хочу, чтобы все подняли руки вверх! – медленно произнёс посетитель. В холле находилось человек десять клиентов. Две мамаши с детьми примерно лет пяти. Два парня не более двадцати лет с девушкой их возраста. Пара мужчин. Две женщины бальзаковского возраста и миловидная старушка. Одна из кассиров опустила руку и нажала тревожную кнопку. – Жми, жми, дочка, пусть собираются, – спокойно сказал дед. – А теперь, все выйдите в холл,– сказал посетитель. – Лёнь, ты чего это удумал, сбрендил окончательно на старости лет что ли? – миловидная старушка явна была знакома с грабителем. Все посетители и работники вышли в холл. – А ну, цыц, понимаешь тут,– серьёзно сказал дед и потряс рукой с пистолетом. – Не, ну вы гляньте на него, грабитель, ой умора, – не унималась миловидная старушка. – Старик, ты чего, в своём уме? – сказал один из парней. – Отец, ты хоть понимаешь, что ты делаешь? – спросил мужчина в тёмной рубашке. Двое мужчин медленно двинулись к деду. Ещё секунда и они вплотную подойдут к грабителю. И тут, несмотря на возраст, дед очень быстро отскочил в сторону, поднял руку вверх и нажал на курок. Прозвучал выстрел. Мужчины остановились. Заплакали дети, прижавшись к матерям. – А теперь послушайте меня. Я никому и ничего плохого не сделаю, скоро всё закончится, сядьте на стулья и просто посидите. Люди расселись на стулья в холле. – Ну вот, детей из-за вас напугал, тьху ты. А ну, мальцы, не плакать, – дед весело подмигнул детям. Дети перестали плакать и внимательно смотрели на деда. – Дедуля, как же вы нас грабить собрались, если две минуты назад оплатили коммуналку по платёжке, вас же узнают за две минуты? – тихо спросила молодая кассир банка. – А я, дочка, ничего и скрывать-то не собираюсь, да и негоже долги за собой оставлять. – Дядь, вас же милиционеры убьют, они всегда бандитов убивают, – спросил один из малышей, внимательно осматривая деда. – Меня убить нельзя, потому что меня уже давненько убили, – тихо ответил посетитель. – Как это убить нельзя, вы как Кощей Бессмертный? – спросил мальчуган. Заложники заулыбались. – А то! Я даже может быть и похлеще твоего Кощея, – весело ответил дед. – Ну, что там? – Тревожное срабатывание. – Так, кто у нас в том районе? – диспетчер вневедомственной охраны изучал список экипажей. – Ага, нашёл. – 145 Приём. – Слушаю 145. – Срабатывание на улице Богдана Хмельницкого. – Понял, выезжаем. Экипаж включив сирену помчался на вызов. – База, ответьте 145. – База слушает. – Двери заблокированы, на окнах жалюзи, следов взлома нет. – И это всё? – Да, база, это всё. – Оставайтесь на месте. Взять под охрану выходы и входы. – Странно, слышь, Петрович, экипаж выехал по тревожке, двери в банк закрыты, жалюзи опущенные и следов взлома нет. – Угу, смотри номер телефона и звони в это отделение, чё ты спрашиваешь, инструкций не знаешь что ли? – Говорят, в ногах правды нет, а ведь и правда,– дед присел на стул. – Лёнь, вот ты что, хочешь остаток жизни провести в тюрьме? – спросила старушка. – Я, Люда, после того, что сделаю, готов и помереть с улыбкой, – спокойно ответил дед. – Тьху ты… Раздался звонок телефона на столе в кассе.  Кассир вопросительно посмотрела на деда. – Да, да, иди, дочка, ответь и скажи всё, как есть, мол, захватил человек с оружием требует переговорщика, тут с десяток человек и двое мальцов, – дед подмигнул малышам. Кассир подошла к телефону и всё рассказала. – Дед, ведь ты скрыться не сможешь, сейчас спецы приедут, всё окружат, посадят снайперов на крышу, мышь не проскочит, зачем это тебе? – спросил мужчина в тёмной рубашке. – А я, сынок, скрываться-то и не собираюсь, я выйду отсюда с гордо поднятой головой. – Чудишь ты дед, ладно, дело твоё. – Сынок, ключи разблокировочные отдай мне. Охранник положил на стол связку ключей. Раздался телефонный звонок. – Эка они быстро работают, – дед посмотрел на часы. – Мне взять трубку? – спросила кассир. – Нет, доча, теперь это только меня касается. Посетитель снял телефонную трубку: – Добрый день. – И тебе не хворать, – ответил посетитель. – Звание? – Что звание? – Какое у тебя звание, в каком чине ты, что тут непонятного? – Майор, – послышалось на том конце провода. – Так и порешим, – ответил дед. – Как я могу к вам обращаться? – спросил майор. – Строго по уставу и по званию. Полковник я, так что, так и обращайся, товарищ полковник, – спокойно ответил дед. Майор Серебряков провёл с сотню переговоров с террористами, с уголовниками, но почему-то именно сейчас он понял, что эти переговоры не будут обычной рутиной. – И так, я бы хотел… – Э нет, майор, так дело не пойдёт, ты, видимо, меня не слушаешь, я же чётко сказал по уставу и по званию. – Ну, я не совсем понял что именно, – растерянно произнёс майор. – Вот ты, чудак-человек, тогда я помогу тебе. Товарищ полковник, разрешите обратиться, и дальше суть вопроса. Повисла неловкая пауза. – Товарищ полковник, разрешите обратиться? – Разрешаю. – Я бы хотел узнать ваши требования, а также хотел узнать, сколько у вас заложников? – Майор, заложников у меня пруд пруди и мал мала. Так что, ты ошибок не делай. Скажу тебе сразу, там, где ты учился, я преподавал. Так что давай сразу расставим все точки над «и». Ни тебе, ни мне не нужен конфликт. Тебе надо, чтобы все выжили, и чтобы ты арестовал преступника. Если ты сделаешь всё, как я попрошу, тебя ждёт блестящая операция по освобождению заложников и арест террориста, – дед поднял вверх указательный палец и хитро улыбнулся. – Я правильно понимаю? – спросил дед. – В принципе, да, – ответил майор. – Вот, ты уже делаешь всё не так, как я прошу. Майор молчал. – Так точно, товарищ полковник. Ведь так по уставу надо отвечать? – Так точно, товарищ полковник, – ответил майор – Теперь о главном, майор, сразу скажу, давай без глупостей. Двери закрыты, жалюзи опущены, на всех окнах и дверях я растяжки поставил. У меня тут с десяток людей. Так что не стоит переть необдуманно. Теперь требования, – дед задумался, – ну, как сам догадался, денег просить я не буду, глупо просить деньги, если захватил банк, – дед засмеялся. – Майор, перед входом в банк стоит мусорник, пошли кого-нибудь туда, там конверт найдёте. В конверте все мои требования, – сказал дед и положил трубку – Это что за херня? – майор держал в руках разорванный конверт, – бля, это что, шутка? Майор набрал телефон банка. – Товарищ полковник, разрешите обратиться? – Разрешаю. – Мы нашли ваш конверт с требованиями, это шутка? – Майор, не в моём положении шутить, ведь правильно? Никаких шуток там нет. Всё, что там написано – всё на полном серьёзе. И главное, всё сделай в точности, как я написал. Лично проследи, чтобы всё было выполнено до мелочей. Главное, чтобы ремень кожаный, чтоб с запашком, а не эти ваши пластмассовые. И да, майор, времени тебе немного даю, дети у меня тут малые, сам понимаешь. – Я Лёньку поди уже лет тридцать знаю,– миловидная старушка шептала кассиру, – да и с женой его мы дружили. Она лет пять назад умерла, он один остался. Он всю войну прошёл, до самого Берлина. А после так военным и остался, разведчик он. В КГБ до самой пенсии служил. Ему жена, его Вера, всегда на 9 мая праздник устраивала. Он только ради этого дня и жил, можно сказать. В тот день она договорилась в местном кафе, чтобы стол им накрыли с шашлыком. Лёнька страсть как его любил. Вот и пошли они туда. Посидели, всё вспомнили, она же у него медсестрой тоже всю войну прошла. А когда вернулись... ограбили их квартиру. У них и грабить-то нечего было, что со стариков возьмёшь. Но ограбили, взяли святое, все Лёнькины награды и увели ироды. А ведь раньше даже уголовники не трогали фронтовиков, а эти всё подчистую вынесли. А у Лёньки знаешь сколько наград-то было, он всегда шутил, мне говорит, ещё одну медаль или орден если вручить, я встать не смогу. Он в милицию, а там рукой махнули, мол, дед, иди отсюда, тебя ещё с твоими орденами не хватало. Так это дело и замяли. А Лёнька после того случая постарел лет на десять. Очень тяжело он это пережил, сердце даже прихватывало сильно. Вот так вот…  Зазвонил телефон. – Разрешите обратиться, товарищ полковник? – Разрешаю, говори, майор. – Всё сделал как вы и просили. В прозрачном пакете на крыльце банка лежит. – Майор, я не знаю почему, но я тебе верю и доверяю, дай мне слово офицера. Ты сам понимаешь, бежать мне некуда, да и бегать-то я уже не могу. Просто дай мне слово, что дашь мне пройти эти сто метров и меня никто не тронет, просто дай мне слово. – Даю слово, ровно сто метров тебя никто не тронет, только выйди без оружия. – И я слово даю, выйду без оружия. – Удачи тебе, отец,– майор повесил трубку. В новостях передали, что отделение банка захвачено, есть заложники. Ведутся переговоры и скоро заложников освободят. Наши съёмочные группы работают непосредственно с места событий. – Мил человек, там на крыльце лежит пакет, занеси его сюда, мне выходить сам понимаешь, – сказал дед, глядя на мужчину в тёмной рубашке. Дед бережно положил пакет на стол. Склонил голову. Очень аккуратно разорвал пакет. На столе лежала парадная форма полковника. Вся грудь была в орденах и медалях. – Ну, здравствуйте, мои родные,– прошептал дед, – и слёзы, одна за другой покатились по щекам. – Как же долго я вас искал,– он бережно гладил награды. Через пять минут в холл вышел пожилой мужчина в форме полковника, в белоснежной рубашке. Вся грудь, от воротника, и до самого низа, была в орденах и медалях. Он остановился посередине холла. – Ничего себе, дядя, сколько у тебя значков, – удивлённо сказал малыш. Дед смотрел на него и улыбался. Он улыбался улыбкой самого счастливого человека. – Извините, если что не так, я ведь не со зла, а за необходимостью. – Лёнь, удачи тебе,– сказал миловидная старушка. – Да, удачи вам, – повторили все присутствующие. – Деда, смотри, чтобы тебя не убили, – сказал второй малыш. Мужчина как-то осунулся, внимательно посмотрел на малыша и тихо сказал: – Меня нельзя убить, потому что меня уже убили. Убили, когда забрали мою веру, когда забрали мою историю, когда переписали её на свой лад. Когда забрали у меня тот день, ради которого я год жил, что бы дожить до моего дня. Ветеран, он же одним днём живёт, одной мыслью – днём Победы. Так вот, когда у меня этот день забрали, вот тогда меня и убили. Меня убили, когда меня предали и ограбили, меня убили, когда не захотели искать мои награды. А что есть у ветерана? Его награды, ведь каждая награда – это история, которую надо хранить в сердце и оберегать. Но теперь они со мной, и я с ними не расстанусь, до последнего они будут со мной. Спасибо вам, что поняли меня. Дед развернулся и направился к входной двери. Не доходя пару метров до двери, старик как-то странно пошатнулся и схватился рукой за грудь. Мужчина в тёмной рубашке буквально в секунду оказался возле деда и успел его подхватить под локоть. – Чо-та сердце шалит, волнуюсь сильно. – Давай, отец, это очень важно, для тебя важно и для нас всех это очень важно. Мужчина держал деда под локоть: – Давай, отец, соберись. Это, наверное, самые важные сто метров в твоей жизни. Дед внимательно посмотрел на мужчину. Глубоко вздохнул и направился к двери. – Стой, отец, я с тобой пойду,– тихо сказал мужчина в тёмной рубашке. Дед обернулся. – Нет, это не твои сто метров. – Мои, отец, ещё как мои, я афганец. Дверь, ведущая в банк, открылась, и на пороге показались старик в парадной форме полковника, которого под руку вёл мужчина в тёмной рубашке. И, как только они ступили на тротуар, из динамиков заиграла песня «День победы» в исполнении Льва Лещенко. Полковник смотрел гордо вперёд, по его щекам катились слёзы и капали на боевые награды, губы тихо считали 1, 2, 3, 4, 5… никогда ещё в жизни у полковника не было таких важных и дорогих его сердцу метров. Они шли, два воина, два человека, которые знают цену победе, знают цену наградам, два поколения 42, 43, 44, 45… Дед всё тяжелее и тяжелее опирался на руку афганца. – Дед, держись, ты воин, ты должен! Дед шептал 67, 68, 69, 70... Шаги становились всё медленнее и медленнее. Мужчина уже обхватил старика за туловище рукой. Дед улыбался и шептал… 96, 97, 98… он с трудом сделал последний шаг, улыбнулся и тихо сказал: – Сто метров… я смог. На асфальте лежал старик в форме полковника, его глаза неподвижно смотрели в весеннее небо, а рядом на коленях плакал афганец. Источник  |
|
|
| Всего комментариев: 4 | ||||
| ||||
-3
