Фридрих-Иосиф Гааз, известный как святой доктор, приехал в Россию в 1806 году. Родился он в небольшом немецком городке Бад-Мюнстерайфель в 1780 году. Учился в университетах Йены и Гёттингена, а по окончании какое-то время жил в Вене. Именно там его встретила княгиня Репнина, возвращавшаяся из дальних странствий.

Диковинный врач

Молодой лекарь вылечил княгиню от мучительной болезни глаз, когда опытные медики уже отступились. И княгиня уговорила его приехать в Россию. Согласно договору о найме Фридриху полагалось годовое жалование в размере 2 тысячи рублей, он должен был врачевать княгиню, ее семью и прислугу. За доктором сохранялось право заниматься своей работой врача как в Петербурге, так и повсюду, где соизволит находиться ее светлость.

Вскоре московская родня и приятели княгини везде рассказывали, что доктор учен не по летам, в медицинских науках преуспел, латынь и греческий не хуже своего немецкого и французского знает; в математике, физике и астрономии весьма сведущ, по философии и богословию любого ученого монаха за пояс заткнет. Богобоязнен, благонравен вовсе беспримерно: не пьет, ни в карты, ни в кости не играет, никому злого слова не скажет.

Не прошло и двух лет, как доктора Федора Петровича, как стали называть его москвичи, знали во дворцах и скромных квартирках, в богатых особняках и убогих избенках. Когда в кадетском училище у юношей начали болеть глаза, кто-то надоумил позвать Федора Петровича. Тот неделю не выходил из училища. Сам промывал глаза, делал примочки, смазывал, ставил компрессы. А когда ему рассказали, что в богадельне многие беспомощные старики и старухи болеют без всякого ухода, стал по нескольку раз в неделю заходить туда. Вдовствующая императрица Мария Федоровна, узнав о диковинном враче, попросила сына -.царя Александра I - дать ему казенную службу. Вскоре доктор Федор Петрович Гааз был назначен на должность старшего врача московского госпиталя имени императора Павла I.

Минеральные воды

В 1809 году Гааз отправился на Кавказ. Офицеры, приезжавшие оттуда, рассказывали, что в предгорьях есть чудотворные родники, вода из которых исцеляет все раны и хвори, слабосильных делает богатырями, стариков - молодыми. Федор Петрович и его помощник, аптекарь Соболев из Константиногорска, отправились туда на перекладных. Они обследовали лесистые склоны гор Машук и Бештау, каменистые берега речки Подкумок. Приехали они и в следующем, 1810 году. Гааз открыл и подробно исследовал несколько источников минеральных вод - сернокислых, серно-щелочных и железистых. Вдвоем с помощником он выпаривал тщательно отмеренные порции воды, взвешивал твердые осадки. Все, что нельзя было исследовать на месте, отправлялось в московские лаборатории. В течение многих недель он проверял на себе действие холодных и горячих вод. Пил их до и после еды, наблюдал за своим самочувствием, пищеварением. Многократно повторял свои опыты.

Новооткрытые источники Гааз назвал «Воды Александра». Ссылаясь на химический состав и собственный опыт, он советовал применять их для лечения болезней желудка, печени, кишечника, почек, а также против худосочия и меланхолии. Открытия доктора Гааза привели к созданию курортов Ессентуки, Железноводск, Кисловодск. Из его работ возникла новая

отрасль медицины - курортология. Однако знали и помнили об этом лишь немногие специалисты. В 1825 году профессор Александр Нелюбин в своей книге «Полное историческое, медико-топографи-чекое, физико-химическое и врачебное описание Кавказских минеральных вод» писал: «Да дозволено мне будет с особенным уважением и признательностью упомянуть о трудах доктора Гааза и профессора Рейса... В особенности должно быть благодарным Гаазу за принятый им на себя труд - исследовать кроме главных источников еще два серных ключа на Машуке и один на Железной горе, которые до того времени еще никем не были испытаны... Сочинения Гааза принадлежат, без сомнения, к первым и лучшим в своем роде».

Выбор

Доктор Гааз полюбил Москву и москвичей, душой прирос к ним. Через несколько лет он уже свободно говорил и писал по-русски. Вторжение полчищ Наполеона потрясло и возмутило Гааза так же, как и его друзей и знакомых. В 1812 году он стал военным врачом. Два года шел он с армией от Москвы до Парижа: перевязывал раны, вырезал пули, застрявшие в мышцах, отпиливал размозженные руки и ноги, лечил горячечных, поносных, контуженных.

Когда наступил мир, лекарь Гааз получил отпуск и заехал в городок своего детства Бад-Мюнстерайфель. Дома он застал умирающего отца, который уже несколько недель не вставал с постели. Похоронили его рядом с матерью. Свежий холмик земли рядом с белой мраморной плитой закрыли цветами. Братья и сестры уговаривали Фридриха остаться дома, но он выбрал возвращение в сожженную Москву.

Штадт-физик

Москва возрождалась. Все новые жители прибывали в хлопотливый, шумный, голосистый город. Федор Петрович сперва квартировал у знакомых, потом обзавелся собственным домиком. Пациентов было много, исцеленные платили щедро. Так что Гааз, став модным врачом, разбогател, купил каменный дом на Кузнецком мосту, одной из самых людных улиц, обзавелся удобной каретой, четверкой орловских рысаков. Доктор купил в подмосковной деревне Тишки имение и сто душ крепостных, завел суконную фабрику. Крепостных он сразу же велел освободить от барщины - пусть платят оброк, сколько посильно, а молодые пусть работают на фабрике, учат ремесла. Вот только хозяйственные дела не заладились. Управляющие воровали, норовя увести деньги у добродушного барина. Так что кончилось все тем, что и фабрику, и поместье пришлось продать.

В марте 1825 года Федор Петрович стал штадт-физиком, то есть главным врачом Москвы. С утра до позднего вечера разъезжал он по больницам. Часами ходил по палатам, перевязочным, больничным кухням, кладовым и прочим службам. Он с ужасом видел больных, лежащих вповалку на прелой соломе, едва прикрытых тряпьем, видел грязь и мусор, разбитые окна, неисправные печи. Везде не хватало кроватей, белья, перевязочных материалов, лекарств, дров, питания. Гааз утешал добросовестных врачей и фельдшеров, шатающихся от усталости, укорял нерадивых или отчаявшихся, наставлял, объяснял. И писал: донесения, жалобы, ходатайства, сметы, просьбы, мольбы.

Комитет попечительства

Приблизительно в то же время забот у Федора Петровича еще более прибавилось. Еще в 1819 году в Санкт-Петербурге был создан Комитет попечительства о тюрьмах. Со временем встал вопрос о создании его московского отделения, и оно было учреждено. Его сопредседателями стали генерал-губернатор князь Голицын и митрополит московский Филарет - оба вице-президенты всероссийского Общества попечительства о тюрьмах. Гааз был назначен секретарем. С зтого времени для него наступила совсем новая жизнь. Ему казалось, что он занят все тем же, что и раньше: помогает больным, страдающим людям,только забот больше прибавилось - кроме больниц еще тюрьмы.

Александр Иванович Герцен писал в первой книге «Былое и думы»: «Доктор Гааз был преоригинальный чудак... Гааз ездил каждую неделю в этап на Воробьевы горы, когда отправляли ссыльных. В качестве доктора тюремных заведений он имел доступ к ним, он ездил их осматривать и всегда привозил с собой корзину всякой всячины, съестных припасов и разных лакомств: грецких орехов, пряников, апельсинов и яблок для женщин. Это возбуждало гнев и негодование благотворительных дам, боящихся благотворением сделать удовольствие, боящихся больше благотворить, чем нужно, чтобы спасти от голодной смерти и трескучих морозов».

Но Гааз был несговорчив и, кротко выслушивая упреки за «глупое баловство преступниц», потирал себе руки и говорил: «Извольте видеть, милостивый суда-ринь, кусок хлеба, грош им всякий дает, а конфетку или апельзину долго они не увидят, этого им никто не дает, это я могу консеквировать из ваших слов: потому я делаю им это удовольствие, что оно долго не повторится».

Гааз очень много сделал для облегчения участи узников, и одному Богу ведомо, скольких нервов ему это стоило. Ему удалось добиться того, чтобы от кандалов освобождали стариков и больных, а женщинам не брили наголо половину головы. В Москве он добился упразднения железного прута, к которому приковывали по 12 ссыльных, следовавших в Сибирь, невзирая на разницу в поле и возрасте. Благодаря его усилиям были сконструированы облегченные - «газов-ские», как их называли в среде ссыльных и каторжан, - кандалы, у которых оковы имели мягкую подбивку во избежание появлений рубцов и нагноений. Федор Петрович боролся за отмену права помещиков ссылать крепостных в Сибирь, хотя и безуспешно.

В 1844 году генерал-губернатор Голицын после доклада и по просьбе доктора Гааза подписал приказ об открытии в Москве «Полицейской больницы для бесприютных». Себе и сестре Вильгельмине Федор Петрович отвел в больнице две комнаты с прихожей на втором этаже. Те времена, когда он мог жить на широкую ногу, давно канули в Лету - все деньги были потрачены на благотворительность и лекарства для неимущих. Да и безразличен был доктор к финансам. Больница же в период с 1844 по 1853 год - до смерти Федора Петровича - приняла 30 тысяч больных бедняков.

Доктор Гааз заболел в начале августа 1853 года. Карбункулы на спине и на боках причиняли ему мучительную боль, вызывая жар и озноб. Лежать он не мог, и все время сидел в старом кресле, морщась при каждом движении; урывками спал. Но доктор требовал, чтобы врачи и фельдшера приходили к нему рассказывать о больных, обсуждал с ними, как лечить их дальше. 16 августа Федор Петрович в полдень уснул и больше не проснулся.

Андрей ЧИНАЕВ

Тайны ХХ века №40 (октябрь 2013)