Юрий Линович никогда не видел и уже не увидит своих внуков, но зато, шутит он, не увидит, как стареет любимая супруга – в его памяти она навсегда осталась молодой. Потеряв зрение, а вместе с ним и работу, мужчина научился жить заново, в совершенно ином мире, и теперь уверен, что как раз многие зрячие по-настоящему ослеплены.

Свет померк

Несколько лет назад житель Рязани Юрий Линович начал стремительно терять зрение. Для электронщика, проработавшего всю жизнь на заводе металлокерамических приборов, диагноз «глаукома» был, по сути, приговором. Какое-то время он скрывал от коллег и начальства, что слепнет, ведь на руках были дети-школьники, их нужно было поставить на ноги. Но болезнь неотступно брала своё. Не помогли и операции по замене глазных хрусталиков на искусственные. Вслед за глаукомой наступила атрофия зрительных нервов. Искусственные хрусталики дали возможность ещё пару-тройку лет видеть боковым зрением, но затем, когда и они перестали спасать, свет для Юрия Линовича померк окончательно.

«Когда ослеп окончательно, понял, даже в этой ситуации необходимо найти что-то хорошее, – говорит Юрий Александрович.- То, что даст силы жить дальше. И вдруг мне пришло в голову, что моей жене теперь всегда будет меньше 50-и. Я не увижу, как она стареет. Разве это не замечательно?»

Главное – приносить пользу  

Как ни жестоко это звучит, история болезни Юрия Александровича в общем-то типична для многих, потерявших зрение. В Рязани около тысячи незрячих, и почти половина из них ослепла вследствие возрастных заболеваний глаз. Но нетипичны стойкость, с которой Юрий Линович пережил этот удар судьбы, и его огромное желание жить и приносить другим пользу.

«В своём доме я всё «вижу» даже без глаз,- рассказывает Юрий Александрович. - Ведь живу я здесь с 12 лет. Встаю с кровати и знаю, что на кухню надо идти налево, а если понадобится на улицу, то знаю, как пройти к шкафу с одеждой. Все люди на самом-то деле «видят» мозгом, а не глазами, только не все это осознают».

У Линовичей – старенький частный дом на улице Осипенко в Рязани. Вместе с хозяином здесь живут его супруга Елизавета Владимировна, старший сын Александр, дочка Анна, двое внуков – пятилетняя Маша и двухлетний Ванечка. Утратив зрение и работоспособность, Юрий Александрович решил, что именно он и никто другой обязан теперь заняться ремонтом дома. Ведь дети с утра до ночи пропадают на работе, не взваливать же все хлопоты на жену. С электропроводкой-то он и прежде мог справиться с закрытыми глазами. А вот с кровельной работой пришлось посложнее. Сначала наощупь проверил дорогу от крыльца до сарайчика с инструментами, потом приноровился по приставной лестнице взбираться на крышу. Теперь, если случится протечка – спокойно устраняет её сам, разве что в дождь не рискнёт выходить на мокрую крышу.

«Недавно отбил часть стены со стороны улицы, теперь закладываю утеплитель,- делится Юрий Александрович. – На огороде тоже хватает хлопот, здесь у нас и огурцы и зелень, всё требует ухода. Вот разве что стены сам красить не могу, всё краской заляпаю».

Достоевский прямо в голову

Потеряв зрение, Юрий Линович впервые в жизни прочёл всю русскую классику- Чехова, Гоголя, Толстого, Достоевского.  Прежде, за работой и другими делами на чтение времени не оставалось. В библиотеку для слепых его привела супруга. Брайлевскую азбуку, которую другие осваивают в среднем за полгода, он изучил за пару недель, хотя подушечки пальцев, погрубевшие от физического труда, поначалу совсем не хотели его слушаться. Но даже потом, когда ему предлагали книжку в более лёгком для восприятия аудиоварианте, он всё равно предпочитал «читать» пальцами.

«Мне кажется, когда читаешь тактильно, то лучше понимаешь автора. Мысли писателя будто проходят через твою руку прямо в голову, - рассуждает Юрий Александрович. – Помню, когда в школьные годы мы проходили того же Достоевского, не читали, а именно «проходили», всё это было для меня каким-то чужим и не очень понятным. Теперь же, когда я буквально прикасаюсь к его слову, чувствую, будто его сила передаётся и мне».

Простые радости

Юрию Линовичу не довелось увидеть своих внуков. Когда старшую – Машу, забирали из роддома, он скромно присел на скамеечке в сторонке и только жадно слушал всё, что происходило вокруг, ловил каждый звук. Вот – родные шаги, это дочка спускается к нему по ступеням, а вот - детское всхлипывание, и за ним - радостные голоса, и на руки ему опускают запелёнатый пищащий комочек…

Юрий Александрович точно так же помнит и первый Новый год, который довелось ему встречать вместе с близкими и новорожденной внучкой. Он ничего не видел, зато слышал каждое слово, чувствовал запах ёлки и мандаринов, и по звуку отличал одну игрушку от другой.

Сегодня Маша и Ваня души в дедушке не чают. Он всегда рядом, всегда развеселит, и поиграет, и расскажет сказку. Не прочитает по книжке, а именно расскажет, и каждый раз придумает что-то новое.

С взрослыми, как с друзьями, так и с домочадцами, Юрий Александрович никогда не говорит о болезнях. Мало что ли других тем для разговоров? О детях, о семье, о книгах, о домашних заботах. Он будто бы и не умеет замечать плохое вокруг себя.

Жалуется разве что на жуткие тротуары в Горроще, которые у каждого дома по улице на разной высоте. Что поделаешь – не думают хозяева магазинчиков и управдомы о том, что кроме них у нас в городе живут и незрячие люди.

А ещё мечтает Юрий Александрович, чтобы была в Рязани хотя бы одна радиостанция, рассчитанная на ту аудиторию, которой за 60. Нынче все ориентируются на молодую публику, до пожилых будто и дела никому нет.

«Иногда мне кажется, что зрячие люди сегодня ослеплены, - размышляет Юрий Александрович. – Ослеплены рекламой, громкими звуками, тем потоком информации, который льётся на наши головы. За всем этим шумом, яркими картинками, порою не увидишь главного. Человеческого сострадания, простых житейских радостей, семейного тепла. Бывает, я даже думаю, может и к лучшему, что я стал незрячим? Ведь всю жизнь торопился, спешил куда-то. А куда? И сам толком не знал. Кажется, что только теперь я начинаю это понимать».