Кто-нибудь вообще планирует себя в двух агрегатных состояниях, и по сей день наиболее распространенных среди пенсионеров - грядкополотельное и тележкотянутельное?

Лично у меня на старость другие планы. Все мои друзья уже знают, что я намереваюсь на склоне лет стать содержательницей борделя.

И если вы думаете, что я буду элегантной бандершей с седым пучком и в шанели, то вы со мной вообще не знакомы.

Я наконец-то дам волю своему дурному вкусу, буду носить леопардовые шубы в пол, виниловые юбки, пять кило самоварного золота и вставную челюсть сантехнически-белого цвета. Буду красить волосы в какую-то сиреневую дичь, колоть литры ботокса и килограммы чего там еще изобретут для имитации юных скул.

У меня будет четкий и дерзкий мейн-кун Филипп Филиппыч с рваными в драках ушами, раритетный мустанг шелби, сияющий флейками на три квартала, и трость с агатовым набалдашником, которой я буду нещадно пи@дить по хребтам нерадивых бля@ей.

В моем олд фэшне от Baccarat всегда будет плескаться односолодовый, а знойные кубинки на своих крутых бедрах будут крутить для меня сигары. Слушать при всем при этом я буду "Руки вверх" и Гришу Лепса, просто потому что никто не посмеет сказать мне, что это фу.

Я вся покроюсь татуировками, голос осипнет от курения, и мой каркающий хохот будет пугать розовощеких юнцов, пришедших в богоугодное заведение за продажной любовью.

Дражайшего супруга своего Хосе Хавьера я сведу в могилу дурным характером (а на чьи бабки, вы думаете, я планирую весь этот разгуляй?), дочь моя - феминистка Аврора - разорвет со мной все отношения за то, что я эксплуатирую женщин как товар, и только внук мой Серж - тонкий и поэтичный гей с холеными руками и трепетными крыльями носа будет частым гостем нашего вертепа. Девки будут его обожать за то, что он единственный не пытается их совокупить, но в то же время постоянно будут пытаться соблазнить, как бы ненароком оголяясь, смущая тем Серегу до пунцовых ушей.

По субботам я буду ходить на пенсионерские сальса-пляски, а зимой непременно кататься на сноуборде в Альпах, где когда-нибудь, лет в сто пятьдесят, благополучно и сверну себе шею.

Но это, пожалуй, тема уже для другого поста.