О Боже! Там, где была ракета, одни обломки
Автор – Карел Пацнер
Вторая часть
Американцы уже прошлись по Луне, но СССР не сдавался. Союз хотел догнать Соединённые Штаты. Однако советские специалисты находились под огромным политическим давлением, поэтому случались страшные аварии. Американцы знали о них, благодаря шпионажу. Они были одними из немногих, кто знал о происходящем, ведь Россия тщательно скрывала свои провалы.
Когда началось соперничество между США и СССР за покорение Луны, ЦРУ испытывало недостаток жизненно важной разведывательной информации из СССР. Однако первые попытки шпионажа предпринимались ещё до запуска первого спутника в мире «Спутник». Это подтверждает секретный меморандум, датированный концом 1963 года. В нём ЦРУ признаёт, что «по-прежнему не способно определить места, где находятся межконтинентальные ракеты», за исключением Байконура. А ведь впервые СССР разместил эти носители ещё в 1960 году.
Ленин
В 1965 году аналитики ЦРУ, основываясь на снимках с космических шпионов, впервые подсчитали количество советских межконтинентальных ракет, нацеленных на Запад и на Китай: их было 224.
«Мы предполагаем, что Советский Союз разрабатывает новую большую ракету, которая по мощи будет сопоставима с «Сатурн-5», – докладывало ЦРУ в январе 1965 года в Белый дом. – Лётные испытания могут начаться в конце следующего года. Есть почти полная уверенность в том, что в будущем СССР хочет отправить человека на Луну, однако у нас нет данных о том, что этот проект нацелен на полёты в 1968-1969 годах, как наш проект «Аполлон». В Москве поговаривали, что ракета будет названа «Ленин».
Первую стартовую площадку (в Лэнгли её назвали J-1) на Байконуре завершили летом 1964 года. Вторую J-2 – весной 1965. Комплекс J обошёлся в пересчёте на доллары в 300-360 миллионов, что составляет 75% расходов, потраченных на комплекс «39» во Флориде для «Сатурн-5». Вблизи возводилось жильё для сотрудников нового комплекса.
Однако американские разведчики по-прежнему не были уверены, что русские хотят использовать суперракету для лунной программы. В докладе от октября 1965 года говорится: «Высадка людей на Луне и создание большой орбитальной станции возможны в равной степени».
Совершенствование разведывательных спутников продолжалось долго. Только в начале 70-х годов американцам удалось создать такой комплекс спутников, который обеспечивал непрерывный мониторинг 24 часа в сутки всего, что происходит в значимых частях мира. В связи с этим были ограничены полёты разведывательных самолётов. Однако, когда спецслужбам немедленно требовалась какая-то информация из определённого места, самолёты имели преимущество. Ведь сначала снимки со спутников поступали по длинному пути в аналитический отдел, на что уходило до нескольких дней. Только в 80-е годы учёные разработали моментальную радиопередачу данных со спутника.
Сначала данные с разведывательных самолётов и спутников изучали специалисты в ЦРУ, но с шестого сентября 1961 года это происходило в недавно открытом сверхсекретном Управлении национальной разведки (National Reconnaissance Office). На первом этапе на спутниковых снимках можно было распознать объекты размером в несколько метров, а сегодня на них видны даже объекты размером в несколько сантиметров и меньше. Для некоторых специальных операций используются спутники, оборудованные телекамерами, и тогда военные и политики в вашингтонском центре могут следить за событиями в прямом эфире. Другие спутники с инфракрасными детекторами дают тепловую карту территории. Сейчас её можно отобразить с точностью до одной десятой градуса Цельсия.
Совершенно новой категорией разведывательных космических объектов стала серия Ferret (Хорёк). Эти спутники перехватывали все телефонные и радиопереговоры на большой территории. Ещё до того, как американцы начали запускать эти спутники, они построили огромные прослушивающие комплексы в Федеративной Республике Германии, Турции, Японии и, вероятно, в других частях планеты. Благодаря этой аппаратуре, США вели мониторинг всех электромагнитных волн. Так команды специалистов перехватывали депеши и переговоры всех видов, которые затем расшифровывались и анализировались. Деятельность подобного рода назвали радиоэлектронной разведкой(Electronic Intelligence, ELINT).
Сегодня США запускают спутники, которые сочетают в себе оптическую и радиоэлектронную разведку. Несколько объектов даже вошло в категорию невидимых: неподготовленный наблюдатель теряет такой спутник из виду на долгое время и только через много месяцев может обнаружить в совершенно другом месте.
Исходя из радиосигналов спутников, даже учащиеся средней школы британского города Кеттеринг определили место новой советской космической базы. Под руководством опытного специалиста Джеффри Перри они обнаружили космодром вблизи города Плесецк под Архангельском на северо-востоке Европейской части России. В 1966 году школьники зафиксировали там запуски спутников. Американцы впоследствии подтвердили эти данные.
Наземные станции слежения НАСА и системы аэрокосмической обороны американского континента NORAD могут вести визуальное наблюдение за всеми спутниками, отделившимися ступенями ракет и их обломками. Сегодня удаётся получить настолько идеальные снимки, что на них видны объекты размером с мячик для пинг-понга, летящий на высоте до 500 километров, а быть может, и более мелкие. На основе этих снимков можно рассчитать массу и размеры объектов и, разумеется, понять их предназначение.
Авиационный и космический шпионаж позволял американцам следить за всей деятельностью на советских космодромах, военных базах и в ракетных испытательных центрах, которая велась под открытым небом, а также за всеми объектами, запущенными в космос. Перехваченные переговоры дополняли картину.
Подробности об этой технике американцы, разумеется, утаивали и обнародовали с большим опозданием только тогда, когда в распоряжении уже было более качественное оборудование. США часто скрывают его. О существовании самого Управления национальной разведки правительство рассказало в 1992 году, то есть через 31 год после его открытия. До тех пор даже самые пронырливые американские журналисты могли только догадываться, кто отвечает за разведывательные спутники.
На основе всех этих источников аналитики составляют общую картину, информацию о которой получает высшее руководство. Для общественности выбираются лишь некоторые фрагменты, часто яркие моменты, которые на Западе, как правило, не замалчиваются, и их озвучивают избранные журналисты и чиновники. Иногда информация корректируется сообразно нуждам спецслужб или интересам разных государственных организаций. Однако это выясняется, если выясняется вообще, только по прошествии длительного времени. Иногда в целях создания алиби говорят об «утечке информации». Полученную ЦРУ информацию о советской лунной программе в 60-х годах опубликовал британский журнал Spaceflight после рассекречивания архивов летом 1993 года.
Мозаичную картину спецслужб дополнял мониторинг всех советских и восточноевропейских СМИ: печати, радио и телевидения. Над этим в исследовательском отделе Библиотеки Конгресса США работало более двухсот высококвалифицированных специалистов. Подобные специализированные отделы были во всех разведывательных службах. Предположительно, 90%, а возможно и более, всей разведывательной информации поступает из открытых источников.
Астронавт Эдвин Олдрин на Луне (как бы)
Полёт на Луну в ближайшие пять лет
«Полёту на Луну будет предшествовать её облёт, – предсказывал космонавт Герман Титов в предисловии книги «Луна и человек», которая вышла в 1966 году. – У современных космонавтов есть отличная возможность рассмотреть Луну вблизи».
Весной 1966 года в интервью французскому изданию Paris Match космонавт Владимир Комаров не хотел сравнивать американские и советские усилия, прилагаемые для высадки людей на Луне. Однако Комаров признался, что, по его информации, «наша программа ни в чём не уступает американской». И тем не менее, перед высадкой человека на Луне должна приземлиться автоматическая станция с подопытными собаками и кроликами, а потом вернуться на Землю. Такую задачу американцы перед собой не ставили.
«После налаживания регулярного сообщения, а на это уйдёт около двух лет, мы начнём тщательные исследования лунной поверхности и глубинных слоёв, – сказал Комаров. – Каждая последующая экспедиция будет отправляться в новые походы за пределы станции по разным маршрутам. Членами экспедиций будут геологи, астрономы, биологи… И через несколько лет на Луне всё будет так же, как сейчас в полярных областях. Мы будем отправлять туда столько учёных, сколько посчитаем нужным для выполнения плановых задач».
Профессор Константин Феоктистов, учёный-космонавт, который со временем стал главным разработчиком всех пилотируемых кораблей и орбитальных станций, был тоже настроен оптимистично. Когда в марте 1966 года я разговаривал с ним в Москве, он утверждал: «Высадка на Луне – дело в целом решённое. Это вопрос времени, дальнейшей работы и, разумеется, финансовых средств».
Впервые полёт мощной советской ракеты, которая могла доставить людей на Луну, вероятно, был публично упомянут девятого ноября 1966 года в беседе специалистов и космонавтов со студентами МГУ.
Академик Седов перечислил тогда шесть основных задач советской космонавтики на ближайшие 10-15 лет:
– полёт на Луну,
– орбитальная околоземная станция с 24-36 специалистами,
– транспортировка материалов и монтаж на орбите,
– автоматические станции для мягкой посадки на Марсе,
– постоянная лаборатория на поверхности Луны для 12-16 учёных, а также
– продолжительный полёт 12-16 космонавтов.
После обзора этой крайне амбициозной программы последовали вопросы. На вопрос, есть ли планы облететь Луну, ответил космонавт Павел Попович: «Возможно, этого не будет, и мы сразу сядем». Однако другой студент поинтересовался, отпразднует ли высадкой человека на Луне СССР 50-ю годовщину Великой Октябрьской революции, то есть состоится ли полёт не позднее ноября 1967 года, и Попович ответил: «Этого я сказать не могу».
«Есть ли у Советского Союза такие ракеты, как «Сатурн-5»?» Попович без колебаний ответил: «Есть, и есть ещё мощнее».
Беседа была организована для советских студентов, и мир узнал о ней только потому, что сын корреспондентов чешского информагентства ČTK, супругов Веры и Йиндржиха Суковых, учился в МГУ, и на встречу с космонавтами его привели друзья.
«Я не могу назвать дату первого полёта пилотируемого корабля на Луну, потому что ещё многое нужно сделать, – ответил начальник советских космонавтов генерал Николай Каманин 10 марта 1967 года в интервью польскому агентству РАР. – Ясно одно: через пять лет эти полёты станут частыми, и ракеты будут отправляться на Луну по уже намеченной трассе. Пока не решены две основные проблемы. Первая – взлёт с Луны, но мне эта проблема кажется не такой уж большой. Вторая – возвращение на Землю со второй космической скоростью и при этом с огромной точностью, чтобы корабль не пролетел Землю и не стал спутником Солнца, или чтобы он не сгорел в плотных слоях атмосферы. Для решения этих проблем сейчас мы проводим испытания. Только после их успешного завершения можно будет говорить об отправке людей на Луну».
За всеми выступлениями учёных, космонавтов, политиков и журналистов стран советского блока и коммунистического Китая пристально следили сотрудники аналитического отдела Библиотеки Конгресса США. С помощью сотрудников ЦРУ на основе их данных составлялись доклады для американских политиков. Так было и в случае космонавтики: каждый год этот отдел издавал толстый том со всеми данными и докладами.
Суперракета – Великая мать
Новый глава пилотируемых космических полётов НАСА Джордж Мюллер тоже не терял оптимизма: «У нас по-прежнему есть шансы высадиться на Луне до конца 1969 года, – заявил он на международном конгрессе космонавтов в сентябре 1967 года в Белграде. – Финансовые средства на этот проект никак особенно не пострадали от бюджетного сокращения, на которое пошёл Конгресс».
Мюллер, вероятно, основывал своё заявление на докладе ЦРУ от второго марта 1967 года, который подтвердил, что СССР разрабатывает мощную ракету. Аналитики разведывательной службы отчётливо разглядели её на снимках ландшафта в конце февраля. Похоже, эта ракета будет больше «Сатурна-5». Разведчики официально назвали её «носителем J», но между собой они называли её Великой матерью.
В докладе говорилось: «Советская лунная пилотируемая программа, вероятно, не была задумана как конкуренция программе «Аполлон», то есть не рассчитана на пик в 1968-1969 годах…» Однако далее значилось: «Исходя из всех данных, мы предполагаем, что СССР может попытаться высадить людей на Луне не ранее чем в середине или в конце 1969 года… Но, скорее всего, это произойдёт в 1970-1971 годах».
Тем не менее, некоторые признаки свидетельствовали о том, что СССР не сможет соперничать с США, как писали специалисты ЦРУ. «Есть знаки того, что взлётное оборудование, вероятнее всего, будет готово к испытаниям не ранее середины 1968 года. Для того чтобы ракету можно было эксплуатировать и использовать для отправки человека, нужна серия испытаний, которые должны быть завершены не менее чем за год до того, как можно будет начать испытания с высадкой на Луне. При этом советским специалистам нужно ещё испытать новый корабль, опробовать возвращение с лунной орбиты и, вероятно, разработать технику посадки на воду… Не исключено, что им также потребуется техника стыковки кораблей на орбите и соответствующее оборудование».
Анализ разведывательной службы от первого ноября 1967 подтверждал: «Сегодня мы предполагаем, что СССР попытается отправить человека на Луну во второй половине 1971 года или в 1972 году. Второй срок наиболее вероятен». СССР столкнулся с рядом трудностей и аварий.
Большое внимание экспертов вызвала информация, полученная ЦРУ, о том, что в СССР существует два отдельных проекта пилотируемого полёта на Луну. Сначала, вероятно, в первой половине 1968 года будет предпринята попытка облёта Луны с помощью уже созданной техники. Для этого будет использована ракета SL-9 («Протон») с последней ступенью ракеты SL-8 и изменённым кораблём «Восход». «Это сочетание позволит вывести нагрузку весом 15 тысяч фунтов (почти семь тонн) на окололунную орбиту, что даст советским специалистам возможность отправить туда экипаж из двух человек. Второй вариант состоит в том, что СССР может использовать недавно разработанную верхнюю ступень SL-9 и новый корабль, способный на корректировку траектории». Первый полёт «Протона» с новой третью ступенью можно ожидать в первой половине 1967 года. Через полгода – год эта ракета может впервые доставить на околоземную орбиту космонавтов.
СССР по-прежнему решает проблемы, связанные с отправкой автоматических станций на Луну, как сообщило ЦРУ. В общей сложности советским специалистам удалось провести шесть успешных запусков. Один удался лишь частично, а 19 закончились авариями.
Кроме того, разведчики спорили о том, что, возможно, СССР готовит и два проекта орбитальных станций.
Разведывательные аналитики сошлись на том, что советская космонавтика ориентируется в первую очередь на успехи, которые повлияют на общественное мнение. Вместе с тем, создавалось впечатление, что советское руководство выделяет на эти проекты меньше денег, чем получает НАСА. «Мы предполагаем, что расходы на советскую космическую программу ежегодно увеличиваются на сумму, которая эквивалентна одному миллиарду долларов, с 1962 года, когда был израсходован один миллиард долларов, до 1966 года, когда расходы достигли шести миллиардов. Большое количество этих растущих сумм расходуется на строительство крупных пусковых комплексов в Тюратаме и с ними связанные конструкторские программы в области J. Зона J до сих пор не завершена… Но мы уверены, что программа уже продвинулась настолько, что позволяет быстро сокращать общие расходы, и в течение нескольких последующих лет они будут сохраняться на уровне 5,5 миллиардов американских долларов…» Эта сумма, предположительно, включала расходы и на гражданскую, и на военную космонавтику.
Советские космонавты облетят Луну!
В конце сентября 1967 года американские разведывательные спутники сфотографировали на Байконуре ракету Р-7 с дополнительной ступенью, которую, вероятно, готовили к облёту Луны. Но 28 сентября техники и военные отбуксировали ракету обратно в монтажный корпус. То же самое повторилось 26 октября. По-видимому, ракету снова и снова опробовали и ремонтировали. Наконец 22 ноября ракета взорвалась на пусковой площадке.
«Сатурн-5» покинул Землю девятого ноября 1967 года, но с опозданием на год. Он вывел на орбиту на высоту 185 километров корабль «Аполлон-4», вес которого вместе с последней ступенью составлял 115,5 тонн. Это была самая тяжёлая нагрузка, которая когда-либо выводилась в космическое пространство. Ракета была запущена с новой базы Мерритт-Айленд в Космическом центре Кеннеди во Флориде со стартовой площадки, построенной для лунных полётов.
«Некоторые западные наблюдатели сейчас уверены, что русские высадятся на Луне раньше, чем это сможет сделать Америка с помощью проекта «Аполлон», – написал британский специалист по космонавтике Кеннет Гэтленд в журнале New Scientist от 21 марта 1968 года. – Доказательств советских возможностей в пилотируемых полётах добавилось в 1966 году после венгерского конгресса Международной астронавтической федерации, где ходили слухи о ракете больших размеров, чем американский «Сатурн-5». Сначала этому не придавали значения, но вскоре Джеймс Уэбб, глава НАСА, сообщил комитету Конгресса по астронавтике в Вашингтоне, что новая советская ракета будет иметь силу тяги более 10 миллионов фунтов.
Это была достоверная информация, полученная в ходе анализа очень качественных фотографий, которые были сделаны с американских разведывательных спутников над космодромом Тюратам-Байконур недалеко от северо-восточного побережья Аральского моря в Казахстане, где на протяжении предыдущих четырёх лет велась активная работа по подготовке стартовой площадки… Так или иначе, Уэбб полагал, что новая советская ракета-носитель даст о себе знать «в течение 1968 года или вскоре после». Первые лётные испытания, по всей видимости, будут непилотируемыми, как было в ходе работы над «Саутрном-5».
В ноябре 1968 года американские разведывательные спутники зафиксировали первый запуск усовершенствованной ракеты «Протон» с четырьмя ступенями. Западные специалисты, которые назвали эту ракету Proton-U, рассчитали, что она может вывести на орбиту Луны или планет пять-шесть тонн нагрузки.
Уже весной американцы собирались отправить «Аполлон-8» для облёта Луны. На международной конференции по космическим исследованиям, проходившей летом 1968 года в Вене, появилась информация о том, что СССР готовится отправить космонавтов для облёта Луны. «Они не могут нас опередить!» В Вашингтоне задумались, не доверить ли эту задачу «Аполлону-8», который должен был отправиться в космос перед самым Рождеством. НАСА приняло решение об этом 11 ноября 1968 года.
Стартовое окно для полёта на Луну с Байконура открывалось на несколько дней раньше, чем с космодрома во Флориде. По определённым траекториям вблизи Земли, а также на Луну и к планетам нельзя лететь в любой день – есть определённые периоды, когда космодром и цель имеют наиболее выгодное взаиморасположение.
«Возможно, русские не успеют, и тогда мы добьёмся успеха», – утешали себя американцы. Однако 26 ноября в Москве появилась информация о том, что космонавт Павел Беляев, которого считали командиром первого экипажа в ходе возможного полёта вокруг Луны, отправился на космодром.
В начале зимы американские разведывательные спутники следили за Байконуром, где велась подготовка Proton-U к полёту. Кремль требовал: «Мы должны быть первыми!» Посмотреть на Луну в «Зонде-7» восьмого декабря 1968 года должны были отправиться Алексей Леонов и Олег Макаров.
Серия проверок техники оставила вопросы. Не было уверенности в том, что ракета будет работать исправно. Поэтому её снова отправили со стартовой площадки в монтажный корпус.
Когда 20 января 1969 года хотели запустить беспилотный «Зонд-7», «Протон» взорвался. Спускаемый аппарат удалось спасти из горящих обломков, благодаря системе аварийного спасения, которая не дала сбоя. Будь в аппарате люди, они бы выжили.
Экипаж «Аполлона-8» отпраздновал спокойное Рождество вблизи нашего спутника. «Луна совершенно серая, – передавал Джеймс Ловелл. – Цвета нет. Она напоминает гипс или сероватый песок. Мы видим многие детали. Море Изобилия не так заметно, как при взгляде с Земли. Кратеры закруглённые. Похоже, как будто они (особенно круглые) образовались после столкновения с метеоритом или другим объектом».
Суперракета впервые на стартовой площадке
Отставание советской программы от американской всё увеличивалось. Две стартовые площадки и их командные пункты, монтажно-испытательные корпуса, другие наземные службы и даже жильё для сотрудников – все это строилось на Байконуре с весны 1965 года до начала 1968. Весь этот наземный комплекс обошёлся в миллиард рублей. Инженерное испытание ракеты, над которой ещё велись работы, как установили американские разведывательные спутники, было проведено в середине лета 1966 года.
«Строительство монтажно-испытательной базы затянулось на два года, – констатировал главный конструктор Василий Мишин. – Хотя и она была не полной. Американцы у себя могли испытать весь двигательный блок, а потом, не разбирая его, установить на ракету, готовую к старту. Мы же проводили испытания по частям и даже не могли мечтать о том, чтобы испытать все 30 двигателей первой ступени вместе».
На Байконуре не построили техническую позицию для испытаний первой ступени, поэтому не оставалось ничего другого, как испытать Н-1 целиком в ходе полёта – так же, как это приходилось делать Королёву со всеми предыдущими носителями.
Аналитики ЦРУ, исходя из спутниковых снимков, рассчитали, что высота Н-1 достигает 102 метров. Они ошиблись ненамного, что подтверждает качество системы анализа. Диаметр трёхступенчатой ракеты у основания был равен 17 метрам, высота её равнялась 105 метрам, а общий вес составлял 2735 тонн.
Ракета могла лететь, даже если бы отказали две пары двигательных установок первой ступени, одна пара второй и один двигатель третьей ступени. В качестве окислителя использовался жидкий кислород, а в качестве топлива – керосин. Это сочетание было дёшево и нетоксично.
На низкую орбиту суперракета могла вывести максимум 98 тонн нагрузки. На транслунную орбиту её должна была доставить четвёртая ступень с одним двигателем НК-19.
Полезная нагрузка, которая занимала около трети высоты ракеты и была скрыта под аэродинамическим обтекателем, имела диаметр шесть метров и массу 23 тонны.
Макет суперракеты смонтировали почти полностью в новом корпусе космодрома Байконур осенью 1967 года. С 25 ноября по 12 декабря на стартовой площадке номер один проводились испытания: проверялось электрическое оборудование носителя и сама площадка. Персонал обучался обслуживанию ракеты.
Лётный вариант носителя, третье изделие под обозначением 3Л, собирали в корпусе в конце апреля и установили на стартовой позиции седьмого мая 1968 года. Первые две ступени и половина третьей были окрашены в насыщенный серый цвет, вторая половина третьей ступени была белой, как и аэродинамический обтекатель. Монстр высотой более ста метров стоял между двумя устойчивыми фермами высотой 180 метров. Наконец рядом с ракетой появилась передвижная монтажная платформа высотой 125 метров.
Прежде чем третьего февраля 1969 года ракету Н-1 3Л вывезли из монтажного корпуса, главный конструктор «благословил» её, разбив бутылку шампанского о её борт, как о борт корабля. Более 2 300 техников и военных готовились к запуску, стоя на морозе, когда температура опустилась до -45°. 28 дней они работали в таких условиях. Поэтому неудивительно, что первый запуск ракеты был отложен ещё на один день из-за плохой погоды.
Н-1 была запущена 21 февраля 1969 года в 12:18:07 по московскому времени. На успех никто не рассчитывал. Сразу после старта вышла из строя система управления КОРД, поэтому на третьей и седьмой секундах полёта перестали работать 12-й и 24-й двигатели. Однако ракета продолжала полёт, поскольку этот сбой не мог ей помешать. Но затем началась вибрация. На 55-й секунде рядом с пятью двигателями в верхней части первой ступени начался пожар. На 65-й секунде пламя уничтожило кабели, ведущие к системе управления и телеметрической аппаратуре. На 114-120-й секунде горящая ракета упала в 52 километрах к северу от стартового комплекса.
Эта авария ушла от внимания американских разведывательных спутников. Тогда их ещё было не так много, чтобы непрерывно следить за происходящим на главном советском космодроме. Обломки вокруг стартовой позиции J никому ни о чём не говорили. Детекторы в отдалённой Турции зафиксировали на одну минуту только горение двигателей. Это не привлекло внимания. Однако об аварии узнали сотрудники «МИ-6» от своего агента. В штаб-квартире ЦРУ в Лэнгли сначала не могли поверить. «Британцы сообщили нам некоторые детали, ушедшие от нашего внимания», – сказал Сейр Стивенс, главный аналитик группы из 15 специалистов космического отдела Управления научной разведки ЦРУ (Office of Scientific Intelligence).
Поэтому в июньской Разведывательной сводке ЦРУ (National Intelligence Estimates) говорилось, что «нет никаких доказательств того, что в ходе этой программы возникли серьёзные технические проблемы». Только намного позднее, после разбора других косвенных доказательств на основе удалённого мониторинга техники, американские аналитики подтвердили этот провал. Это произошло уже после второго взрыва Великой матери.
У ЦРУ были ошибочные представления о вариантах высадки русских на Луне. Необходимой информации из Москвы не было. В июне 1969 года американские аналитики предполагали, что лунная операция потребует запуска двух Великих матерей, их стыковки вблизи Земли или Луны. Первая попытка, предположительно, будет предпринята в 1971 года или, скорее, в 1972. «Существует возможность того, что во время одного испытательного старта J СССР выведет большую орбитальную станцию».
Взрыв на Байконуре
Американцы увидели суперракету на стартовой позиции на фотоснимках с разведывательных спутников в конце июня 1969 года. В начале июля аналитик Джек Руни просматривал под микроскопом снимки с разведывательного спутника KH-4B. Опытный морской офицер выяснял, что происходит на Тюратаме. Сплошная рутина. Со времён Второй мировой войны, когда англичанка Констанс Смит искала на снимках базы Пенемюде, сделанных с разведывательного самолёта, боевые ракеты V-2, методы анализа почти не изменились.
Вдруг Руни вскричал: «Боже мой! Там на снимках из последней партии была ракета, а теперь – одни обломки!». Он позвал своего начальника Дэвида Дойла. Опытный аналитик Дойл согласился. Рядом с площадкой J лежит множество обломков, а одной из башен обслуживания нет. Явно авария – авария Великой матери!
Ведущий аналитик Дино Браджиони разослал всем станциям разведывательной службы распоряжение: «Узнайте, не зафиксировали ли в начале месяца ваши детекторы необычные данные с Тюратама!»
Вскоре поступили интересные донесения. Сейсмографические станции в Азии и в Европе зафиксировали третьего июля небольшие толчки в Казахстане, похожие на те, которые вызвал запуск «Сатурна-5». Спутники радиолокационной разведки зарегистрировали радиосигналы из Тюратама, которые свидетельствовали о неудачном старте.
Сенсационная новость быстро дошла самых высших уровней иерархии ЦРУ. Директор управления Ричард Хелмс сообщил о случившемся президенту Ричарду Никсону и министру обороны Мелвину Лайрду. Все почувствовали облегчение. Русская суперракета взорвалась во второй раз! «Теперь им нас не опередить!»
В начале июля по Москве распространилась информация, что недавно взорвались две советских лунных автоматических станции. Якобы они должны были доставить образцы породы с Луны. СССР хотел хотя бы в этом опередить США. Однако ещё не всё потеряно! Ведь стартовое окно для Тюратама открывается перед самым удобным моментом для флоридской базы им. Кеннеди. А что если русские запустят станцию одновременно с «Аполлоном-11»?
Шестого июля 1970 года вашингтонское издание Sunday Telegraph опубликовало статью своего московского корреспондента Энтони Майклэйза «Третьего июля на Байконуре произошло два взрыва».
26 августа 1970 года американские разведчики констатировали: площадка J-1 разрушена. «Стартовая позиция J-2, вероятно, может быть использована для старта, как только проблемы (с ракетой) будут решены. Учитывая, что для лунного пилотируемого полёта понадобятся две стартовые позиции, всё говорит о том, что СССР смогут осуществить его только в конце 1972 или в 1973 году».
Ещё два взрыва
Несмотря на то, что американцы уже прошлись по Луне, советские инженеры по-прежнему хотели их догнать, но сталкивались с массой трудностей.
Третий запуск Н-1 прошёл немного успешнее: 26 июня 1971 года ракета поднялась со стартовой площадки под номером два. Сначала ракета несла лунный орбитальный корабль «Союз ЛОК» с макетом лунного корабля ЛК. Однако через восемь-десять секунд на высоте 250 метров дала сбой палубная система управления. На 48 секунде ракета начала неконтролируемое вращение. Разрушилось соединение третьей ступени с лунным комплексом: они разделились и взорвались. Обломки разлетелись вокруг площадки. На удивление, первая и вторая ступень по-прежнему летели, хотя и в неуправляемом режиме. Они упали в 16 километрах, образовав кратер диаметром 45 метров и глубиной 15 метров. Обломки ракеты разбросало на площади 10 квадратных километров.
Третья авария мощного советского носителя была зафиксирована американскими спутниками. Аналитики в Лэнгли увидели на снимках примерно в 20 километрах от стартового комплекса кратер глубиной около 15 метров и диаметром 30 метров, а вокруг – обломки.
Четвёртый запуск состоялся в четверг 23 ноября 1972 года. На 90-й секунде, как и было запланировано, шесть двигателей отработали, однако вскоре один двигатель загорелся. Пожарное оборудование отказало. Обломки ракеты упали далеко от стартового комплекса, а полезная нагрузка приземлилась на парашютах. Точной причины аварии установить не удалось.
Система американского космического мониторинга опять подвела. Спутник KH-9 номер четыре пролетал над стартовым комплексом J в начале месяца, а KH-9 номер семь оказался там только 31 декабря 1972 года, то есть больше чем через месяц. Тем не менее, о произошедшем американцы узнали другим образом: скорее всего, они зафиксировали телеметрические сигналы. ЦРУ сообщило об этом в секретном докладе о советской космонавтике 1972 года, опубликованном уже в мае следующего года.
20 декабря 1973 года ЦРУ сообщило Белому дому о новых задержках в реализации советской лунной программы. Если бы удалось справиться с суперракетой, то первый русский мог бы ступить на Луну в 1978 году. Однако если аварии будут продолжаться, то всё придётся отложить на начало 80-х годов.
22 мая 1974 года Кремль снял Мишина с поста главного конструктора. На его место был назначен Валентин Глушко, который прежде возглавлял ОКБ-456, проектировавшее двигатели и ставшее впоследствии НПО «Энергия». Новый главный конструктор прекратил работы над Н-1 и хотел создать новое семейство ракет, согласно собственным идеям. Когда Мишин вернулся из больницы, Глушко лишил его допуска к секретным разработкам и вообще не пустил на предприятие.
Страх из-за американского ракетоплана
Когда американцы рассказали о строительстве ракетоплана («Спейс шаттл»), в Кремле и Министерстве обороны испугались. Там подумали, что этот космический аппарат сможет стать носителем ядерной бомбы. 17 февраля 1976 года Глушко был дан приказ: «Вы должны построить аппарат ещё лучше!»
Тогда конструкторское бюро принялось за разработку транспортной системы «Энергия» – «Буран». Универсальную ракету «Энергия» создавала практически та же команда, которая работала над Н-1. «Энергия» должна была стать носителем лазерного оружия, предназначенного для «звёздных войн», а также ракетоплана «Буран». Русский историк Анатолий Жак написал в апреле 2015 года на свой странице RussianSpaceWeb.com, что этот ракетоплан предназначался, «прежде всего, для несения ядерных боеприпасов», то есть разрабатывался как атомный бомбардировщик.
В каком направлении будет далее развиваться советская космическая программа?
Над этим вопросом бились американские разведчики в 1980 году. В ЦРУ полагали, что Кремль распорядится создать ракетоплан, похожий на Шаттл. С этим мнением были не согласны аналитики военной разведки DIA. Они считали, что СССР будет ориентироваться на усовершенствование оружия против спутников и создаст лазерную пушку, чтобы сбивать космические корабли противника. Разведывательные спутники передавали информацию о подготовке суперракеты Великая мать или «Энергии», но никто не мог предположить, для чего они предназначаются.
Однако, согласно докладу от августа 1980 года, удалось разобраться в прежде трудной для понимания системе организации советской ракетно-космической промышленности, вычленить отдельные предприятия и установить их руководство.
В ответ на упрёки о том, что «Буран» будет доставлять нагрузку в 40 раз дороже, чем традиционные носители, начальник Главкосмоса Александр Дунаев заявил журналисту «Литературной газеты» следующее: «Система «Энергия»-«Буран» предназначается, в первую очередь, для выполнения оборонных задач, а это признанная необходимость. Все остальные вопросы, как вы, конечно, понимаете, отошли на второй план».
Частью этого проекта был и боевой космический аппарат «Полюс». Этот цилиндр высотой 37 метров и диаметром три метра, вероятнее всего, должен был нести космическую пушку, а также служить в качестве буксира для стыковки со станцией или иным объектом. Всё это было ответом советских маршалов на проект президента Рональда Рейгана «Стратегическая Оборонная Инициатива» (Strategic Defense Iniciative), суть которой заключалась в обороне от ракетного удара уже в космосе. В историю эта программа вошла под названием «Звёздные войны». Когда советский лидер Горбачёв узнал, что в мае 1987 года ракета «Энергия» должна вывести «Полюс» в космос, он наложил запрет. В итоге, «Полюс» не попал на орбиту и упал в Тихий океан.
СССР получил часть информации об американской космической технике. Об этом разведка сообщила президенту Рональду Рейгану 15 ноября 1984 года. В СССР строят ракетоплан, который похож на Шаттл, а информация, полученная из США, сэкономила русским 750 миллионов долларов.
Карел Пацнер (Karel Pacner)
Путин рассказал анекдот про шпиона
Космический Глаз. Космический шпионаж
Царь ракета: Прерванный полёт
