00:43 Анатолий Вассерман: Почему англосаксы и "нерусские украинцы" обречены лгать |
|
В статье «Великую войну готовили заблаговременно» я упоминал, помимо прочего, что на протяжении нескольких веков Англия для предотвращения захвата её крупными континентальными державами (таких захватов было много, от Цезаря до Вильгельма Завоевателя) прибегала к одной и той же политике. Она сталкивала между собой разными интригами крупнейшие государства континента с тем, чтобы они замыкались друг на друга и не думали о вторжении на остров. Какое-то время удавалось просто провоцировать конфликты, но когда Англия сама стала серьезной силой, те, с кем она интриговала, стали рассматривать её как потенциального союзника. И начиная где-то с XVII века англичане уже напрямую поддерживали кого-нибудь из враждующих сторон на континенте и деньгами, и прямыми интервенциями (в частности, Пруссия в Семилетней войне опиралась на финансирование Англии). Благодаря такому прямому вмешательству в континентальные дела Англия смогла довольно надолго обеспечить баланс сил на континенте. Ведь даже если какая-нибудь из стран, претендующих на лидерство, опасалась в одиночку бросить вызов текущему лидеру, то, получив поддержку Англии, она могла воевать с большими шансами на успех. В частности, та же Пруссия до вмешательства России в Семилетнюю войну успела додавить многих своих соседей. И благодаря скоропостижному выходу России из войны после смерти Елизаветы Петровны Пруссия сохранила большую часть своих тогдашних завоеваний и стала одной из ключевых стран континента. Понятно, что как только какая-то страна при поддержке Англии выдвигалась в лидеры – Англия немедленно оказывалась вынуждена прекратить её поддержку и начать поддерживать кого-то из её конкурентов. Знаменитая фраза «у Англи нет ни постоянных друзей, ни постоянных врагов, у Англии есть постоянные интересы» имела вполне реалистический смысл. Поддержание «европейского баланса» вынуждало Англию бросать былых друзей и превращаться в их врага. Понятно, что такая политика вынуждала Англию раз за разом нарушать не только неформальные, но и официальные союзы. А если делаешь одно и то же много раз подряд, то, даже если это тебе изначально не нравилось – ты привыкаешь к этому, находишь какие-нибудь формы самооправдания. И постепенно эта политика отказа от соглашений и прыжков с одной стороны фронта на другую стала восприниматься в самой Англии как норма. Поэтому, став нормой, это же поведение распространилось и на другие стороны жизни. И стали нарушаться уже не только межгосударственные договоры: особенностью английского национального характера вообще стал поиск возможностей отказа от любого соглашения и даже более того – подготовка соглашений таким образом, чтобы был повод от них отказаться в любой желаемый момент. Даже когда Англия стала сильнейшей страной мира и вроде бы уже не особо нуждалась в подобной тактике – эта политика была для неё столь привычна, что она продолжала её. И даже англичане, перебравшиеся на другую сторону океана, продолжали вести себя практически так же. Тем более что поначалу, когда они только прибыли на американский континент, они оказались там слабейшей стороной – любое из индейских племён легко бы их задавило, если бы сочло это необходимым, и там они тоже прибегли к привычной политике сталкивания превосходящих сил и поддержке второго по силе против первого. Соответственно, им тоже многократно пришлось менять союзников и противников. Поэтому – даже когда американцы стали безоговорочно крупнейшей силой в Новом Свете и даже когда они стали на какое-то время крупнейшей силой во всём мире – у них всё равно сохранилась выраженная традиция измены союзникам при каждом удобном случае. Я даже не берусь гадать, можно ли какими-то сознательными усилиями изменить национальный характер, складывавшийся веками, но пока я не вижу у англичан по обе стороны Атлантики ничего похожего на осознанное желание его менять. Более того: их тактика до сих пор эффективна, и многие союзники, брошенные англичанами, сохраняют надежды на восстановление союза, тем более что англичане зачастую придумывают достаточно убедительные поводы для перехода на другую сторону линии фронта и своей пропаганде зачастую убеждают былых союзников, что те сами виноваты в разрыве союза. Так, у нас до сих пор многие полагают, что Чёрчилл провозгласил, а Трумэн развязал Холодную войну из-за каких-то особенностей поведения Советского Союза. На самом деле это было совершенно неизбежно и, насколько я могу судить, тогдашний руководитель СССР понимал, что немедленно после войны англосаксы окажутся противниками. И даже подготовил кое-какие козыри для того, чтобы в дальнейшем, когда они сядут играть против него, ему было что положить на стол переговоров. Сейчас, увы, не все так же хорошо осознают, что ложь – это воспитанная на протяжении многих веков и потому уже неотъемлемая черта англосаксонского характера. Американцы говорят, что «честность – лучшая политика» именно потому, что у них самих такая политика – редчайшее исключение из общего правила. …Что касается украинской части русского народа – тут картина несколько иная. Не было никаких исторических обстоятельств, требующих от этой части русского народа смены союзников или каких-либо ещё форм вероломства. Наоборот – на юге Руси, как и практически на всей территории, строжайшее соблюдение заключённых соглашений было исторически выгодно. Дело в том, что если у Англии все потенциальные противники находились на одном географическом направлении и за проливом шириной в самом узком месте 32 км, то у России, во-первых, были потенциальные угрозы со всех сторон, во-вторых, не имелось естественных преград, требующих какой-то специальной подготовки для вторжения, и поэтому удар мог последовать в любое время с любой стороны. Поэтому Россия была вынуждена, во-первых, отрабатывать готовность к отражению внезапного удара. Во-вторых, ради этого отражения быстро концентрировать все наличные ресурсы на угрожаемом направлении, а для этого очень важно, чтобы с других направлений в этот момент удара не последовало. Поэтому Россия была подчёркнуто неагрессивна. И даже самый агрессивный из российских правителей князь Святослав Игоревич Рюриков заранее предупреждал противника о готовящемся против него походе («хочу на вы идти»). Но даже Святослав был редким исключением – как правило, Россия старалась не нападать ни на кого первой и строжайше соблюдать заключённые договоры. Само географическое положение вынуждало Россию соблюдать соглашения и вести себя миролюбиво. Другое дело, что отражала агрессии Россия очень эффективно – знаменитая шутка «за века оборонительных войн Россия выросла на половину Евразии» в общем-то не такая уж шутка. В рамках русской национальной традиции именно соблюдение обязательств считается добродетелью, потому что в тех условиях, в которых возникла и росла Россия, это давало единственную надежду отражать агрессию с одной стороны за раз, а не со всех сторон сразу. И вполне понятно, что когда началась разработка методов превращения части русского народа в антирусских, одним из ключевых звеньев этого метода стало прославление качеств, прямо противоположных русскому характеру и объявление ценностями именно того, что в рамках русской цивилизации вызывает наибольшее отвращение. В частности, в рамках украинского национального мифа особо прославляются разнообразные формы вероломства, нарушения соглашений и прочие варианты лжи. Один из ключевых персонажей мифа – Мазепа – известен помимо прочего тем, что предавал каждого, кто помогал сделать ему следующий шаг по карьерной лестнице. Даже перебежав на сторону Карла Двенадцатого, буквально через несколько месяцев, когда тот проиграл под Полтавой, Мазепа отправил к преданному им ранее Петру Великому гонцов с предложением силами своих сердюков, т.е. наёмной личной охраны, захватить Карла и представить его пред светлые государевы очи. Этот план, правда, не состоялся, ибо Пётр (который, несмотря на то, что многое в русской цивилизации сломал, в целом всё же оставался в её пределах) естественно воспринял этот пример вероломства как нечто совершенно отвратительное. Поэтому договариваться с человеком, искренне считающим себя не русским, а только и исключительно украинцем, заведомо бессмысленно: он будет соблюдать договор пока и поскольку считает его выгодным для себя лично. И нарушит его явочным порядком при малейшей возможности. Точно так же заведомо бесполезно рассчитывать на соблюдение договора с англосаксом: он тоже нарушит договор, как только обнаружит такую возможность, и к этому надо быть готовым заранее. Естественно, это не означает, что мы должны сами нарушать договоры: мы просто должны заранее составлять планы действий на случай неизбежного нарушения договоров со стороны наших партнёров англосаксонского или украинского менталитета. My WebPage |
|
|
| Всего комментариев: 3 | ||
| ||
1
