Меня везет сюда таксист, который плохо помнит здешние края. Он недавно вернулся. Поэтому когда мы доезжаем до рынка и где-то неподалеку слышатся звуки минометов, у него становятся очень испуганные глаза и он просит побыстрее ехать обратно.

Местным жителям ехать некуда. То есть, можно бросить родной дом, собрать вещи и поселиться в общежитии, которые предоставляются правительством Донецкой народной республики. Или найти жилье у родственников. Или снять, в конце концов, квартиру, если зарплата позволяет. Но многие остаются.

Около 17 часов снаряд прилетел в девятиэтажку, между 8 и 9 этажом. Предположительно, стреляли из СПГ. В это время на крыше работали коммунальщики, чинили последствия предыдущего обстрела. Двоих ранило.

Недавно мне сказали, что преступники – не только те, кто стреляет, но и те, кто попустительствует этому, потому что именно безнаказанность порождает все большую и большую вседозволенность. Мне нечего было ответить.

Таких дворов, как этот, почему-то нет в Киеве, Харькове, Одессе. В Мариуполе нет. Хотя война идет. Тут должно быть какое-то хитрое философское построение с гуманистическим выводом, о том, что побеждает смиренный. Но я два года на этой войне, и я не вижу ничего хорошего в смирении. ВСУ перестают стрелять по жилым кварталам Донецка, когда им дают качественную ответку. Тогда они замолкают, да. А смирением пока непонятно, кто чего добился.

Вот эти двое коммунальщиков, ремонтировавших крышу, они в чем вообще виноваты оказались? Их работа вообще была исполнена смирения и созидания, они пытались восстановить то, что разрушила эта война, но война оказалась быстрее. И вот их увозят в больницу.

Пусть верующие найдут этому какое-то мудрое объяснение, я не могу.

Бой продолжается. По последним данным, на том же Октябрьском – три новых прилета, один из них – в двухэтажное здание возле школы 21. Перебои со светом. Знаете, когда бой затихнет? Правильно, когда хорошенько ударят в ответ.

А местные жители все это слушают.

Анна Долгарева