Чем питались москвичи в прошлые века и какие продукты можно было найти на тарелке у боярина и извозчика…

О дореволюционных гастрономических привычках наших предков часто судят по классике русской литературы. Одно описание ужина из "Евгения Онегина" живо рисует стол столичного франта: "Пред ним roast-beef окровавленный / И трюфли, роскошь юных лет, / Французской кухни лучший цвет, / И Страсбурга пирог нетленный / Меж сыром лимбургским живым / И ананасом золотым".

Однако историки используют более широкий спектр источников — от "Домостроя" до путевых заметок иностранцев, которые посетили Москву в качестве послов, врачей, туристов. Некоторые нюансы отечественной гастрономии искренне удивляли заморских гостей, рассказывает Галина Ульянова.

"Например, они пишут, что русские очень гостеприимные, но в то же время от них неприятно пахнет — чесноком, луком. Это говорит о том, что данные продукты употреблялись в пищу в больших количествах. Чеснок и лук имели двоякое применение: использовались и как антисептики, и как вкусная приправа, которая улучшает качество любой пищи, прежде всего мяса", — отмечает историк.

Картина Василия Перова "Трапеза"

"Много интересного можно найти и в монастырских книгах, ведь в те времена монахи вели большое хозяйство, обеспечивая не только свои нужды, но и выращивая продукты на продажу", — рассказывает Галина Ульянова.

"В перечне рождественских кушаний, упомянутых в дополнении к "Домострою", было написано, что к столу надо подавать такие яства, как потрох лебяжий, гуси верчёные, баранина печеная, ухи курячьи, мозг лосий, зайцы сковородные.

Нам сегодня непонятно, что это, а тогда — поcкольку устав монастырской жизни предполагал сочетание постов с периодами разговения — после постов монахи старались стол разнообразить и готовили довольно изощренные блюда, как вот эти гуси на вертеле и зайцы на сковороде", — объясняет историк.

Картина "Завтрак аристократа"

Подробные описания дворянских пиров XVIII-XIX веков свидетельствуют о том, что в тот период в Москве и других крупных городах появились настоящие гурманы. Историки связывают это с тем, что после того как Петр I "прорубил окно в Европу", на вкусы россиян стало влиять знакомство с западноевропейской кухней.

С середины XVIII века, при "веселой царице" Елизавете Петровне, законодательницей мод как в одежде, так и в кулинарии была Франция, утверждает Галина Ульянова.

"Некоторые богатые вельможи приглашают в Москву французских поваров. Сочетается русский размах с французским кулинарным искусством. Начинается специальное приготовление исходных продуктов.

Мы знаем по мемуарам, что был такой невероятный богач и гурман граф Василий Мусин-Пушкин, который выкармливал индеек на трюфелях, а телят отпаивал на сливках и держал их в люльках, как новорожденных младенцев, чтобы мясо было нежнейшим, — рассказывает историк.

— К столу Григория Потемкина, фаворита императрицы Екатерины II, подавали такие удивительные блюда, как похлебка из рябчиков с пармезаном и каштанами, говяжьи глаза в соусе под названием "поутру проснувшись".

Картина Бориса Кустодиева "Трактирщик"

Сведения о торговле в Москве, которые историки недавно нашли в архивах и только начали изучать, говорят о том, что и простые москвичи питались достаточно сытно и разнообразно.

"Мы видим, что уже в 1820-е годы в Москве существовал Обжорный ряд. Там были подобия кафе, как сейчас в Германии: мясная лавка, где можно купить себе рульку или съесть кусочек мяса, которое при тебе готовят. Были также многочисленные колбасные избы, то есть уже 200 лет назад колбаса широко употреблялась", — говорит Галина Ульянова.

Историк отмечает, что потребление мяса москвичами достигало впечатляющих масштабов. Вопреки расхожему мнению, эта пища не была для жителей самого богатого города Российской империи дорогой и труднодоступной.

"Я нашла материалы за 1830-е годы, по которым получается такая статистика — 106 килограммов мяса в год на каждого москвича. Это много, если учитывать, что люди еще посты держали, то есть ели мясо не каждый день. С другой стороны, в прежние времена люди в городе имели огромные физические нагрузки, поэтому им нужно было плотно питаться", — уточняет Ульянова.

Картина Константина Коровина "Рыба, вино, фрукты" из собрания Государственной Третьяковской галереи

Тех же, кто мясу предпочитал рыбу, тоже не ждало разочарование, ведь в непосредственной близости от Москвы водились виды, которые сегодня мало кто пробовал.

"Согласно статистическому описанию России 1808 года, не только в Волге, но даже в реках центральных губерний — Ярославской, Владимирской, Рязанской — в промышленных масштабах ловили севрюгу, белугу, стерлядь, осетров, сомов, то есть рыбу, которую мы сегодня считаем деликатесом. Конечно, и тогда ее не ели каждый день, но она там водилась и поступала на московские рынки", — рассказывает историк.

Однако важнейшим продуктом во все времена оставался хлеб. Его традиционно привозили в Москву из южных губерний: с Кубани, Ставрополья, из украинских земель, а также с Поволжья — из Саратовской, Казанской, Самарской, Нижегородской областей, где были огромные промышленные мельницы.

"Поражает даже множество названий хлеба (и хлебобулочных изделий. — Прим. ред.) в русском языке. Кроме того, были, например, булочный курень (это, наверное, типа кафе-кондитерской), пряничная изба, хлебный курень, саешная. Вообще, сайки — булочки без начинки из легкого теста — все время фигурируют в документах", — отмечает историк.

Зинаида Серебрякова "За обедом" ("За завтраком"). 1914

На хлеб, как и на мясо, в Российской империи существовала фиксированная цена, зависевшая от сезона. Власти строго следили за тем, чтобы жизненно важные продукты оставались доступными.

"Например, на Болотной площади был огромный мучной рынок. Мучные ряды, которые работали ежедневно, существовали в двух десятках мест Москвы. Мы видим в архивах за 1840-1850-е годы ведомости розничных цен, которые из полиции, следившей за порядком на рынках, подавались сначала генерал-губернатору, а он, в свою очередь, должен был их сообщать в Министерство внутренних дел в Петербург, чтобы ни в какой из губерний не завышали цены и народ не голодал", — подчеркивает Галина Ульянова.

Как можно судить по народным песням и поговоркам, самыми популярными фруктами были яблоки, а глаза девушек сравнивали со спелыми вишнями. Интересно, что при этом в Москве можно было без труда достать и куда более экзотические фрукты.

"Как следует из архивных документов об устройстве летних фруктовых рынков на площадях, сюда привозили дыни и арбузы, которые выращивались в окрестностях Москвы. В теплицах даже выращивали спаржу. Также в Москву уже с конца XVIII века поставляли лимоны и апельсины —  эти "тропические" фрукты привозили из Греции", — рассказывает историк.

Константин Коровин. "За чайным столом". 1888

Для тех, кто не мог позволить себе экзотику, в XIX — начале ХХ века самой доступной пищей были овощи. Летом свежая морковь стоила всего 12 копеек сотня, огурцы — 15 копеек за сотню. Их закупали тысячами и засаливали на зиму в дубовых бочках. Одним из самых популярных продуктов у рядовых москвичей также был горох.

"Горох перетирали в муку, делали из этой муки лапшу и оладьи, варили кисели, огромное количество блюд из него было — от свежего до сухого. Это очень отличается от нашего сегодняшнего рациона. Также в ходу были репа и свекла — неприхотливые культуры. Картошка стала незаменимым каждодневным продуктом уже позже, в советское время", — объясняет Галина Ульянова.

Что касается десертов и сладких лакомств, то они долгое время оставались привилегией более состоятельных горожан.

"В 1830-е годы появляются какао, кофе и шоколад, но тогда это были "предметы роскоши", особенно кондитерские изделия. Также начинается производство сахара из свеклы, и к концу XIX века он становится предметом массового потребления. Насчет сахара вопрос достаточно дискуссионный, потому что вплоть до середины прошлого века он считался очень полезным.

Ученые писали, что употребление сахара положительно повлияло на продолжительность жизни, ведь люди массово занимались ручным трудом. Натаскать воды, наколоть дрова, ухаживать за скотиной, запрячь лошадь — для этого нужны были продукты, которые давали человеческому организму энергию", — констатирует историк.