Евгения Альбац, Билл Пауэлл (Newsweek)

В нашем распоряжении оказались сенсационные документы о деятельности компании FIMACO (Financial Management Corporation Ltd.), свидетельствующие о крупнейшей афере, в которую оказались вовлечены первые лица финансового и политического руководства страны.

Компания, пережившая все режимы

Офшорная компания FIMACO была зарегистрирована на острове Джерси (Нормандские острова) 27 ноября 1990 года. Регистрационный номер— 48883. Адрес при регистрации: Capital House, Builders, Bath Street, ST Helier, Jersey. 9 февраля 1999 года, как утверждает Андрей Мовчан, президент Евробанка — совзагранбанка для Северной Европы — счета Центробанка в компании FIMACO были закрыты. Таким образом, за время, прошедшее с момента образования FIMACO до разразившегося в связи с ней скандала, который обойдется стране в миллиарды долларов, случились: распад государства — Советского Союза, образование другого — России, смена режима (если не двух) и экономической формации. FIMACO пережила пять правительств, две попытки переворота и одну войну.

Когда она создавалась, Виктор Ге-ращенко возглавлял Госбанк СССР, потом стал председателем Банка России, был уволен, сейчас вновь на том же посту. Когда Евгений Примаков добывал кредит у Кувейта (который через Евробанк пошел в FIMACO), он был кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС, сейчас — премьер-министр России. Когда Геннадий Кулик подписывал договор с швейцарской экспортно-импортной компанией Мода (как утверждается, именно из-за судебных исков этой компании к Российскому государству часть резервов ЦБ в 1993 году переместились в FIMACO), он был министром сельского хозяйства одной из республик СССР — РСФСР, теперь он вице-премьер правительства России.

Чем же объясняется феноменальная живучесть FIMACO?

Начиная с середины 1990 года «страна оказалась реально на грани Объявления ее неплатежеспособной»,— сообщал заместитель заведующего отделом социально-экономической политики ЦК КПСС в совсекрет-ной записке одному из членов Политбюро. Отрицательное сальдо платежного баланса СССР, согласно документам особых папок Политбюро, в 1990 году составило $17,1 млрд, внешняя задолженность — $56,7 млрд, текущие платежи по внешнему долгу (в 1991-м) — $20,7 млрд. Проблему решали тоже вполне современными способами. «Объявление неплатежеспособности удавалось предотвращать в результате проведения чрезвычайных мер, включая срочную дополнительную реализацию золота, проведений операций СВОП с металлом, мобилизацию нетрадиционных источников финансовых ресурсов, в том числе получение финансовых кредитов от Саудовской Аравии и Южной Кореи и др.»,— говорилось в совсекретной записке «О внешней задолженности СССР». Именно инструментом «мобилизации нетрадиционных источников финансовых ресурсов» при двух президентах (Горбачеве и Ельцине) и двух режимах (советском и постсоветском) в течение девяти лет и была офшорная компания FIMACO.

Была ли внучка?

«FIMACO по существу является нашей стопроцентной внучкой»,— оправдывался глава ЦБ Виктор Геращенко в Думе после того, как там было обнародовано известное письмо генпрокурора. Но в том-то и дело, что «по существу» офшор, через который прошли как минимум $2,5 млрд валютных резервов страны (это та сумма, на которую имеются документальные подтверждения) и как минимум две трети одного из траншей кредита МВФ (1993 Года), как раз не является ни внучкой, ни дочкой Банка России. И кому как ни г-ну Геращенко о том не знать. Согласно документам, полученным с острова Джерси, а также по информации от финансовых специалистов в Великобритании и Франции, картина предстает следующая.

Компания FIMACO была (зачем и почему — о том позже) по поручению Евробанка зарегистрирована в ноябре 1990 года в качестве «финансового института или банка» (согласно регистрационным документам) юридической конторой Джерси Ogier & Le Cornu (сейчас — Ogier & Le Masurier). Три юриста этой конторы и стали номинальными владельцами FIMACO. Потом один из них — Ричард Томас — вошел и в совет директоров офшорного банка. Бенефициарами — теми, в чью пользу шли доходы от деятельности FIMACO — в разное время и по разным данным называют то Royal Bank of Scotland Trust Co, то Российский коммерческий банк в Цюрихе (он принадлежит Внешторгбанку), а то и вовсе физические лица, хотя и имеющие самое непосредственное отношение к совзагранбанкам — в Париже и Лондоне. По одной из версий из правоохранительных органов, это Юрий Пономарев — ныне глава наблюдательного совета Евробанка и президент Московского народного банка (Лондон); Андрей Мовчан, президент Евробанка;

Бернар Дюпюи, член наблюдательного совета Евробанка; Ричард Томас, юрист. Но кто точно, может установить лишь Интерпол (конечно, если у российского правительства или ЦБ возникнет к тому интерес), запросив соответствующий надзорный орган на острове Джерси.

По версии нынешнего главы Евробанка Андрея Мовчана, с которым мы встречались во время его последнего визита в Москву (банкир приезжал в столицу объясняться как раз по вопросам об офшоре, возникшим у миссии МВФ), на начальном этапе с FIMACO происходили бесконечные метаморфозы. Уже через пару недель после образования офшора, в декабре 1990-го, он был выкуплен некими тремя английскими компаниями, которые принадлежат некоему английскому банку — партнеру Евробанка (соблюдая коммерческую тайну, г-н Мовчан ни фирмы, ни банк не назвал, но, как нам сообщили английские финансисты, речь идет об эдинбургском Royal Bank of Scotland). Затем в марте 1992-го FIMACO была приобретена Евробанком — за $1000.
Однако эксперты по офшорам обращают внимание на весьма сомнительную сумму сделки между Евробанком и FIMACO — $1000 (если верить Мовчану). По оценкам экспертов, расходы на офшор на Джерси в течение двух лет составляют как минимум $5000 (регистрация — $1500, стоимость годового обслуживания 800-1000 фунтов). Обычно занижение продажной цены компании происходит тогда, когда купля-продажа осуществляется владельцами самим себе.
При этом уставный капитал в размере $1000 был полностью оплачен только 1 января 1998 года. Мало того, именно с 1 января 1998 года, согласно выписке из регистрационных документов, FIMACO вдруг отказывается от проведения аудиторских проверок. По мнению экспертов, все это может означать, что только в конце 1997 года произошли некие изменения в составе фактических владельцев FIMACO.

Если это так, то по крайней мере до 1998 года ЦБ не имел отношения к FIMACO, а значит передавал валютные резервы страны неизвестной компании с неясным собственником на неизвестных условиях. Более того, у прокуратуры до сих пор нет документальных подтверждений возвратности переданных ЦБ средств.

В поисках владельца

В декабре 1998 года наконец и ЦБ заинтересовался собственником ставшего всемирно знаменитым офшора и направил запрос в Евробанк. (Случилось это, правда, уже после того как генпрокурор Юрий Скуратов направил официальное письмо, посвященное в том числе и деятельности FIMACO, руководству администрации президента и ГПУ.) Из Парижа ЦБ пришел факс: «Господа, в ответ на ваш факс от 4 декабря 1998 года настоящим сообщаем о решении Правления (Евробанка.— „Ъ") от 07.12.92 года касательно преобразования компании FIMACO в дочернюю компанию Евробанка и изменений устава компании. Примите наши лучшие поздравления. П. Ремонд, Директор».

Поздравлять, однако, особенно было не с чем. Поскольку, как следует из выписки «Протокола собрания правления № 92-25 Евробанка» на этом заседании был представлен лишь некий «план действий по началу деятельности новой компании FIMACO, который должен быть реализован до конца года». План состоял из трех пунктов. Под первым значилось назначение совета директоров FIMACO, в который вошли тогдашний президент, а ныне председатель наблюдательного совета Евробанка и президент другого бывшего совзагранбанка — Московского народного банка (Лондон) Юрий Пономарев, уже упоминавшийся юрист Ричард Томас и пара других ничего не говорящих фамилий. Согласно другим документам, в совет директоров FIMACO вошел также Андрей Мовчан. В пункте 2 предлагалось поискать аудитора. Наконец в пункте 3 — «назначить дату для Совета директоров, который должен утвердить закрытие трастовой компании FIMACO и создание новой компании FIMACO, 100% дочерней компании Евробанка». Датой назначили 15.12.1992. Таково было намерение — если верить факсу из Парижа.

Но если верить документам, план реализован не был: 15 декабря 1992 года лишь поменяли адрес регистрации — на Pirouet House, Union Street, ST Helier, Jersey. По этому адресу числится юридическая контора, которая в свое время и организовывала офшор. Но, согласно законам острова Джерси, закрыть одну компанию и открыть другую под таким же названием нельзя, не говоря уже о том, что новой компании присваивается и новый регистрационный номер, соответствующий году ее образования.

«Действительно, нигде в регистрационных документах FIMACO Евробанк не упоминается,— не стал спорить г-н Мовчан. — Вы меня спросите, какими документами я могу подтвердить то, что FIMACO является дочкой Евробанка? Меня об этом спрашивала и миссия МВФ. Во-первых, есть документы о выпуске этих акций (акций FIMACO.— „Ъ") Евробанком. Во-вторых, есть соглашение между банком и тремя английскими компаниями о доверительном управлении офшором. Наконец, в годовых отчетах Евробанка FIMACO указана как 100-процентная компания банка».

Президент Евробанка любезно обещал познакомить нас с документами. Не случилось. «В настоящее время начался комплексный аудит операций FIMACO с членами группы ЦБ РФ. Среди многих поставленных перед компанией «Прайс Уотерхаус Купере» в рамках данного аудита вопросов — вопрос об акционариате Компании, включая номинальных акционеров. Предполагается, что результаты аудита будут готовы в конце апреля-мае с. г. Поэтому мне было бы неуместно делать параллельный запрос на эту тему»,— сообщил он в электронном письме из Парижа. Ничего не дали и многочисленные переговоры с секретаршей члена совета директоров FIMACO и юристом компании-регистратора на о. Джерси Ричардом Томасом.

Для чего была создана FIMACO

Удивительное дело: левое большинство Думы, обычно столь падкое на любые сведения о коррупции в высших эшелонах власти, по поводу FIMACO хранит глухое молчание. С чего это?

Есть с чего. Зачем был создан этот офшорный банк? Официальная версия: у Евробанка накопились безнадежные долги — Марокко, Кубы, Мавритании, а тут еще Внешэкономбанк, в юрисдикции которого до февраля 1992 года находились совзагранбанки, объявил дефолт по внешним долгам — почти как сейчас. Чтобы улучшить баланс Евробанка, была смонтирована схема, по которой долги переводились в FIMACO.
Банк России дал кредит Евробанку — $960 млн и 80 млн ЭКЮ (в сумме примерно $1,1 млрд). А Евробанк, в свою очередь, — FIMACO. Офшор и выкупил на эти деньги плохие долги — за $964 млн (куда девались еще $100 млн — покрыто мраком). Но в 1992 году Банк Франции перестал благоволить таким сделкам. Поэтому обязательства вернулись в Евробанк и вновь стали портить ему баланс.

Версия эта шита белыми нитками. Впрочем, ее особо и не педалируют. Все без исключения собеседники из банковской среды, в том числе и связанные в свое время с Госбанком и Внешэкономбанком СССР, не сомневаются, что FIMACO была создана (и это, очевидно, был не единственный такой офшорный банк), во-первых, для перекачки партийных денег, во-вторых, для размещения части кредитов, предоставляемых СССР западными банками в 1990-1992 гг. «Отследить их использование и возвратность сложно. В Москве большая часть документов того периода (они хранились во Внешэкономбанке) уничтожена»,— сообщил осведомленный источник из Внешэкономбанка.

Деньги для диктатуры пролетариата

Распоряжение последнего генерального секретаря ЦК КПСС на совсекретной записке «О собственности КПСС»

Напомним: в марте 1990 года Третий съезд народных депутатов проголосовал за отмену шестой статьи Конституции, в которой была узаконена монополия КПСС. На Старой площади это вызвало шок; КПСС предстояло поделиться собственностью с другими партиями и движениями. Чего делать категорически не хотелось. Тогдашний руководитель Управления делами ЦК Николай Кручина (при невыясненных обстоятельствах он покончил жизнь самоубийством вскоре после неудавшегося путча 1991 года) возглавил акцию под названием «О неотложенных мерах по организации коммерческой и внешнеэкономической деятельности партии». Меры были разные. В том числе такие: «Часть партийного имущества (прежде всего — сомнительного) необходимо продать, то есть перевести в денежную форму. Весь мировой опыт показывает, что это наиболее мобильный и надежный способ сохранения собственности»,— отмечалось в служебной записке, озаглавленной «О собственности КПСС», подписанной завсектором Гуманитарного отдела ЦК КПСС В. В. Куликовым и направленной руководству Политбюро. На ней Михаил Горбачев написал:

«тт. Ивашко В. А., Кручине Н. Е. Прошу подготовить предложения о возможных вариантах преобразования собственности КПСС».

И собственность преобразовывали. Часть денег (согласно справке «О размещении на депозитных счетах в других банках, ассоциациях, предприятиях средств с текущего счета Управления делами ЦК КПСС в 1990-1991 гг.») ушли в нарождающиеся коммерческие банки: например, 1 млрд рублей (в деньгах 1990 года) — в Автобанк, 150 млн — в Токобанк, 200 млн — в Уникомбанк и т. д. (в одной только справке — 22 различные организации). Часть — за границу. А Евробанк использовался для различных конфиденциальных операций советской власти на протяжении десятилетий: он был создан еще в 1922 году и находился под патронажем не только Москвы, но и французской компартии — крупнейшего получателя денег из ЦК КПСС. Именно французская компартия помогала восстанавливать банк после второй мировой, ее представители были и в руководстве банка.

Организацией финансовых схем за пределами отечества занималась советская разведка: Управлению делами ЦК даже выделили двух подполковников — Л. Веселовского и А. Давиденко. Как рапортовал потом Веселовский, работа шла вполне неплохо. О результатах он докладывал руководству — и своему, и цековскому. В перечне приводимых им фамилий (помимо Павлова, Ситаряна, Знаменского) две — действующих лиц: Евгений Примаков (в то время кандидат в члены Политбюро, с осени 1991-го — руководитель разведки) и Виктор Геращенко (в то время — глава Госбанка).

В 1990 году — накануне «Бури в пустыне» — страны Персидского залива дружно расщедрились на кредиты СССР: Саудовская Аравия, Кувейт и ОАЭ дали около $1,75 млрд (как писала тогда западная пресса, это была плата за отказ СССР наложить вето на акцию против Саддама Хусейна в Совете безопасности ООН). Так вот, как утверждают источники, добился кредита от Кувейта спецпредставитель президента СССР Евгений Примаков. Часть средств — $250 млн, как утверждают хорошо информированные источники во Внешэкономбанке, предоставлялись через Евробанк и ушли в FIMACO.

Деньги на счетах FIMACO приказано в балансе ЦБ не открывать

Вопросы Виктору Геращенко

Факты свидетельствуют: Виктор Геращенко знает всю эту историю в деталях. Не только как бывший глава Госбанка СССР, а потом и ЦБ России, но и как член наблюдательного совета Евробанка — до 1997 года и как глава Московского международного банка, владеющего 10% капитала Евробанка. И если бы главный банкир страны согласился ответить на наши вопросы, .мы бы спросили его, с какой целью и на основании каких законодательных актов Бaнка России 23 декабря 1993 года издал Распоряжение № 181 (его подписал тогдашний первый заместитель главы ЦБ Арнольд Войлуков), которое предписывало скрывать деньги ЦБ, находящиеся в офшорном банке FIMACO?

На официальном языке это звучит так: «Учет средств, передаваемых в управление ФИМАКО, осуществляется на балансовом счете Л/о 076 «Расчеты по прочим операциям в иностранной валюте» /…/ ДИО (Департамент иностранных операций.— „Ъ") передает в ОПЕРу заверенный ФИМАКО список активов, находящихся в управлении ФИМАКО в оговоренных в контракте валютах, а также сообщает сумму остатка на текущем инвестиционном счете (счете доходов) Банка России в ФИМАКО, который в балансе Банка России не открывается».

Официальное объяснение известно: в 1993 году фирма Мода собиралась арестовать российские счета в Швейцарии и Люксембурге: шла тяжба по заключенному еще в 1990 году тогдашним аграрным гуру и нынешним первым вице-премьером Куликом контракту, предусматривающему получение продуктов в обмен на нефть. Поскольку в 1993-м еще не было Закона о ЦБ, Мода в принципе могла посягнуть и на валютные счета Банка России, находящиеся за границей. Спасая резервы, ЦБ и перевел в FIMACO более $1 млрд (офшоры на Джерси могут не публиковать финансовые отчеты), а также $500 млн из 800-миллионного первого транша МВФ. «Деньги МВФ спустя полгода вернулись обратно»,— сообщил информированный собеседник из прежнего руководства ЦБ.

Однако это только половина правды. Другая состоит в том, что в том же 1993 году, а точнее 15 июля 1993 года, между ЦБ и офшорным банком с неясным собственником было заключено соглашение о передаче в управление FIMACO средств для покупки ценных бумаг правительства РФ — ГКО: «в случае приобретения „ФИМАКО" вышеуказанных ценных бумаг Банк России безотзывно берет на себя обязательство обеспечить проведение связанных с этим валютных операций (покупка „ФИМАКО" рублей на момент совершения инвестиций и покупка „ФИМАКО" долларов США на момент окончания срока инвестиций), которые осуществляются в соответствии с законодательством РФ. Общая сумма каждой операции не должна превышать 100,000,000.00 долларов США». В итоге, как утверждают источники, в конце сентября 1993 года ЦБ передает FIMACO $205 млн, DM251,1 млн, 55 млн французских франков, 11,9 млн английских фунтов стерлингов, 13,1 млрд японских иен.

Так Центральный банк, который не имел права работать на первичном рынке ценных бумаг, с помощью офшорного банка (то есть уже как бы на вторичном рынке) вступил в многообещающую игру в ГКО. Что в финансовом мире, а в МВФ и подавно считают беспределом: не принято, чтобы центральные банки, особенно развивающихся стран, вкладывали свои резервы в долговые и высокорискованные обязательства собственного правительства. Так офшорный банк FIMACO, находящийся под юрисдикцией Великобритании, начал работать на рынке ГКО за три года до того, как правительство разрешило нерезидентам участвовать в операциях с ценными бумагами. Так, учитывая высокую доходность по ГКО, Центробанк, используя государственные валютные резервы, начал практику вынимания денег из бюджета.

Банк, который сумел переиграть ЦБ

В 1993 году был создан и акционерный коммерческий банк «Еврофи-нанс», главными учредителями которого стали парижский Евробанк (45,44% акций), компания FIMACO (35% акций), а чуть позже — МАПО МИГ (14,28%) и ряд мелких акционеров, среди которых помимо двух госбанков ныне обанкротившаяся нефтяная трейдинговая компания «Конекс», «Роспром», ЮКОС. Одним из банков-корреспондентов «Еврофинанса» внутри страны стал Международный московский банк, который Виктор Геращенко возглавил после своей отставки из ЦБ в 1994 году. В конце июня 1993 года (т. е. за полмесяца до соглашения с FIMACO) «Еврофинанс» получил рублевую лицензию. А потом стал одним из трех банков—первых официальных дилеров на рынке ГКО.

Документы свидетельствуют, что этот банк действовал очень успешно — в частности, в конверсионных операциях. Скажем, по данным за 1997 год, ЦБ неизменно выигрывал при совершении конверсионных сделок у всех банков. Кроме одного— «Еврофинанса». Только он сумел нанести ЦБ крупный убыток примерно в $57 млн (хотя нет, есть и другой «счастливчик»: Собинбанк тоже выиграл у ЦБ — но только $150). Эксперты не сомневаются: это была форма перекачки денег или, скажем осторожно, кредитования операций с ГКО через «Еврофинанс».

И еще одна любопытная деталь. Указания по упомянутому уже переводу денег FIMACO были даны ЦБ 20 сентября 1993 года — именно в этот день, напомним, был издан указ президента № 1400, которым был распущен парламент. Не уводил ли ЦБ деньги из страны? На этот вопрос тоже хотелось бы получить ответ от тогдашнего и нынешнего главы Банка России Геращенко.

А самый крупный перевод денег в Р1МАСО — в $1,4 млрд — был сделан в сентябре 1994 года. Аккурат накануне черного вторника. Хотя Валютный рынок тогда был так мал, что на поддержание его хватило бы и 10% переведенной в офшор суммы.

Деньги для президента

Операции по инвестированию средств Банка России на рынок ГКО через FIMACO для президентской кампании были начаты 20 февраля 1996 года

Один из экс-премьеров, комментируя документы, в том числе и те, о которых пойдет речь дальше, сказал: «Сомневаюсь, чтобы Геращенко или Дубинин пошли на столь рискованные операции (по вложению госрезервов через FIMACO в ГКО.— „Ъ"), если у них не было соответствующего политического прикрытия. Как минимум, премьер об этом должен был знать».

1996-й —- год президентских выборов. Именно тогда распоряжением первого зампреда ЦБ Сергея Алекса-шенко № 40 офшорный банк FIMACO был освобожден «от- обязательств по размещению передаваемых ЦБ сумм только в первоклассные активы». То есть в низкорискованные ценные бумаги стран с устойчивой экономикой. И деньги потекли на рынок ГКО. 20 февраля 1996 года— то есть ровно через 16 дней после завершения экономического форума в Давосе, на котором олигархи решили поддержать Бориса Ельцина на президентских выборах,— начались «операции по инвестированию средств ЦБ РФ на рынок ГКО через ФИМАКО». Вслед за распоряжением ЦБ № 40 последовало и распоряжение № 44, подписанное уже председателем ЦБ Сергеем Дубининым, в соответствии с которыми «были осуществлены переводы дополнительных сумм в ФИМАКО:

— $365 млн сроком валютирования 29.02.96 на 3 месяца с последующей пролонгацией до 1 года;
— $200 млн сроком валютирования 23.04.96 без указания сроков размещения;
— $90 млн сроком валютирования 29.04.96 без указания срока размещения;
— $200 млн сроком валютирования 28.05.96 без указания срока размещения.

Таким образом, всего под операции с ГКО было передано дополнительно $855 млн»,— сообщал в справке на имя руководства ЦБ заместитель директора Департамента иностранных операций С. Щербаков.

«Все операции „ФИМАКО" по покупке ГКО проводились в 1996г. через АКБ «Еврофинанс» по специальному торговому счету № 634. ЦБ РФ страховал операции с ГКО, проводимые официальным иностранным нерезидентом — Евробанком, используя валютные резервы государства»,— утверждается в другом внутреннем документе ЦБ.
Позволим себе еще одну цитату — дабы остановить поток обвинений в «вымысле»: «ЦБ РФ, используя свой дочерний банк Евробанк в Париже и „ФИМАКО", провел следующие операции с ГКО 23, 24 и 33 серий. Участником сделки выступала „ФИМАКО". Операции данной инвестиционной серии проводились в 1996 г. тремя траншами». Сумма этих трех траншей, проведенных в марте-июне 1996 года,— $143 193 253. Сумма при погашении — $182 060 642.

Таким образом, за пять месяцев через «Еврофинанс» и Евробанк в FIMACO и далее в ГКО было инвестировано без малого миллиард долларов. Другими словами, миллиард долларов валютных резервов страны через вышеупомянутые финансовые институты конвертировался в рубли, на них покупались долговые обязательства Министерства финансов, а потом гасились тем же Минфином — то есть, деньгами бюджета, но уже с процентом. Полученная сумма переводилась в доллары и часть ее уходила за границу. Стоит ли удивляться, что в 1997 году четыре члена правления Евробанка получили бонус в размере $1,2 млн.

Андрей Мовчан заявил нам, что в ГКО через FIMACO вкладывались исключительно деньги его банка. Центральный банк владеет 78% капитала своей парижской дочки. Однако анализ годовых отчетов Евробанка экспертами показал, что таких денег для размещения на гарантийных депозитах и инвестирования в ГКО у Евробанка быть просто не могло. Впрочем, можно обойтись и без анализа: источник из руководства ЦБ подтвердил — то были валютные резервы ЦБ, и вкладывались они через FIMACO в ГКО «для погашения задолженностей по зарплатам и пенсиям в период президентской кампании и финансирования других расходов, связанных с выборами 1996 года».

А было так. В начале февраля 1996 года подсчитали: для того, чтобы закрыть задолженности по зарплатам и пенсиям, а также удовлетворить прочие нужды, необходимые для проведения успешной президентской кампании, требовалось примерно $500 млн. У олигархов таких денег не было, да и вкладываться они не торопились. Вариантов было два: либо взять деньги из валютных резервов ЦБ, либо проводить эмиссию. Но против обоих вариантов выступил тогдашний глава ЦБ Сергей Дубинин. Тогда и была придумана схема (ее авторство приписывают бывшему первому замминистра финансов Андрею Вавилову), которая позволяла профинансировать бюджет через ГКО. Как утверждает тот же источник, решение принималось на уровне президента и премьер-министра страны.

Но снова встал вопрос: как одолжить такое количество денег? Выпустить-то ценные бумаги можно, да кто ж из резидентов не побоится их купить на такую сумму? Так, в конце февраля 1996 года и было принято решение допустить нерезидентов на рынок государственных ценных бумаг. Выпустили еще и ОВВЗ 6-го и 7-го траншей, которые стали принимать в качества зачета по налогам — это уже для собственных бизнесменов.

Решение приняли, но как привлечь иностранцев, которые России все еще боялись как чумы? Вот тогда в дело и вступили совзагранбанки — Евробанк в том числе. Именно они призваны были показать, что вложения в ГКО выгодны. Почуяв запах быстрых денег, на рынок ГКО пришли и настоящие иностранцы. Таким образом, «заняв через государственные рублевые обязательства деньги у Запада, выборы были выиграны»,— заключил источник.

Предварительные итоги

Зачем главный банк страны ввязывался в операции, которые, как минимум, сомнительны? Ладно, с советским периодом все понятно. Как говорил Мартин Борман, «деньги партии еще пригодятся тем, кто продолжит дело национал-социалистической идеи в будущем». А с постсоветским?

Один из экс-премьеров дал следующее объяснение: «Вряд ли эти операции проводились только для того, чтобы пополнить личный карман: на самом деле набить кошельки можно куда менее рискованным способом. Скорее всего, логика была такая: какого черта вкладывать валютные резервы под 4-5% — а столько приносят инвестиции в высоколиквидные бумаги вроде Treasury Bills,— если, играя на рынке ГКО, можно было получать 30, 40, 100 %? В 1993 году Геращенко выдавал массу необеспеченных кредитов промышленности. Таким образом, зарабатывая на ГКО, он снижал величину эмиссии. 1995 год— война в Чечне, дикие расходы — их надо было откуда-то брать. 1996 год — понятно, выборы. Почему и потом продолжали в это играть? Трудно сказать, возможно, стали готовиться к выборам 2000 года...»
Может быть, действительно спасали деньги от швейцарской фирмы? В 1997 году арбитражный суд Стокгольмской торговой палаты присудил Мода $23 млн плюс несколько десятков — в судебных издержках. И ради этого в офшор отправлялись миллиарды? Руководители ЦБ утверждают: МВФ знал о том, что в 1993 году ЦБ укрывал свои резервы. Ответственное лицо в нью-йоркском офисе МВФ возражает: «Да, действительно, было известно о проблемах, связанных с возможным арестом счетов Банка России, и о том, что русские отправляли часть своих резервов в Евробанк. Но представить себе, что они использовали для этого офшор!.. Знай мы это, мы бы вряд ли восприняли такую информацию с энтузиазмом». И не восприняли. В 1996 году спасали страну от Зюганова и потому открыли рынок ГКО для нерезидентов. Заработали. В том числе и пирамиду, которая грохнулась в августе 1998-го.

Результат: руководство МВФ ясно дало понять, что получение дальнейших кредитов Россией от международных финансовых институтов невозможно, пока не будет предоставлен полный отчет по офшору на Джерси: именно поэтому в FIMACO идет сейчас аудит. Однако вряд ли без вмешательства Интерпола все детали этой аферы удастся узнать. Другими словами, суверенное государство само себя поставило в унизительное положение воришки, который теперь должен всем доказывать, что «он больше так не будет».

Р. S. Мы понимаем, что новые материалы в скандале с FIMACO могут оказать определенное негативное влияние на ход переговоров России с международными финансовыми организациями. Но поскольку МВФ уже потребовал аудита FIMACO, молчание ЦБ только усугубляет ситуацию. Поэтому «Коммерсантъ» надеется, что Виктор Геращенко найдет возможность ответить нам на поставленные вопросы.