Несмотря на то, что брак на Руси всегда считался делом добровольным, молодых часто женили против их желания, руководствуясь меркантильными интересами: объединить соседствующие наделы, взять хорошее приданое либо просто — привести в дом работящую бабу. Как отмечали историки, часто родители отдавали своих дочерей попросту за того, кто предложит больший выкуп, иногда лишних два-три рубля решали судьбу девушки. Нередко жених и невеста впервые виделись на смотринах.

Бывало так, что сговаривали из своих личных выгод совсем маленьких детей, лет по 6-7. В таких случаях свадьба игралась, когда жених и невеста входили в брачный возраст. Бывали и вовсе вопиющие случаи, например, известно, что некий крестьянин писал прошение о разводе по той причине, что его шестилетним сговорили с невестой 27 лет, а затем и обвенчали.

Жена, пользуясь малолетством жениха, била его, а когда молодой человек пришел в совершеннолетний возраст, то жене его было уже под 40 — по тем временам она уже была глубокой старухой, не способной к деторождению, в связи с чем молодой человек и просил благословения развестись.

Но так дела обстояли не везде. Во многих случаях родители все же стремились учесть пожелания своих детей и засылали сватов к уже примеченным девушкам. При этом во многих губерниях сватали только тех невест, которые изъявляли свое желание вступить в брак. Делалось это так: на именины девушка вставала на лавку, а на полу раскладывали кругом пояс и сарафан, либо поневу — женскую юбку.

Отец, а за его неимением старший брат или старшие женщины в семье предлагали ей вскочить в сарафан или в пояс. Бывало, что девка, по обычаю, расхаживала по лавке туда-сюда, а мать ходила за нею с поневой или сарафаном, приговаривая: «Вскочи, дитятко, вскочи, милое», на что дочь должна была отвечать: «Захочу— вскочу, захочу — не вскочу!», но в итоге все равно девушка обычно прыгала в этот сарафан. Это было то же самое, что сейчас на сайте «ВКонтакте» вывесить статус «В активном поиске». Главное было — не промахнуться, в противном случае выход замуж откладывался на год, до следующих именин.

Сватовство на Руси — большая и тщательно продуманная церемония, призванная уладить все хлопоты, связанные с приготовлением к свадьбе. Во время сватовства не только «сговаривали» невесту — добивались согласия родителей девушки на брак, но и обсуждали состав и количество приданого, выделение семье земельного надела, место жительства молодых, день свадьбы.

Огромную роль во всем действе играли так называемые свахи — женщины, имеющие житейский опыт и отличающиеся умением договариваться, как сказали бы сейчас — коммуникабельные. При этом в одних губерниях непременным условием было, чтобы сваха не была родственницей предполагаемых жениха с невестой, в других — напротив, свахами звали исключительно родственниц. Труды свах были не безвозмездными: в случае удачного сговора, она получала денежное вознаграждение от родителей жениха.

Сватовство начиналось задолго до самого бракосочетания. Мастерство свахи можно смело отнести к роду профессии. Свахи помимо всех будних дел зорко приглядывались к девушкам, живущим в деревне, примечая их повадки, трудолюбие, опрятность, красоту, послушность родителям. Главные качества будущей жены описаны в поговорке: должна быть «умная, здоровая, рукодельная и смирная». Невест оценивали по качеству сотканного ими полотна, по чистоте выстиранного белья, для чего свахи могли зайти во двор к семье, где росла дочь, и осмотреть, чисто ли вымыты горшки, насколько качественно соткано и выбелено полотно, насколько красив вышитый узор на рубахе.

Часто эти предметы намеренно выставлялись на обозрение — вот, мол, кака девка у нас работяща да рукодельна! Особенно большое значение придавали тому, как девушка несет воду на коромысле: зачерпывает ведра полны — старательная; идет — капли не проронит — значит, аккуратная и рачительная хозяйка. Но самое главное, в чем испытывали невесту, так это в отсутствии наклонности к блуду. Все эти подробности и вызнавали свахи.

Несмотря на то, что внебрачные связи всегда порицались, и нецеломудренная девушка могла быть опозоренной на всю округу, молодежь все равно часто «сходилась» во время весенних гуляний. Бывало и так, что парень с девушкой, зная, что родители против их брака, делали это намеренно, а потом просто объявляли родителям, что между ними уже был «грех» — в таком случае, как правило, родителям ничего не оставалось делать, как скрепя сердце, дать свое благословение. Замечу, что речь идет о возрасте брачующихся от 12 до 15 лет. Именно такие годы считались самыми подходящими для создания семьи.

На праздники матери вывозили в народ наряженных в лучшие одежды заневестившихся дочерей, а свахи как бы невзначай прохаживались между выстроившихся девиц, приглядываясь к тому, как они себя ведут, как говорят да как одеты. Не возбранялось свахе и под подол невесте заглянуть — оценить качество швов с изнанки, а значит, оценить и невесту как мастерицу и рукодельницу. После таких смотрин сваха сообщала потенциальным свекрам, хороша али плоха невеста.

Несмотря на то, что, как правило, вся деревня знала, кого и когда придут сватать, сваха являлась в дом к родителям невесты как бы просто так — шла мимо, да решила заглянуть, чего не зайти к добрым людям? Разговор всегда начинался с отвлеченных тем, сама девушка при этом не присутствовала.

Обсудив погоду, урожай и курс доллара, сватья приступала непосредственно к сватовству, но говорила о нем загадками и прибаутками, чтобы нечистая сила или злые люди не услышали и не помешали: «Расцвела малинка, да не для нашего ли лукошка?», «Заблудилась овечка, ищем — не у вас ли она?», «У нас замочек — у вас ключик», «У нас кусточек — у вас цветочек. Как бы ваш цветочек да посадить под наш кусточек» и, конечно же, знаменитое «У вас товар, у нас купец».

Родители невесты при этом, как в анекдоте: не кидались перед сватьей на колени и не целовали ей руки, а с достоинством отвечали, что, мол, знать не знают и ведать не ведают, к чему все эти разговоры. Тогда сватья уже прямо спрашивала: желают ли отдать они свою дочь за такого-то парня? На что родители начинали отнекиваться и невесту «ругать», мол, девка у нас плохонькая, хроменькая да кривенькая. А если жених был неугоден, то вообще могли сказать, что невеста наша мертвая в гробу лежит.

Были и другие способы спровадить вон сватов неугодного жениха, например, выкатить им под ноги тыкву или позвать чистить картошку. Бывало, что мать девушки, едва завидев сваху, хваталась за веник и начинала усердно подметать полы, да с таким расчетом, чтобы вошедшая сваха попала прямиком под тучу пыли и мусора. Между прочим, для молодого человека получить отказ было так же позорно, как и для девушки. Такого жениха высмеивали, позорили, а к его воротам подруги несостоявшейся невесты ставили жердь с привязанной к ней отказной куклой.

Парень, получивший несколько отказов, получал славу неблагополучного, и в итоге мог вообще не найти себе невесту, по крайней мере, в ближайшей округе. Тогда ему приходилось свататься в другие села, но невест неохотно отдавали замуж в чужую деревню, предпочитая чужакам местных женихов: «Хоть за помело, да в свое село!»

Часто первым визитом свахи дело не заканчивалось. Обычно все решалось в два-три захода, во время которых уже вместе с родителями жениха обсуждались все тонкости, чтобы ничего не упустить и чтобы потом не было обид. Когда, наконец, сваты достигали договоренности, они скрепляли сговор рукопожатием, а если были среди них владеющие грамотой, то составлялся письменный договор, имеющий юридическую силу. После заключения такого договора стороны уже не могли без уважительных причин отказаться от свадьбы. И со дня сговора молодых уже называли женихом и невестой.

Через несколько дней в дом к родителям невесты приезжала родня жениха и сам жених. Это уже были так называемые смотрины. Наряженную во все лучшее девушку вводили к жениху и молодые «узнавали» друг друга: жених спрашивал у невесты имя-отчество, невеста спрашивала то же у него, и было неважно, что они могли с малолетства знать друг друга. Родители жениха просили невесту показать, как она искусна в рукоделии, как плавно ходит, могли попросить и спеть. Если все мероприятие завершалось благополучно, то сваты расставались со словами: «Дай Бог в час добрый да святой».

При этом жених давал невесте «поклажу»: шубу, валенки, поддевку, три-четыре пуда крупы да муки, несколько рублей денег. Впрочем, в зависимости от достатка семьи, состав «поклажи» мог меняться в ту или иную сторону. Позднее «поклажу» полностью заменили на денежный подарок. Родителям девушки полагался выкуп, компенсация за то, что из семьи уводят работницу.

Свадьбу обычно играли «через пост», давая время семьям как следует подготовиться к этому событию: если сватовство было перед Великим постом, то свадьбу справляли после Пасхи. Если сваты приходили перед Рождественским постом, то свадьбу играли зимним мясоедом.