Всё реже и реже мы с ними встречаемся
И письма страницами тоже не пишем
В угаре не трезвых ночей забываемся
И воздухом похоти жадно мы дышим

Набрать этот номер, по-прежнему, ленимся
И номер тот, кажется, вовсе забыт
Увы, никогда мы уже не изменимся
Идёт двадцать первый, забывчивый быт

Долги забываем, родные обьятия
И чашечку чая, родное тепло
Мы все изменились с момента зачатия
И минусы плюсами стали давно…

А где-то под ночь, эталон непорочества
Всегда в ожиданье, ребёнка, звонка
Умрет чья-то мама, в тиши одиночества
Теперь ожидая всего лишь венка…

(с)