22:15 Негативные жизненные сценарии — источники энергетических дыр? |
|
Психолог Эрик Берн первым предложил идею о том, что каждый человек имеет одну или несколько основных жизненных позиций или "жизненных сценариев". Эти сценарии диктуют нам наши поступки, и наше поведение в целом. Берн определил "сценарий", как "бессознательный жизненный план", который составляется еще в детстве и имеет в нашем представлении четкую структуру. Мы бессознательно действуем по плану, который для нас привычен, понятен и предсказуем, дает нам иллюзию "привычности", а значит контроля над ситуацией и безопасности. Энергетические дыры возникают внутри, когда в детстве не осуществляются потребности. Наверное, есть множество других причин, по которым существуют эти дыры, но наше детство — это область, в которой мы можем ясно видеть источник. Дыра — это чувство пустоты внутри в отношении какого-то аспекта нашего существа, который не получил питания и поэтому не был развит. Бессознательным попыткам закрыть эти дыры мы уделяем огромное количество времени и энергии в повседневной жизни. Многое в нашем поведении направлено на то, чтобы заставить других их закрыть. Дыры создают глубокую тревогу, и жизнь становится постоянным бессознательным стремлением их заполнить. Каждая дыра тем или иным образом ориентирует нас на внешний мир. Мы либо стремимся к другому человеку и ищем ситуации, чтобы заполнить пустоту, либо их избегаем. Наши дыры оказывают мощное воздействие на все, что мы привлекаем в свои жизни. Снова и снова мы оказываемся в ситуациях, которые провоцируют наши дыры, потому что часто для нас это единственный способ осознать, что они есть, и единственный способ узнать и развить в себе то, чего недостает внутри. У нас внутри есть энергетические дыры из-за неудовлетворения детских существенных потребностей и, может быть, по другим необъяснимым причинам. Эти дыры можно связать с каждым из наших энергетических центров — защищенности, сексуальности, чувствования, силы, радости, творчества и ясности. Чувствовать эти дыры неудобно и страшно, поэтому мы делаем все, что только возможно, чтобы их заполнить снаружи — людьми,вещами, наркотиками, чем угодно, что только может дать нам облегчение от тревожного соприкосновения с дырой. Негативные жизненные сценарии — источники энергетических дыр Если у нас нет понимания собственных дыр и видения того, как они влияют на нашу жизнь, мы естественно чувствуем, что для счастья нам необходимы изменения снаружи, мы переживаем себя как "нуждающихся" из-за пустоты внутри. Голод не реален, это транс, пузырь. Но он приводит к убеждению, что жизнь, существование и другие люди должны заполнить нашу дыру. Мы верим в то, что люди должны начать обращаться с нами лучше, давать больше признания, больше любви, больше внимания, больше пространства и так далее. Или мы пытаемся сами заполнить дыры тем, от чего нам становится легче, например, вещами, наркотиками или развлечениями. Мы не можем представить себе никакого другого способа прекратить дискомфорт, боль, тревогу и страх, которые причиняет нам дыра, кроме как заполнить ее снаружи. Но попытки заполнить дыры снаружи никогда не помогают, а только создают более глубокое разочарование. Как бы то ни было, работает одно: начать понимать наши дыры, осознавать, почему они есть, откуда берутся, как мы можем их исцелить. Исцеление дыр в нас начинается с признания того, что автоматически мы пытаемся заполнить их снаружи. Процесс наблюдения и понимания высвобождает энергию, которая дает возможность разбить автоматическое поведение и просто быть с опытом пустоты. Быть с ним значит чувствовать и позволять ему быть, не пытаясь ничего исправить или изменить. Страхи У страхов ребенка может быть много источников. Прежде всего, невозможно, чтобы чувствительное существо выросло в полном стресса, подавленном, соревнующемся мире, не наполнившись при этом глубокими страхами. Еще есть и то, как большинство из нас рождается. Бесчисленные травмы, которые мы переживаем в детстве, только усугубляют эту изначальную травму. Любая жесткость или вторжение, даже в самой тонкой форме, становятся для нашей естественной чувствительности полным шоком. И, в конце концов, — просто неуверенность и незащищенность в мире, где мы по своей природе беспомощны перед силами, которые гораздо больше нас. У нас много, много страхов, но за ними стоят два основных. Один из них — страх не выжить. Второй — не получить любви. Все остальные страхи — только ответвления двух первых. Когда мы начинаем более детально изучать собственные страхи и поведение, то приходим к видению того, как велика часть нашей жизни, вращающаяся вокруг этих двух страхов. Наша культура не учит непринужденности в обращении со страхом. Нас учили его отрицать или толкать себя к его преодолению. Может быть, мы боремся за имидж, убеждающий себя и других, что страхов не существует. Или испытываем стыд за то, что они все же есть. Может быть, мы давим на себя или осуждаем себя за страхи. Но если в нас нет дружественного принятия страхов, то нет и дружественных отношений с собственной чувствительностью. И если нет мягкого метода обращения со страхами, мы никогда не можем научиться здоровым отношениям с собственной силой. Мы рассматриваем силу как отсутствие страха, вместо того чтобы естественно ее принимать. С негативной обусловленностью в отношении страха мы учимся стыдиться собственной чувствительности и уязвимости, вместо того чтобы ценить красоту этих качеств. Наша сила вместо центрированности становится агрессивностью. Обычно у нас нет дружеских отношений со страхами. Мы их осуждаем, отрицаем, пытаемся преодолеть волевым усилием или убегаем от них. Не принимая страхов, мы отсекаем собственную чувствительную и уязвимую сторону. Есть гораздо более здоровый способ обращения со страхом. Мы воспроизводим образ жизни и сценарии, принадлежавшие одному или обоим родителям. Многие и из наших позитивных качеств частично, каким-то таинственным образом, получены по наследству. В невинности и беспомощности детства мы естественно сливаемся с теми, кто нас растит. Если то, с чем мы сливаемся, загрязнено страхами и негативностью, то такое слияние негативно. Если исследовать любой специфический страх или модель поведения, часто можно отследить причину его появления до убеждения или поведения одного из заботившихся о нас в детстве. Обычно в том, как мы выражаем страхи в сегодняшней повседневной жизни, отражается способ выражения страхов одного или обоих родителей. Наши негативные и критические подходы к себе и жизни в целом часто отражают сходные позиции наших родителей. Причины могут быть погребены в семейных тайнах или склонностях, которыми мы таинственным образом заразились. Отношение к деньгам, сексуальности, успеху или игривости можно отследить до обусловленности, данной нам родителями, учителями, священниками или другими людьми, значительными в нашем формировании. Это сам воздух, которым мы дышим. Подавление, негативные верования, мания самообороны, соревновательность и давление глубоко впечатаны в нашу культуру. Мы не можем этого избежать. И обычно мы не осознаем, как все это нас душит, или что вообще может быть какой-то другой способ жить, кроме того, которому нас научили. Суждения и давление проникли глубоко вовнутрь. Мы всю жизнь верили, что голоса внутренних и внешних критиков — правильны, а мы сами, как таковые, — неадекватны. Это случилось с нами так рано, что мы никогда не знали никаких "других себя". Мы думаем, что наше подвергнувшееся влияниям "я" — и есть мы сами. Это наша самая глубокая отождествленность. Стыд и чувство вины Еще один кардинальный наш опыт — стыд и чувство вины. Стыд — это внутреннее чувство собственной "недостаточности". Я подозреваю, у каждого из нас найдутся собственные слова, чтобы описать этот внутренний опыт. Но, как бы мы его ни описывали, это нехорошее чувство. Когда меня охватывает стыд, я не ощущаю себя. Со мной не происходит не только никакого позитивного опыта себя, но и вообще никакого опыта себя. Моя энергия протекает и истощается. И невозможно даже представить, что я могу быть в чем-то компетентным, или что кто-нибудь может меня любить или уважать. Хуже того, я начинаю вести себя подкрепляющим все эти чувства образом. Я могу говорить глупости и совершать всевозможные ошибки, начинаю оставлять все кругом в беспорядке и не довожу дела до конца, а если что-то делаю, то это отвратительно. В результате я чувствую себя виноватым за то, что я такая обуза для окружающих, и иду в дыру еще глубже. Оттуда я смотрю наружу и вижу мир, в котором все успешны, и только один я всегда остаюсь полным неудачником. В таком состоянии я обычно не могу себе представить, что может быть как-то по-другому. Я верю, что именно такой я и есть, и такова жизнь, и ничего изменить нельзя. Стыд усиливается внутренними голосами, подвергающими нас постоянной оценке. Они напоминают, что мы "дефективные" и должны измениться или улучшиться, чтобы у нас "получилось", чтобы победить и преуспеть. Мы называем эти голоса "судьей-погонщиком". Без стыда судья-погонщик не мог бы существовать. Стыд говорит нам, что судья-погонщик в своих суждениях абсолютно прав. Самый калечащий аспект стыда состоит в том, что он отсекает нас от самих себя, отсекает от центра. Стыд заставляет нас чувствовать себя отсоединенными от переживания себя внутри как дома. И многие из нас живут в стыде так долго, что вообще не знают, что значит чувствовать себя внутри как дома. Мы отождествлены со стыдом. Во всех нас есть стыд, но каждый обходится с ним по-своему. У некоторых из нас стыд на самой поверхности, их постоянно терзает чувство собственной неадекватности, и они глубоко отождествлены с образом "неудачника". Другие перемещаются между чувством собственной недостойности и адекватной зависимостью от того, как идут дела в практическом плане. Успехи поднимают их вверх, поражения сбрасывают вниз. И они мечутся между манией величия и комплексом неполноценности, ролями "победителя" и "побежденного", в зависимости от отзыва, который получают извне. Есть люди, которые так хорошо компенсируют стыд "успешностью", что считают себя "победителями", а все остальные выглядят "неудачниками". Но тем из нас, кто эффективно компенсирует стыд, может потребоваться глубокая травма, например, утрата, отвержение, болезнь, несчастный случай или истощение, чтобы заглянуть в себя и увидеть, что за маской. Не совершив путешествия в собственный стыд, мы не сможем найти себя. Негативные жизненные сценарии — источники энергетических дыр Мы можем тонуть в стыде или преодолевать его, но в любом случае он управляет нашей внутренней жизнью. Полезным будет прийти в соприкосновение с глубоким внутренним чувством, которое говорит: "Я неадекватен, я неудачник и поэтому должен прятать свою неадекватность от других, чтобы они никогда не узнали обо мне правды". Знакомство с этой моей частью сделало меня более человечным. Если же я прикрываю стыд компенсациями, то чувствую, что бегу от себя. За фасадом прячется вечно присутствующий страх, который не уходит вопреки всем моим усилиям справиться с ним. Процесс преодоления превращается в бесконечную борьбу, потому что, пока мы не научимся обращаться с подспудным страхом, неуверенностью или стыдом, они будут всегда нас преследовать. Огромная часть автоматического поведения приходит из стыда. Отождествленные со стыдящейся частью, мы не доверяем себе и чувствуем зависимость от других в самооценке, любви и внимании. Мы так отчаянно нуждаемся в том, чтобы прикрыть пустоту, приносимую стыдом, что становимся угождающими, делающими, спасающими. Мы выбираем роль или поведение, приносящие хоть какое-то облегчение. Рана стыда погружает нас в пузырь стыда. Из него мы видим мир как опасные соревнующиеся джунгли, где есть только борьба, и нет никакой любви. Мы верим, что если не будем бороться, соревноваться и сравнивать, то не выживем. И, оставаясь в пузыре стыда, мы убеждены, что другие лучше нас. Они более достойны любви, успешны, компетентны, разумны, привлекательны, сильны, чувствительны, духовны, сердечны, храбры, осознанны и так далее. Конечно, у каждого из нас своя личная комбинация этих "более", которую мы проецируем на других людей. Отсеченные от чувствования себя, мы идем за оценкой к другим и живем в компромиссе. На компромиссе оказываются построенными наши отношения. Наша самооценка еще более снижается. Из-за разбитого образа себя в нас накапливается внутреннее напряжение, и мы можем легко двигаться в какую-то форму компенсирующего поведения. Но это только усугубляет стыд. Из-за нашего разного прошлого мы можем испытывать глубокий стыд и неуверенность в разных аспектах: в связи с телом, сексуальностью, творчеством, храбростью, самовыражением, родительством или в отношении чувств и восприимчивости. Воздействуя на то, как мы общаемся, стыд часто вообще не позволяет нам открыться. Мы можем ощущать его как глубокий шрам на нашем существе, и чувствовать перед ним беспомощность. Из стыда приходит вечное чувство вины. Мы постоянно чувствуем, что сделали что-то плохое. Мы чувствуем себя недостойными любви и оказываемся отвергнутыми. Стыд — это продукт моего ума, рожденный подавляющей, моралистической, соревновательной, материалистической и жизнеотрицающей культурой. Он — следствие того, что я был воспитан в среде, где не признавалось мое существо, и был вынужден соответствовать странному миру, нечувствительному в самой своей основе. В результате я потерял соприкосновение с собственными существенными качествами и энергиями и связь с центром. Заражение стыдом случается, когда естественная спонтанность, любовь к себе и живость ребенка подавляются, и когда его существенные потребности не осуществляются. Такое может случиться в результате насилия, осуждения, сравнения или ожиданий, которым нас подвергают в детстве. Это также происходит, когда ребенок заражается подавлением, страхами и жизнеотрицающими подходами родителей или культуры, в которой он воспитан. У каждого из нас был собственный уникальный опыт присвоения стыда. Редко бывает так, что кто-нибудь его избегает. Часто о нас заботятся любящие люди, и у них добрые намерения. Но они также подверглись стыду и, сами того не зная, передают его нам. Наш стыдящийся Внутренний Ребенок всегда будет чувствовать, что в нем что-то не в порядке. Но, внося осознанность в разные аспекты стыда, в то, как он провоцируется и ощущается, откуда он приходит, и как мы от него убегаем, мы начинаем разотождествляться с ним. Мы начинаем видеть, что это на самом деле не мы. Это наш стыдящийся Ребенок чувствует себя глубоко неадекватным и думает, что никогда не сможет сделать достаточно, чтобы люди начали ценить и любить его. Он проводит всю жизнь, скрывая неуверенность в себе. Из транса стыда нас выводит видение, что мы — не этот Ребенок. Прорабатывание стыда — это важный процесс, делающий нас глубоко человечными и чувствительными. Может быть, необходимо пережить период обвинения и гнева в отношении людей, подвергнувших нас стыду. Но если нам удастся в какой-то момент признать, что каждый опыт, который мы получили, каким бы он ни был болезненным, имеет свой смысл, мы достигнем гораздо более глубокого видения. |
|
|
| Всего комментариев: 2 | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
По этой теме смотрите: 
ВСЕ НОВОСТИ:
АРХИВ САЙТА:
Copyright MyCorp © 2024
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
1
