Ссылки на холокост – это трюк, цель которого – лишить законных оснований любую критику иудеев

Фрагмент из книги Нормана Дж. Финкельштейна «Индустрия холокоста»

...После июньской войны главные еврейские организации Америки неустанно работали над укреплением американо-израильского союза. Так, АДЛ приняла участие в широкомасштабной шпионской операции в самих США совместно с израильской и южноафриканской секретными службами.[26] В «Нью-Йорк Таймс» после июня 1967 г. заметно увеличился объем публикаций об Израиле.

Согласно Индексу этой газеты, материалы об Израиле в 1955 и 1965 гг. занимали колонки общей длиной 60 дюймов, а в 1975 г. эта длина увеличилась до 260 дюймов. «Когда я хочу улучшить своё самочувствие, я читаю статьи об Израиле в «Нью-Йорк Таймс», – писал Визель в 1973 г.[27]

Как и Подгорец, многие ведущие интеллектуалы из американских евреев вдруг обратились в новую религию. Новик рассказывает, что Люси Давидович, старейшая представительница литературы о холокосте, некогда резко критиковала Израиль и считала, что он не может требовать возмещения ущерба от Германии, потому что сам несёт ответственность за изгнание палестинцев. «Мораль не может быть настолько гибкой», – заявляла она в 1953 г.

Однако, сразу же после июньской войны, Давидович превратилась в ярую защитницу Израиля, возведя его на уровень «общей парадигмы для идеального образа еврея в современном мире».[28]

Излюбленной позой тех евреев, которые после 1967 г. вновь ощутили себя сионистами, было объяснение откровенной поддержки ими якобы осаждённого Израиля тем, что они не такие трусы, какими были американские евреи во время холокоста.

В действительности же они делали то же самое, что всегда делали еврейские элиты Америки: маршировали в ногу с американскими властями. Образованные слои оказались особенно искусными по части принятия впечатляющих героических поз.

Вспомним известного леволиберального критика общества Ирвинга Хоу. В 1956 г. издаваемый им журнал «Диссент» осудил коллективную агрессию против Египта как «аморальную». Хотя Израиль был фактически одинок, ему ставились в вину также «культурный шовинизм», «псевдомессианское чувство своего особого предназначения» и «экспансионизм».[29]

А после октябрьской войны 1973 г., когда американская помощь Израилю достигла высшей точки, Хоу опубликовал «преисполненный страха» личный меморандум в защиту якобы изолированного Израиля. В пародийном стиле, достойном Вуди Аллена, он сетовал на то, что нееврейский мир будто бы так и пышет антисемитизмом и даже в Верхнем Манхэттене на Израиль смотрят косо и все, кроме него самого, очарованы Мао, Францем Фаноном и Че Геварой.[30]

То, что Израиль стал стратегическим аванпостом Америки, не уберегло его от критики. Помимо того, что он подвергался всё большему международному осуждению за то, что отказывался заключить соглашение с арабами, признать резолюцию ООН и упрямо поддерживал глобальные амбиции Америки.[31]

Израиль сталкивался с критикой и в самих США. В задающих тон кругах Америки т.н. арабисты настаивали на том, что укладывание всех яиц в одну израильскую корзинку вредит национальным интересам США, равно как и то, что мнение арабских элит не принимается во внимание.

Другие считали, что подчинение власти США и оккупация территорий соседних арабских государств не только принципиально ложные шаги – они вредят и собственным интересам Израиля. Происходит всё большая милитаризация государства и его всё большее отчуждение от арабского мира.

Для новых еврейских «сторонников» Израиля в Америке подобные рассуждения граничили с ересью: независимый Израиль, живущий в мире со своими соседями, не представлял бы ценности; Израиль, ориентирующийся на тенденции в арабском мире, который стремится к независимости от США, был бы катастрофой.

Нужна была только Израильская Спарта, всем обязанная американской силе, – лишь тогда еврейские лидеры в США могли выступать в качестве глашатаев империалистических амбиций Америки. Как сказал Ноам Хомский, этих «сторонников Израиля» правильней называть «сторонниками морального упадка и окончательного разрушения Израиля».[32]

Чтобы защитить свой стратегический оплот, еврейские элиты Америки «вспомнили» о холокосте.[33]

Обычно говорят, будто они сделали это, потому что во время июньской войны поверили, что Израиль находится в смертельной опасности и испытали страх перед вторым холокостом. При ближайшем рассмотрении это утверждение оказывается несостоятельным.

Вспомним первую арабо-израильскую войну. В 1948 г., накануне независимости, опасность для евреев Палестины выглядела гораздо более грозной. «700000 евреев против 27 миллионов арабов, один против сорока», – говорил тогда Давид Бен-Гурион. США присоединились к наложенному ООН эмбарго на поставки оружия в этот регион и тем самым усилили явное превосходство арабских армий в вооружении.

Страхи перед новым «окончательным решением» на нацистский манер охватили евреев Америки. АЕК жаловался, что арабские государства «вооружают сообщника Гитлера, муфтия Иерусалимского, в то время как США усиливают своё эмбарго на поставки оружия», и предсказывал «массовые самоубийства и полное уничтожение евреев в Палестине». Даже госсекретарь Джордж Маршалл и ЦРУ предрекали поражение евреев в случае начала войны.[34]

Хотя «на самом деле победила сильнейшая сторона», как сказал историк Бенни Моррис, для Израиля это была отнюдь не прогулка.

В первые месяцы войны, в начале 1948 г. и особенно после провозглашения независимости в мае Игаэль Ядин, главнокомандующий Хаганы, оценивал шансы Израиля на выживание как 50:50. Без тайных поставок оружия из Чехословакии Израиль, возможно, и не выжил бы.[35]

За год войны Израиль потерял 6000 человек, 1% своего населения. Почему же уже после войны 1948 г. холокостне оказался в центре внимания еврейской жизни в Америке?

Израиль быстро доказал, что в 1967 г. он был уже гораздо менее уязвим, чем во время борьбы за независимость. Израильские и американские лидеры заранее знали, что Израиль в войне с арабскими государствами легко одержит победу. Когда Израиль за несколько дней обратил в бегство армии своих арабских соседей, эта истина стала ясной для всех. Новик сообщает: «В связи с мобилизацией американских евреев на защиту Израиля, удивительно мало говорили о хо-локосте».[36]

Только после демонстрации преобладающей военной мощи Израиля возникла индустрия холокоста, которая расцвела в обстановке величайшей уверенности Израиля в своей победе.[37]

Обычные толкования не могут объяснить эту аномалию.

Шокирующие неудачи Израиля в начале арабо-израильской войны в октябре 1973 г., его значительные потери во время этой войны и растущая международная изоляция после неё, как описывают обычно, усилила опасения американских евреев насчёт уязвимости Израиля. Соответственно, в центре внимания оказались воспоминания о холокосте.

Новик пишет об этом: «Среди американских евреев… уязвимое и изолированное положения Израиля постепенно обрело пугающее сходство с положением европейских евреев за 30 лет до того… Это не только стало стимулом для публичного обсуждения темы холокоста в Америке – это обсуждение стало принимать всё более организованные формы».[38]

Но в войну 1948 г. Израиль стоял гораздо ближе к краю пропасти и его потери, как в относительных, так и абсолютных цифрах, были гораздо больше, чем в 1973 г.

Да, если не считать союза с США, международные позиции Израиля в октябре 1973 г. были не очень хорошими. Но можно вспомнить для сравнения суэцкую войну 1956 г. Израиль и организованные американские евреи утверждали, будто Египет накануне вторжения на Синай угрожал существованию Израиля, а полный уход Израиля с Синая нанёс бы ущерб жизненным интересам Израиля и поставил бы под вопрос его выживание как государства.[39]

Но международное сообщество осталось непреклонным. Абба Эбан печально вспоминает о своём блестящем выступлении на Генеральной ассамблее ООН, которое «сопровождалось бурными, продолжительными аплодисментами, но потом большинство проголосовало против нас».[40]

В создании этого консенсуса выдающуюся роль сыграли США. Эйзенхауэр не только заставил Израиль отступить; общественная поддержка Израиля в США упала до «ужасающе низкого уровня» (слова историка Питера Гросе).[41]

Наоборот, сразу же после войны 1973 г. США предоставили Израилю массированную военную помощь в гораздо больших масштабах, чем за четыре предыдущих года, вместе взятые, а общественное мнение Америки твёрдо стояло на стороне Израиля.[42]

И именно тогда «был дан стимул публичного обсуждения темы холокоста в Америке», хотя Израиль был не так изолирован, как в 1956 г.

На самом деле, индустрия холокоста оказалась в центре событий не потому, что Израиль потерпел неожиданные поражения в октябре 1973 г. и это, наряду с его положением государства-изгоя, пробудило воспоминания об «окончательном решении».

Скорее впечатляющие военные успехи Садата в октябрьской войне убедили политические элиты Америки и Израиля, что нельзя будет долго оттягивать дипломатическое соглашение с Египтом и уход Израиля с территорий, оккупированных им в июне 1967 г.

Чтобы укрепить позиции Израиля на переговорах, индустрия холокоста увеличила свою производительность. Решающий момент заключался в том, что Израиль после войны 1973 г. не был изолирован от США. Эти события развивались в рамках американо-израильского союза, который оставался незыблемым.[43]

Исторические документы убедительно доказывают, что, если бы Израиль после октябрьской войны действительно остался один, американские евреи вспоминали бы о массовом уничтожении евреев нацистами ничуть не больше, чем после войн 1948 или 1956 года.

Новик даёт косвенные, но малоубедительные объяснения. Опираясь на цитаты из еврейских раввинов, он уверят, например, будто «шестидневная война породила национальную теологию «холокоста и спасения». «Свет» победы в июне 1967 г. развеял «тьму» нацистского геноцида, – «эта победа дала Богу второй шанс».

Холокост смог войти в жизнь Америки только после июня 1967 г., потому что «уничтожение европейских евреев закончилось, и конец был пусть не счастливым, но, по крайней мере, сносным». Но в стандартных еврейских объяснениях решающим моментом спасения является не июньская война, а основание Израиля.

Почему холокост вынужден был ждать второго спасения?

Новик утверждает, что «образ евреев как военных героев» июньской войны «способствовал тому, что было разбито клише слабых и пассивных жертв, которое раньше тормозило обсуждение евреями проблемы холокоста».[44]

Но что касается храбрости, то звёздным часом Израиля была война 1948 г., а смелый и блестящий 100-часовой переход Моше Даяна через Синай в 1956 г. предвещал быструю победу в июне 1967.

Почему американским евреям нужна была июньская война, чтобы «разбить клише»?

Данное Новиком объяснение того, каким образом еврейские элиты превратили массовое уничтожение евреев нацистами в своё орудие, неубедительно. Показательны в этом отношении приведённые ниже отрывки из его книги:

«Когда руководство американских евреев пыталось понять причины изоляции и уязвимости Израиля, а может быть, найти таким образом средство против них, большинство сошлось на таком объяснении: слабеющие воспоминания о преступлениях нацистов против евреев, а также приход нового поколения, которое не знало холокоста, привели к тому, что Израиль потерял поддержку, которой он некогда пользовался.

Поскольку организации американских евреев не могли сделать ничего для того, чтобы изменить недавнее прошлое на Среднем Востоке и мало могли повлиять на его будущее, они могли работать над тем, чтобы оживить воспоминания о холокосте. Таким образом, «слабеющие воспоминания» как объяснение стали программой действий».[45]

Почему объяснение стеснённого положения Израиля после 1967 г. «слабеющими воспоминаниями» нашло наибольшую поддержку? Ведь оно было явно неправдоподобным. Как доказывает сам Новик с помощью множества документов, поддержка, которой первоначально пользовался Израиль, имела мало общего с «воспоминаниями о преступлениях периода господства нацистов»[46] и, кроме того, эти воспоминания ослабели задолго до того, как Израиль утратил международную поддержку.

Почему еврейские элиты «очень мало могли повлиять» на будущее Израиля? Ведь они располагали прекрасно действующими организационными структурами. Почему «оживление воспоминаний о холокосте» стало единственной программой действий?

Почему было не поддержать международное сообщество, которое требовало ухода Израиля с оккупированных им после июньской войны территорий, а также справедливого и долговечного мира между Израилем и его арабскими соседями (резолюция ООН № 242)?

Согласно более решительному, но менее лестному объяснению, еврейские элиты Америки до июня 1967 г. вспоминали о массовом уничтожении евреев нацистами лишь в тех случаях, когда это было политически целесообразно. Израиль, их новый патрон, во время процесса Эйхмана выколотил из уничтожения евреев капитал.[47]

Увидев, что это выгодно, еврейские организации Америки после июньской войны стали эксплуатировать тему массового уничтожения евреев нацистами. После идеологической трансформации холокост превратился в прекрасное оружие для защиты Израиля от критики.

Как это делается, я покажу в дальнейшем. Сейчас же я хотел бы обратить внимание на тот факт, что холокост для еврейских элит Америки выполняет ту же функцию, что и для Израиля: это неоценимый козырь в игре с высокими ставками. Показная озабоченность памятью о холокосте разыгрывается так же, как показная озабоченность судьбой Израиля.[48]

Поэтому сделанное Рейганом в помрачении разума в 1985 г. заявление на солдатском кладбище в Битбурге, что похороненные там немецкие солдаты (включая солдат войск СС) – «такие же жертвы нацизма, как и узники концлагерей», еврейские организации Америки быстро простили и забыли.

В 1988 г. одна из самых известных организаций, занимающихся холокостом, Центр Симона Визенталя, объявила Рейгана «гуманитарием года» за постоянную поддержку им Израиля, а в 1994 г. он получил от произраильской АДЛ награду под названием «Факел свободы».[49]

Зато не простили и не забыли так быстро более давнее высказывание достопочтенного Джесси Джексона, который в 1979 г. брякнул в сердцах, что ему «надоело слушать о холокосте». Еврейские элиты Америки никогда не прекращали нападки на Джексона, не столько за его «антисемитские заявления», сколько за поддержку им палестинцев (Сеймур Мартин Липсет и Эрл Рааб).[50]

В случае с Джексоном играет роль и дополнительный фактор: он представляет слои избирателей, с которыми еврейские организации Америки конфликтуют с конца 60-х годов. И в ходе этих конфликтов холокост использовался как мощное идеологическое оружие.

Не мнимые слабость и изоляция Израиля, не страх перед вторым холокостом, а доказанная на практике сила Израиля и его стратегический союз с США побудили еврейские элиты после июня 1967 г. завести машины индустрии холокоста. Новик даёт, хотя и непреднамеренно, лучшее доказательство правильности этого вывода.

Чтобы доказать, что американская политика по отношению к Израилю определялась державными соображениями, а не памятью о нацистском «окончательном решении», он пишет: «Когда память о холокосте была ещё совсем свежа в сознании американского руководства – на протяжении первых 25 лет после второй мировой войны – поддержка Израиля Соединёнными Штатами была минимальной… Не когда Израиль считали слабым и уязвимым, а после того, как в ходе шестидневной войны он доказал свою силу, американская помощь Израилю перестала поступать каплями, а превратилась в поток».[51]

Этот аргумент можно в равной мере отнести и к еврейским элитам Америки.

Индустрия холокоста питается также из внутренних источников. Расхожие толкования указывают на недавнее появление, с одной стороны, «политики осознания своей самобытности», а с другой – «культуры взятия на себя роли жертв». И в самом деле, самобытность может основываться на определённой истории угнетения. Соответственно, евреи пытаются найти свою этническую самобытность в холокосте.

Но из всех групп, которые претендуют на роль жертв, в том числе негров, латиноамериканцев, американских индейцев, женщин, гомосексуалистов и лесбиянок, одни евреи не находятся в загоне в американском обществе. На самом деле политика осознания своей самобытности и холокост смогли распространиться среди американских евреев не благодаря их статусу жертв, а потому что они не жертвы.

Когда после второй мировой войны быстро пали антисемитские барьеры, евреи в США достигли необыкновенной силы и власти. По данным Липсета и Рааба, доход на душу населения среди евреев почти вдвое выше, чем среди неевреев; 16 из 40 богатейших американцев – евреи, 40% американских лауреатов Нобелевской премии в области естественных и экономических наук – евреи, равно как 20% профессоров больших университетов и 40% партнёров ведущих адвокатских контор Нью-Йорка и Вашингтона. Этот список можно продолжить.[52]

Сознание своей принадлежности к еврейству не препятствует успеху – оно венчает успех. Так же, как многие евреи дистанцировались от Израиля, пока он был для них обузой, и снова стали сионистами, когда он обрёл ценность, дистанцировались они и от своей этнической принадлежности, пока она была обузой, и снова стали евреями, когда это стало выгодно.

Общественный успех американских евреев – центральный и, может быть, единственный постулат веры их новообретённого самосознания как евреев. Кто посмеет ещё спорить, что евреи – «богоизбранный» народ?

В своей книге «Один народ. Американские евреи и их жизнь сегодня» Чарльз Зильберман – ещё один «возрождённый» еврей – восторгается в характерной для него манере: «Евреи не были бы людьми, если бы они не имели никаких представлений о своём превосходстве»; «американским евреям чрезвычайно трудно совсем отказаться от чувства своего превосходства, как бы они ни старались подавить его».

Как пишет автор романов Филип Рот, каждый еврейский ребёнок наследует «не собрание законов, не совокупность того, чему его учили, не язык и даже не Господа Бога, а особого рода психологию, которую можно выразить в четырёх словах: «Евреи это лучшие люди».[53]

Как мы вскоре увидим, холокост – негативный вариант их хвалёного успеха, его назначение – подтвердить еврейскую богоизбранность.

В 70-х годах антисемитизм перестал быть заметным признаком американской жизни. Несмотря на это, еврейские лидеры начали поднимать гевалт, утверждая, будто американским евреям грозит эпидемия «нового антисемитизма».[54]

В качестве основных доказательств известное расследование АДЛ («посвящённое всем, умершим лишь потому, что они были евреями») ссылалось на бродвейский мюзикл «Иисус Христос – сверхзвезда» и на один журнал контр-культуры, который окарикатурил Киссинджера, как «виляющего хвостом льстеца, труса, хама, подхалима, тирана, выскочку, злобного манипулятора, ненадёжного сноба и беспринципного карьериста», – по-моему, это ещё мягко сказано.[55]

Еврейские организации Америки, разыгрывая истерию вокруг «нового антисемитизма», преследовали несколько целей. Они повышали значение существования Израиля как последнего убежища на тот случай, если американским евреям понадобится таковое. Кроме того, вопли еврейских организаций, якобы борющихся против антисемитизма, заставляли охотней раскошеливаться спонсоров. «Антисемит, – заметил однажды Сартр, – обречён на то, что он не может жить без врага, которого он хочет уничтожить».[56]

Эта фраза останется столь же верной, если её перевернуть и охарактеризовать с её помощью еврейские организации. После того как антисемитизм стал дефицитом, в последние годы обострилось соперничество между важнейшими еврейскими организациями, специализирующимися на «защите евреев», особенно между АДЛ и Центром Симона Визенталя.[57]

Кстати, те опасности, которые якобы угрожают Израилю, служат той же цели – выколачиванию денег из спонсоров. Вернувшись из поездки по США, известный израильский журналист Данни Рубинштейн рассказывал:

«По мнению многих людей из еврейского истеблишмента, очень важно постоянно делать упор на внешних угрозах, которым противостоит Израиль… Еврейскому истеблишменту в Америке Израиль нужен только как жертва свирепой арабской агрессии. Для такого Израиля можно найти поддержку, спонсоров, деньги… Каждый знает официальные цифры взносов, которые собирает в Америке «Юнайтед Джуиш Аппил» от имени Израиля, но половина этой суммы идёт не Израилю, а еврейским организациям в Америке. Возможен ли больший цинизм?..»

Как мы увидим далее, спекуляция индустрии холокоста на «нуждающихся жертвах холокоста» – новейшее и самое отвратительное проявление этого цинизма.[58]

Главная причина ударов в набат, предупреждающих об угрозе антисемитизма, иная. Когда американские евреи достигли больших успехов на жизненном поприще, они в политическом плане стали постепенно смещаться вправо. Хотя в культурных вопросах, таких как сексуальная мораль и аборты, они продолжали занимать позицию слева от центра, в том, что касается политики и экономики, евреи становились всё более консервативными.[59]

Поворот вправо сопровождался замыканием на внутренних проблемах. Евреи перестали учитывать интересы своих бывших союзников из среды неимущих и всё больше расходовали свои средства только на еврейские нужды. Эта новая ориентация американских евреев[60] проявилась во всё более напряжённых отношениях между евреями и неграми.

Традиционно борясь вместе с неграми против дискриминации общественных групп в США, многие евреи к концу 60-х годов покинули Союз борьбы за гражданские права, когда, как отмечает Джонатан Кауфман, «цели движения за гражданские права сместились от требования политического и юридического равенства к требованию экономического равенства».

О том же самом вспоминает и Черил Гринберг: «Когда движение за гражданские права достигло Севера, района, где проживали эти самые либеральные евреи, вопрос об интеграции принял иную окраску. Евреи выражали теперь свою озабоченность, пользуясь скорее классовой, чем расовой терминологией, и бежали в пригороды столь же быстро, как и белые христиане, спасаясь от того, что они воспринимали как упадок своих школ и своего района».

Кульминационной точкой этого процесса стала длительная забастовка учителей в Нью-Йорке в 1968 году, когда профсоюз учителей, в котором значительную роль играли евреи, выступил против активистов негритянской общины, боровшихся за контроль над школами, положение в которых ухудшалось.

В рассказах об этой забастовке часто упоминается о побочных проявлениях антисемитизма, реже – о вспышках расизма с еврейской стороны (признаки его наблюдались уже накануне забастовки). В последнее время еврейские публицисты и организации приложили много усилий к тому, чтобы добиться отмены программ интеграции меньшинств.

На показательных процессах в Верховном суде – процессах Де Фюниса (1974) и Бакке (1978) – АЕК, АДЛ и Американский еврейский конгресс, несомненно, выражающие чувства большинства евреев, выступили против этих программ, что зафиксировано в протоколах судебных заседаний.[61]

Еврейские элиты, агрессивно защищая свои групповые и классовые интересы, клеймят любую оппозицию своей неоконсервативной политике как «антисемитскую». Как заявил глава АДЛ Натан Перлмуттер, «подлинный антисемитизм» в Америке кроется в политических инициативах, наносящих вред «еврейским интересам», таким как интеграция меньшинств, сокращение оборонного бюджета и неоизоляционизм, а также борьба против использования ядерной энергии. Даже реформу выборов в колледжах он отнёс к этому разряду.[62]

Решающую роль в этом идеологическом наступлении призван был сыграть холокост. Совершенно очевидно, что вопли о преследованиях в прошлом имеют целью защититься от критики сегодня.

В качестве предлога для противодействия акции по интеграции меньшинств евреи ссылаются даже на «numerus clausus», от которого сами страдали в прошлом. Кроме того, антисемитизм в рамках догмы о холокосте понимается как совершенно иррациональная ненависть неевреев к евреям. Возможность объяснить враждебные отношения с неевреями конфликтом реальных интересов (подробнее об этом ниже) заранее отбрасывается.

Поэтому ссылки на холокост – это трюк, цель которого – лишить законных оснований любую критику евреев – источником такой критики может быть только патологическая ненависть.

Подобно тому, как еврейские организации вспомнили о холокосте, когда мощь Израиля достигла своей высшей точки, вспоминают они о нём и тогда, когда американские евреи достигли вершины власти. При этом они лживо уверяют, будто евреям прямо сегодня и здесь грозит второй холокост.

Благодаря этому, американские евреи могут принимать героические позы, оказывая трусливое давление. Норман Подгорец после июньской войны 1967 г. подчеркнул новую еврейскую решимость «противостоять любому, кто любым образом, в любом объеме и по любой причине предпримет попытку нанести нам вред».[63]

Подобному тому, как израильтяне, вооружённые до зубов Соединёнными Штатами, храбро указывают непокорным палестинцам их место, так и американские евреи хотят, чтобы возмущённые негры тоже знали своё место.

Мобилизовать всех, кто хоть в какой-то степени способен защищаться: вот что в действительности кроется за тем куражом, который культивируют еврейские организации Америки…

Источники

26. Robert I. Friedman, «The Anti-Defamation League Is Spying on You», in Village Voice (11. Mai 1993). Abdeen Jara, «The Anti-Defamation League: Civil Rights and Wrongs», in CovertAction (Sommer 1993). Matt Isaacs, «Spy vs Spite», in SF Weekly (2.-8. Februar 2000).

27. Elie Wiesel, Against Silence, сборник, издатель – Irving Abrahamson (New York: 1984), Bd. I, 283.

28. Novick, The Holocaust, 147. Lucy S. Dawidowicz, The Jewish Presense (New York: 1977), 26.

29. «Eruption in the Middle East», in Dissent (Winter 1957).

30. «Israel: Thinking the Unthinkable», в журнале New York (24. Dezember 1973).

31. Norman G. Finkelstein, Image and Reality of the Israel-Palestine Conflict (New York: 1995), Kapitel 5–6.

32. Noam Chomsky, The Fateful Triangle (Boston: 1983), 4.

33. Карьера Эли Визеля освещает связь между холокостом и июньской войной. Хотя он уже опубликовал свои воспоминания об Освенциме, Эли Визель получил общественное признание лишь после того, как написал два тома, в которых он прославлял победу Израиля (Визель «Все реки», с. 610–611).

34. Kaufman, Ambiguous Partnership, 287, 306-7. Steven L. Spiegel, The Other Arab-Israeli Conflict (Chicago: 1985), 17, 32.

35. Benny Morris, 1948 And After (Oxford: 1990), 14–15/ Uri Bialer, Between East and West (Cambridge: 1990), 180–181.

36. Novick, The Holocaust, 148.

37. См. например, Amnon Kapeliouk, Israel: la fin des mythes (Paris; 1975).

38. Novick, The Holocaust, 152.

39. «Комментарии», февраль 1975 г. «Письмо из Израиля». Во время Суэцкого кризиса «Комментарии» не раз предупреждал, что на карту поставлено само выживание Израиля.

40. Abba Eban, Personal Witness (New York: 1992), 272.

41. Peter Grose, Israel in the Mind of America, (New York: 1990), 304.

42. A. F. К. Organski, The $ 36 Billion Bargain (New York:1990), 163, 48.

43. Finkelstein, Image and Reality, Kapitel 6.

44. Новик «Холокост», с. 149–150. Новик цитирует здесь известного еврейского учёного Якоба Нейснера.

45. Ebd., 153, 155.

46. Ebd.m, 69–77.

47. Tom Segev, Die siebte Million (Reinbek: 1995). Teil IV.

48. Забота о переживших массовое уничтожение евреев нацистами тоже была лишь картой в игре. До июня 1967 г, они были обузой – о них молчали, позже из них сделали святых.

49. «Респонс», декабрь 1988. Известные продавцы холокоста и сторонники Израиля, такие как Абрахам Фоксман, руководитель американской АДЛ, Моррис Абрам, бывший председатель АЕК и Кеинет Бялкин, председатель Конференции президентов главных американских еврейских организаций, не говоря о Генри Киссиндежере – все встали во время посещения Битбурга на защиту Рейгана, а АЕК на той же неделе приветствовал лояльного министра иностранных дел ФРГ в качестве почётного гостя на своем ежегодном съезде. В таком же духе Майкл Биренбаум из вашингтонского музея памяти холокоста приписал поездку в Битбург и высказывания Рейгана «наивному духу американского оптимизма» (Shafir, Ambiguous Relations, 302–304; Berenbaum, After Tragedy, 14).

50. Seymour Martin Lipset and Earl Raab, Jews and the New American Scene (Cambridge: 1995), 159.

51. Novick, The Holocaust, 166.

52. Lipset and Raab, Jews, 26–27.

53. Charles Silberman, A Certain People (New York: 1985), 78, 80, 81 (Roth).

54. Novick, The Holocaust, 170–172.

55. Arnold Foster and Benjamin R. Epstein, The New Anti-Semitism (New York: 1974), 107.

56. Jean-Paul Sartre, «Betrachtungen zur Judenfrage» in Drei Essays, Frankfurt/M.: 1960, S. 120.

57. Статья в «Форвард» от 7 января 2000 г. рассказывала о борьбе АДЛ и центра Симона Визенталя за лицензию на курсы по обучению «терпимости».

58. Noam Chomsky, Pirates and Emperors (New York: 1986), 29–30 (Rubinstein).

59. Обзор данных новых опросов, которые подтверждают эту тенденцию, можно найти в статье Мюррея Фридмана «Смещаются ли американские евреи вправо?» в «Комментари» за апрель 2000 г. На выборах мэра Нью-Йорка в 1997 г. Рут Мессинджер, представительница демократов, конкурировала с Рудольфом Джулиани, республиканцем, сторонником «закона и порядка», и 75 % еврейских избирателей проголосовали за Джулиани. Примечательно, что евреи, голосовавшие за Джулиани, перепрыгнули как традиционные партийные, так и этнические границы (Мессинджер – еврейка).

60. Этот сдвиг частично объясняется также заменой космополитического руководящего слоя евреев из Центральной Европы пришлыми евреями восточноевропейского происхождения, шовинистами с местечковой идеологией, такими как мэр Нью-Йорка Эдуард Кох или главный редактор «Нью-Йорк Тайме» А. М. Розенталь. Примечательно в этом плане, что еврейские историки, которые противятся догматизму холокоста, родом обычно из Центральной Европы, например, Ханна Арендт, Генри Фридлендер, Рауль Хильберг и Арно Майер.

61. См. например, В. Jack Salzaman and Cornel West (Hrsg.), Struggles in the Promised Land (New York: 1997), особ. главы – 6, 8, 9, 14, 15. (Kaufman auf S. Ill, Greenberd aufS. 166). Во избежание недоразумений отметим, что крикливое еврейское меньшинство не было согласно с этим сдвигом вправо.

62. Nathan Permutter and Ruth Ann Perlmutter, The Real Anti-Semitism in America (New York: 1982).

63. Novick, The Holocaust, 173 (Podhoretz).

Холокост. Вся правда о Холокосте от Урсулы Хафербек