Мы поверили кому-то, а вдруг он нас обманет? Мы работаем на кого-то, а вдруг он нас «кинет»? Мы связались с кем-то, а вдруг он пустышка никчёмная, и т.п.

У человека никогда не было оснований слепо доверять другим людям. Тем более, вдвойне и втройне, у человека нет оснований кому-то доверять сейчас, когда внутренности страны набиты радиоактивной и токсичной трухой ельцинизма.

Трагедия власти – в том, что она появилась для защиты СУВЕРЕНИТЕТА ЛИЧНОСТИ, но на практике постоянно его подавляет. Высшей и конечной ценностью цивилизации, конечно, является ЛИЧНЫЙ СУВЕРЕНИТЕТ, основанный на духовной самодостаточности Человека (человек есть Вселенная, человек создан по образу и подобию Божию и т.п.).

Духовная самодостаточность Человека входит в вопиющем противоречии с вопиющей же материальной, физиологической несамодостаточностью личности.

Всякому, кто психически здоров, ясно, что главная цель цивилизации – помочь Человеку раскрыться, а не закрыть его в тюрьме, не заковать в кандалы. На этой очевидности и спекулируют либеральные демагоги, призывая всех и каждого беспрепятственно развиваться и раскрываться…

Проблема в том, что волки самореализуются так, что овцы не то что в тюрьме, а вообще в могиле оказываются. Когда мы швыряемся в толпу свободой – мы бросаем большинству в этой толпе рабство, а то и просто смерть!

Для того чтобы одна личность не посягала на суверенитет другой личности (что, кстати, является подлинным смысловым наполнителем понятия «права человека») бандам человечество противопоставило власть. Можно так противопоставить (банды ó власть), а можно то же самое выразить другими словами: произвол частных собственников óгосударственное регулирование.

Ведь государственные органы обязаны (по крайней мере, в теории) работать на всех, а частные структуры – только на одного, причём подразумевается, что за счёт всех остальных. Если я занял единолично гектар – этот гектар не достался никому другому, так ведь? Как, впрочем, и наоборот: где взять гектар земли для меня, если гектары поделили без меня?

+++

Оценочный механизм человека устроен совершенно очевидным образом. Всякая вещь оценивается либо как лишняя, ненужная, никчёмная, либо как священная, либо как полезная.

Ненужное имеет свойство «захламлять» - следовательно, между ненужным и вредным нет чёткой грани. А вредное положено устранять, ликвидировать…

Полезная вещь полезна для меня. Если она полезна для других, но не для меня – она может считаться священной, но полезной уже числится не будет. Оценочный эгоизм русских сторонников Путина, например, заключается в том, что они знают:

-Меня хотели убить, а Путин им помешал, он лично мне полезен…

При этом большинство таких сторонников Путина никогда президента в глаза не видели, понятия о его человеческих качествах не имеют, и знать его не знают. Для этих сторонников Путин – не более, чем полезный предмет, вроде кастета в кармане у идущего через тёмную подворотню в городских трущобах…

Истинных мотивов Путина – почему он помешал убить русских, уже приготовленных к закланию в 1999 году – мы не знаем. Эгоизм проявляется в том, что нам не столько интересны мотивы, сколько результат. Нам неважно, что он думал, когда почему-то отогнал резников с ритуальными ножами от колыбели наших детей.

Отогнал – значит, полезный. А внутрь к человеку не залезешь, чего он там думает и что чувствует – неизвестно.

+++

Если мы будем делить мир только на вредное, никчёмно-пустое и полезное лично для нас – мы потеряем цивилизацию и провалимся в каменный век доисторических времен. Оценивающий явления механизм у цивилизованного человека обязательно включает в себя святыни, священное, сакральное.

Конечно, взаимосвязь между полезным и священным имеется: очень полезное постепенно возводится в священное, а священное так или иначе становится полезным. Например, из непонятного доселе догмата о Троице вырастает диалектика мышления, из диалектики – механика, а из механики – полезные машины и прочее оборудование, облегчающее быт.

Грубо говоря, народы, не ломавшие голову над вопросами триединства – не сумели в итоге создать электрической мясорубки или обезболивающих средств.

Но нельзя уравнивать священное с полезным, видеть в сакральном только мистифицированную прагматику. Очень многое, полезное в долгосрочном режиме и в макро-пространстве, не является таковым в краткосрочном режиме и локальном пространстве.

= Цивилизация живёт в долгосрочном режиме и на огромном пространстве.

= А отдельный человек живёт в краткосрочном режиме и на очень ограниченном пространстве.

Отсюда глубочайшее, фундаментальное и непреодолимое противоречие между коммерческой выгодой личности и цивилизованностью поведения.

+++

С появлением священного – появляется и власть, противопоставившая себя бандитам и бандам[1]. То есть банды были и раньше, банды создаются по принципу групповой выгоды против «потерпевших»… Или «терпил», как их презрительно звали в 90-е годы.

А власть возникает только вторично по отношению к святости, и ТОЛЬКО как механизм защиты верующими своих святынь.

Нельзя защищать того, чего нет: если исчезает святость, институты власти перерождаются в банду, а её действия – в бандитизм (в чём глубинная суть «перестройки» и адских «реформ», пережитых нами).

А как могут люди – каждый из которых Вселенная, и каждый каждому конкурент в борьбе за ресурсы Земли – объединятся?

= Или если у них общая вера, и это преодолевает их «тёрки» за жилплощадь и колбасу;

= или если у них общий интерес кого-то СООБЩА ОГРАБИТЬ.

Третьего-то не дало, сами пораскиньте-ка мозгами…

Что может объединить людей, если у них нет ни общей веры, ни общих интересов?

Если сообща им грабить некого и защищать сообща нечего, то на первый план выйдут центробежные силы. Общество утратит центрированность и развалится на враждующие сегменты: на взаимные обиды, вытекающие из железного закона экономики: «если ему, то не мне, если мне – то не ему». И единство сменит «война всех против всех», как в страшные 90-е годы.

+++

Суверенитет личности – альфа и омега, основа и конечная цель цивилизации – заключается, в числе прочего, и в том, что человеку неприятна любая посторонняя власть над ним.

Когда нами кто-то командует, нам это неприятно, и это неотъемлемое свойство человеческой натуры. Мы хотели бы всё решать сами, хотели бы делать только то, что нам нравится и т.п.

И поэтому Власть, как институт – дочь Опасности. Там, где нет никакой опасности – нет и никакой нужды во власти.

Вот вы сели у телевизора с пивком и чипсами, да ещё и пельмешки наворачиваете: тепло, уютно, душевно, никто и ничто не угрожает… Нужно вам, чтобы в такую обстановку явился чужой человек, и начал орать, распоряжаться, что вам делать? Думаю, никому такое не нужно – ни вам, ни мне…

Но как только появляется опасность – появляется и потребность человека во власти. И чем сильнее опасность – тем больше государственничества, державности, даже, можно сказать, «рептильности-низкопоклонства» в здравомыслящем человеке.

Ведь наша свобода кончается там, где начинается свобода убивающей нас банды. Если власть под лозунгом свободы отвернётся и умоет руки, предложит нам «самим разбираться со своими проблемами», как это было в 90-е годы – тогда плохи наши дела. Любой тиран-левиафан лучше, чем такая «свобода»…

Но востребованной власть делает не только криминальная и геополитическая (сулящая геноциды) опасность. Существует и экономическая опасность человеческой жизни – опасность не получить жизненно-необходимые товары и услуги. И такая опасность, будучи экономической, требует экономической власти (гос-гарантий, гос-плана и т.п.).

Всякая власть – человеку не сахар. Она носит принудительный характер. Будучи, по коренной своей сути, ОХРАННИКОМ РЕЛИГИИ, власть не может в материальных вопросах допустить ту свободу, принцип непринуждения – которое существует у цивилизованных людей в духовных вопросах. Ибо дух кушать не простит, а тело – увы! Бога убить нельзя, сколько не покушайся, а вот человека – запросто…

Если, например, поля зависят от орошения – то нужна власть, которая всех выгонит на ирригационные работы. Это тяжёлый земляной труд, и всякий предпочёл бы обойтись без него – если бы не трезво понимаемая угроза грядущего неурожая, голода…

+++

Но в том-то всё и дело, что права человека вступают в противоречие с его свободой. Ведь права требуют обеспечения, обеспечение требует достаточного основания, из этого вытекает ПРОИЗВОДСТВЕННАЯ НЕОБХОДИМОСТЬ, а она – логическая противоположность свободе.

Всякое право человека неотделимо от экономического обеспечения.

Скажем, неприкосновенность личности базируется на возможности подать заявление в полицию: «меня побили, накажите». Что это подразумевает? Полиция должна быть, она должна быть сильной, чтобы её тоже не побили, полицейские должны иметь хорошее оружие, хорошую зарплату, а это всё деньги. Если полиция зависима от подачек того, кто вас побил, то как же она будет защищать вас от его побоев?

А ведь рыночная апология предполагает, что ВСЕ (включая и полицию) – зависят от частного собственника. Потому что он единственный источник денежных средств, единственный «добытчик»! Госплана, госпредприятий нет – и все госструктуры повисают в воздухе: или они будут работать на частника, или останутся голодными (как в 90-е годы). О каких тогда абстрактных правах человека может идти разговор?

Произвол крупного частного собственника – вот единственное право в таком обществе. Против него не сыщешь закона, потому что он сам закон!

Обеспечение прав человека – это всегда принудиловка, потому что если делать это добровольно – то право человека превратится из права в пожелание, в совет, в тост, наконец!

«Хочу, чтобы вы не обижали вдов и сирот!» Ну, и хоти дальше, а мы сделаем, как сами нужным посчитаем, потому что ты к нам вооружённый конвой не приставил…

+++

Вот и получается, что права человека есть только у тех, кого конвой сторожит! Парадокс? Вовсе нет! Логика очень проста и неопровержима:

• 1.Права человека не должны быть пустой и лживой декларацией (как в США) – да или нет?
• 2.Декларация, которая не имеет силового обеспечения – и пуста, и лжива, да или нет?
• 3.Силовой аппарат должен иметь экономическое обеспечение – потому что силовикам кушать надо, не говоря уже обо всём остальном…

Мне уже приходилось писать, что если (допустим) в какой-то латиноамериканской банановой республике частная служба безопасности магната имеет бюджет больше, чем государственная полиция, то эта частная служба безопасности становится и полицией, и государством. А как иначе? Если полицейских 10 человек, а ЧОПовцев 100, то кто победит?

Но сейчас уже достаточно фактов, чтобы смотреть шире: весь Запад даёт нам картину, в которой государство (американкое, французское и др.) – это служба безопасности в корпорациях Ротшильдов, Рокфеллеров и других бильдербергов.

Глубинный смысл нашего с ними противостояния – в том, что у нас государство сумело поглотить частные корпорации, а у них частные корпорации сумели поглотить государственные институты и структуры.

+++

Мы начинали разговор о суверенитете личности, как альфе и омеге цивилизационного пути. В мире, по сути, захваченном криминальной мафией, ни о каком суверенитете личности, и о правах абстрактного человека не может быть и речи.

О них поговорят – если это нужно хозяевам криминальной мафии. Или помолчат – если им это нужно. Здесь могут трындеть годами о Магницком, Гонгадзе или Немцове – и при этом в упор не видеть тотального уничтожения целых народов. Здесь могут устроить показушный, постановочный скандал вокруг мелких проблем потребителя – и при этом не замечать ликвидации целых суверенных государств со всей их правовой системой.

Это мир абсолютного произвола крупных частных собственников, в котором виртуальная картинка полностью вытесняет реальность. А демагогия и ложь – сменяют правообеспечение и правоохранение. Каприз и произвол – сменяют нормы и принципы.

Никакого суверенитета личности, как и прав человека, в таком мире быть не может. Ничто – кроме встречного, оборонительного насилия – тут человека не защищает.

Здесь не только отдельные люди, но даже и народы с государствами исчезают незаметно, без всяких правовых последствий для убийц, что называется, без суда и следствия.

[1] Речь маркиза де сада перед конвентом, за которую его посадили в сумасшедший дом, содержала в себе такие утверждения: морали не нужно, она мешает власти, семьи не нужно, она мешает власти и т.п.

Александр Леонидов; 13 июня 2017