Михаил Гельфанд, доктор биологических наук, профессор, заместитель директора Института проблем передачи информации РАН:

Если учесть, что это уже не первое сокращение, наверное, ничего хорошего из этого не получится. Понятное дело, что страна, которая ссорится со всеми соседями, не может позволить себе науку, а также здравоохранение, образование и все прочие пряники. Надо войско содержать. Зачем нам научно-технологический комплекс, сами посудите? В современной цивилизации любое сокращение денег на науку влечет за собой стратегическое отставание надолго. А какой у нас, интересно, в какой-нибудь «Роснефти» бонус для менеджмента? Он сопоставим с этим или нет? Я думаю, что сопоставим. Нужно посмотреть зарплаты ведущих менеджеров госкомпаний, а после этого посмотреть, что лучше сокращается: затраты на науку или что-нибудь другое.

Если мы говорим непосредственно про федеральную целевую программу исследования и разработки, то это конечно же не весь объем финансирования российской науки. Эта программа была принята какое-то время назад как такой условный механизм конкурсного финансирования вполне определенных направлений и проектов. Одно время денег в бюджете было много и дали такие большие нарезки сверху, чтобы за них боролись по конкурсам и развивали направления. А в последние годы бюджет урезается, и, соответственно, эти федеральные целевые программы, которые тоже шли сверху, начали тоже потихоньку урезать. Одновременно на 10% сокращают бюджет ФАНО (Федерального агентства научных организаций, которое сейчас распределяет финансирование по институтам, которые раньше получали деньги напрямую в РАН), причем за предыдущие несколько лет он уже сократился на 30%. И мы это вполне на себе ощущаем, потому что многие программы, которые мы проводили в рамках бюджетных средств, уже сейчас сворачиваем. В первую очередь, это, конечно же, инфраструктурные программы, например, поддержка стационаров, которые используются для полевых исследований. Экспедиционные проекты, проекты, которые направлены на интеграцию разных институтов. То есть у нас по сути остается совсем голая база в виде оклада, бюджетной зарплаты и коммуналки, а ничего на развитие не остается. И это плохо. Но это тренд не этого года. Это тренд, который начался два-три года назад, это совпало с реформой Академии наук и определенными политическими событиями в стране, связанными с присоединением Крыма, обвалом рубля по отношению к доллару, падением цен на нефть. Нам все труднее становится поддерживать какой-то более или менее современный уровень исследований, а это значит что наше технологическое отставание будет нарастать.

Член-корреспондент РАН (попросил не называть своего имени):
У Минобра откат за выдачу ФЦП примерно 20%, без этого они просто не дадут. Эти федеральные целевые программы (ФЦП или, как я его называю, ДЦП) — это на самом деле профанация и трата денег. Там средства распределяются по 95 закону о госзакупках. К примеру, на торги выставили лот на 10 миллионов рублей. А ты говоришь: «А я сделаю на 8 миллионов рублей!». И всем абсолютно безразлично, что ты на самом деле ни хрена не сделаешь.

Это абсолютная растрата бюджета в чистом виде, который распределяют только за взятки исключительно и больше никому. К науке это вообще никак не относится. Они там косят под какое-то практическое значение, но никакое практическое значение в фундаментальной науке невозможно. Одним словом, все так разворовывается, что я не вижу в сокращении ФЦП ничего ужасного.

А вот сокращение бюджета ФАНО на 10% (и это уже не первое сокращение) — это совсем плохо, это аукнется на институтах, им что-то обрежут. На зарплате, на той ерунде, которую мы получаем, это никак не отразится. В моем понимании это, конечно, ужасно, но, поскольку мы к ужасному состоянию привыкшие, я, честно говоря, не вижу каких-то причин для паники на этот счет.