В пятницу 17 марта Государственная Дума голосами Единой России приняла поправку в Налоговый кодекс, которую в прессе уже окрестили «новым законом Ротенберга» (или, иначе, «законом Тимченко»).

 Суть поправки в том, что физические лица, попавшие под международные санкции, могут добровольно объявить себя нерезидентами РФ и, таким образом, не платить налоги с доходов, полученных за рубежом. Поправка принята практически без обсуждения в Думе, спустя всего лишь несколько дней после ее первоначального внесения, так что у общества не было никаких шансов разобраться в этой очень неоднозначной теме и выразить свое отношение к ней.

Согласно новой поправке, физические лица, являющиеся налоговыми резидентами других стран, находящиеся под "мерами ограничительного характера" других государств (так на языке законодательства обозначаются санкции), вне зависимости от того, находились они на территории РФ или нет, могут отказаться от российского налогового резидентства. Для этого им надо подать заявление в ФНС, приложив к нему документ о налоговом резидентстве в другой юрисдикции.

Напомню, что в России налоговые резиденты определяются как физические лица, которые фактически находятся в РФ не менее полугода (183 календарных дней) в течение следующих подряд двенадцати месяцев, в то время как в большинстве других стран используются иные критерии налогового резидентства (например, место проживания семьи). Поэтому возможны ситуации, когда человек оказывается налоговым резидентом одновременно и в России, и в какой-то другой стране. В России нерезиденты платят подоходный налог только с доходов, полученных в России, — по ставке 30% вместо стандартных 13%; при этом их зарубежные доходы российских налоговиков интересовать не должны – ни в смысле уплаты подоходного налога, ни в смысле подачи отчетности. Резиденты же должны платить как с российских, так и с зарубежных доходов. Однако на практике двойного налогообложения не происходит благодаря наличию у России со всеми странами, кроме некоторых офшорных юрисдикций, международных соглашений об избежании двойного налогообложения.

Таким образом, новая поправка позволяет лицам, находящимся под санкциями, избежать декларирования своих зарубежных доходов и уплаты налогов с них в российский бюджет, если они станут налоговыми резидентами в некоторых офшорных юрисдикциях (а такое резидентство зачастую можно просто купить). В частности, находящиеся под санкциями лица смогут освободиться от обязанности подавать отчетность по своим контролируемым иностранным компаниям (КИК) – включая компании, зарегистрированные в офшорных юрисдикциях.

Антироссийские персональные санкционные списки ЕС, США и других западных стран включают в основном военных, политиков и госслужащих – большинство из этих людей не может иметь иностранного гражданства или налогового резидентства.  Поэтому очевидно, что новая поправка писалась в интересах очень небольшого числа конкретных людей – а именно, находящихся под санкциями бизнесменов, таких как, например, Геннадий Тимченко, Аркадий Ротенберг, Игорь Сечин.Не очень понятно, зачем властям понадобилось принимать столь одиозный закон, – особенно в предвыборный год. По-видимому, это  делается для укрепления лояльности бизнес-элит перед лицом западных санкций, что приобрело особую актуальность именно сейчас, когда стало понятно, что санкции – это всерьез и надолго.

Такой законопроект не мог не вызвать шквала критики со стороны российского общества – сразу вспоминается похожий «закон Ротенберга», который так и не был принят во многом из-за резко негативной реакции общественности.

Напомню: законопроект 607554-6, именуемый в прессе «законом Ротенберга», был внесен депутатом от «Единой России» В.А. Поневежским в сентябре 2014 года и предполагал выплату из федерального бюджета компенсаций российским гражданам и организациям, зарубежное имущество которых подвергнуто аресту или другим взысканиям по решениям иностранных судов. В СМИ законопроект связывался с именем Аркадия Ротенберга, так как у него были арестованы в Италии недвижимость и банковские счета (однако впоследствии бизнесмен заявил, что даже в случае принятия закона он не собирается обращаться за компенсацией). В октябре 2014 года законопроект был принят в первом чтении, но негативная реакция общества на него была столь сильна, что власти не решились выставлять его на второе чтение. Законопроект два с лишним года лежал в Думе в ожидании подходящего момента, и только сейчас – 16 марта 2017 года (т.е. практически одновременно с принятием новой поправки о налоговом резидентстве)  ответственный комитет (Комитет по конституционному законодательству и госстроительству) рекомендовал отклонить законопроект.

Таким образом, «второй закон Ротенберга» по сути является заменой первого «закона Ротенберга»: власти попытались заменить один закон о преференциях некоторому кругу лиц на другой – похожий, но пока еще не столь нашумевший. Причем из неудачи с принятием закона Ротенберга были извлечены уроки: на этот раз власти постарались провести законопроект через Госдуму столь стремительно, чтобы никто ничего не успел понять. Для этого им пришлось действовать не совсем стандартно.

Стандартная процедура рассмотрения законопроекта в Государственной Думе состоит в следующем. Новый законопроект вносится в Думу вместе с пояснительной запиской, объясняющей его смысл и пользу; также (если законопроект имеет финансовые последствия) в комплект документов включается финансово-экономическое обоснование законопроекта, т.е. расчеты того, какое влияние будущий закон окажет на доходы и расходы государственного бюджета. Все это обсуждается на заседаниях профильного комитета – с учетом мнений различных министерств и ведомств, а также общественных организаций, имеющих отношение к предмету законопроекта. И только после всех этих обсуждений законопроект выносится на пленарное заседание Думы и может быть принят в первом чтении. Принятие в первом чтении означает, что зафиксирована концепция законопроекта и теперь менять в нем можно только детали, не изменяющие его сути. Это делается посредством внесения поправок, на что обычно дается один месяц. Далее, все внесенные поправки рассматриваются профильным комитетом и затем пленарным заседанием Думы. Принятые поправки вносятся в законопроект, и он в таком виде принимается во втором (основном) чтении.

Однако в данном случае власти пошли другим путем. Вместо того чтобы вносить в Думу соответствующий законопроект, председатель Комитета ГД по бюджету и налогам депутат Макаров внес его в качестве поправки в другой законопроект, к которому предлагаемая мера не имеет практически никакого отношения – кроме того, что и там и там речь идет о внесении изменений в Налоговый кодекс. А именно, поправка о налоговом резидентстве лиц, находящихся под санкциями, была внесена в законопроект № 46023-7 «О внесении изменений в главу 23 Налогового кодекса Российской Федерации (в части определения налоговой базы в отношении доходов в виде процентов по обращающимся облигациям российских организаций)», который затем был принят Думой во втором чтении. Такой ход позволил не только сократить срок принятия одиозных изменений под видом поправки до нескольких дней, но и обойтись без предъявления пояснительной записки и финансово-экономического обоснования предлагаемой меры.

Отметим, что это не первый случай применения подобной практики «ускоренного» рассмотрения спорных законопроектов в российской Госдуме, но правилом это все-таки еще не стало. Однако тенденция к минимизации общественной дискуссии при принятии законов уже вполне ощутима. Роль парламента в России все больше сводится к автоматическому одобрению принимаемых властью решений, т.е. разделение исполнительной и законодательной власти все более стирается: исполнительная власть уже полностью подмяла под себя власть законодательную. Поэтому в будущем можно ожидать принятия еще более одиозных законов, так как  общественное мнение практически не влияет на ход рассмотрения законопроектов Государственной Думой.+

Татьяна Куликова