Генерал-майор авиации Василий Еременко более четверти века проработал в Центральном аппарате КГБ. Курировал Военно-воздушные силы и разработку новой авиационной и ракетной техники в СССР, а затем и в Российской Федерации. О том, что тогда происходило в небе над нашей страной, мало кто знал больше, чем он. Он владел всеми летными тайнами и секретами, о которых мы и решили его расспросить.

– За годы вашей службы про­изошло много авиакатастроф, какая из них запомнилась больше всего?

– Из Комсомольска-на-Амуре летел Ан-24 в Благовещенск. А под Иркутском есть военный аэродром «Белая», где стояла наша дальняя авиация. Вылет Ан-24 в Комсомольске-на-Амуре задержали, но информацию об этом на «Белую» вовремя не передали. Здесь посчитали, что он уже пролетел, и начались полеты военных самолетов. И один из них на высоте 5400 метров столкнулся с пассажирским лайнером. У Ан-24 оторвались кабина, хвост, крылья, остался один фюзеляж, который начал планировать и поэтому падал относительно медленнее, чем обычно. Всех, кто в салоне был не пристегнут, тут же выдуло. В тех местах – болота и вековые ели. И фюзеляж обрушился на густые заросли, которые сильно замедлили его скорость падения. И одна женщина осталась жива. Это было настоящее чудо. 

Самолет нашли достаточно быстро, но там негде было сесть даже на вертолете – кругом сплошной лес. Высадили группу спасателей. Они пробирались через тайгу и выкорчевывали деревья, расчищая площадку для вертолета. На это ушло три дня. В это время пилоты, которые летали над местом происшествия, докладывали, что там ходят какие-то люди и роются в чемоданах. Все были возмущены этим мародерством. Решили, что это геологи – их тогда было много в тех местах. А оказалось, это – та бедная женщина. Стоял август, но было холодно, шел дождь. Она искала теплые вещи, еду и одеколон, который пила, чтобы согреться. Ей просто надо было выжить. И она выжила.

– Чем закончилось расследование этого происшествия?

– Комиссия долго заседала. Гражданские обвиняли военную авиацию, военные – гражданскую. Потом приняли какие-то компромиссные решения, типа улучшить документацию и так далее. На этом все и закончилось.

– Наш первый сверхзвуковой самолет, Ту-144С, во время показательного полета в Ле Бурже вдруг ушел в пике и через несколько секунд рассыпался в воздухе. Материалы расследования засекретили, а официальная версия была столь неубедительна, что породила множество гипотез об истинных причинах этой авиакатастрофы...

– Причин катастрофы было несколько, но их можно все объединить двумя словами – техническая неисправность.

– Одна из версий утверждает, что советской разведке удалось достать часть чертежей «Конкорда». Британская контрразведка установила утечку, но не арестовала шпиона, а начала через него отправлять в Москву техническую дезинформацию. В итоге появился Ту-144, который был очень похож на «Конкорд». А не замеченная нашими ошибка в чертежах и стала причиной катастрофы. Для таких предположений есть основания?

– Мы, конечно, конкурировали с этим «Конкордом», но в целом у Андрея Николаевича Туполева уже была отличная и накатанная школа строительства сверхзвуковых самолетов, я имею в виду военных. Они сделали революцию в военном деле, поэтому необходимости что-либо у кого-то «сдирать» не было. Уже прошло то время.

Я знаю, что Ту-144 был абсолютно «сырой». Этот самолет, в принципе, был бесперспективен для нас. У него было всего 121 посадочное место, и он был экономически невыгоден, так как требовал слишком много горючего. Кроме того, для него нужна была специальная инфраструктура, то есть на каждом аэродроме пришлось бы строить массу дополнительных сооружений. Это – первый самостоятельный самолет сына Туполева, и, по идее, он должен был после отца открыть новую эру сверхзвуковых пассажирских самолетов...

– Говорят, подавляющее большинство авиакатастроф происходит из-за человеческого фактора. Это на самом деле так?

– Человеческий фактор, действительно, очень часто бывает главной причиной. Вот не глядя несколько примеров. В Кривом Роге самолет взлетает. Оторвался от земли. Поступает команда убрать шасси. Бортмеханик убирает краны шасси и вместе с ними цепляет и другие, которые находятся рядом. А это пожарные краны, перекрывающие доступ топлива к двигателям. Все четыре двигателя на взлете «убрал». Самолет рухнул. Хорошо, что за штурвалом сидел опытный пилот. Видит – перед ним водохранилище. Он так круто разворачивает самолет, что тот при падении ломается буквой «г». Крылья обваливаются, винты – в землю. Все переломанные, но всё же остались живы. Или Як-40. У него педали – это руль поворота и одновременно, если носочки вперед нажать, это тормоз. Поэтому там ноги надо держать нейтрально, не нажимать вперед. А летчик взлетает, упирается ногами в педали и непроизвольно давит носками. И не понимает, что происходит. Он газует, а самолет не едет. Все это человеческий фактор. И такое сплошь и рядом. Особенно сейчас, когда пилотов как следует не готовят.

– А были ли у вас какие-то методики предсказания авиакатастроф?

– Нет, у нас была статистика. Я знал количество самолетов в наших ВВС. Ежегодно составлялся график: сколько и по каким причинам произошло с ними катастроф. Получалось какое-то итоговое число, например 150, и я знал, что в следующем году их тоже будет примерно 150. Но это условная цифра, конечно. Я не могу назвать настоящую цифру. И потом, ведь помимо авиакатастроф происходили различные аварии, поломки и другие летные происшествия. Например, наши пилоты и ракетчики часто сталкивались с аномальными явлениями.

– Эти встречи тоже расследовались?

– Сначала этим занимались лишь энтузиасты. Их имена известны: математик, астроном, доцент МАИ Феликс Юрьевич Зигель, инженер-акустик, кандидат технических наук Владимир Георгиевич Ажажа и другие. Они сильно «перетряхнули» наше сознание по отношению к неведомому. В сентябре 1977 года над Петрозаводском появился неопознанный объект, так называемый «Петрозаводский феномен», который наблюдали тысячи людей. Его видели не только в Карелии, но и в Ленинградской области и даже в Финляндии. В редакции газет посыпались письма, требующие объяснить происшедшее. В правительство прислали запросы и руководители соседних стран. Они боялись, что Советский Союз проводит какие-то испытания, которые могут угрожать их безопасности, в том числе экологической. Вот только тогда и началось какое-то движение. Во все военные части, в том числе в ракетные стратегического назначения, были направлены инструкции, обязывающие докладывать обо всех случаях возникновения аномальных явлений. 

В Президиум Совета Министров обратился бывший президент Академии наук академик Александров. Он говорил, что эти аномальные явления необъяснимы, но они существуют в реальности. Даже сегодня земная цивилизация и близко не обладает теми возможностями, которые демонстрируют НЛО. Необходимо создавать какие-то программы и их изучать. И вот в 1981 году была принята первая такая программа. Ее назвали «Сетка». Были образованы специальные центры в Министерстве обороны и в Академии наук, и мне пришлось их курировать.

– А чем они занимались?

– Во-первых, собирали информацию о встречах с аномальными явлениями. Очевидцы описывали событие, рисовали форму НЛО. Хотя по линии Министерства обороны тут дело шло туго. Потому что военные, особенно летчики, боялись об этом рассказывать. Летчика, конечно, можно понять: он скажет, что над ним что-то кружилось, а решат, что у парня пошатнулось здоровье, и спишут с летной работы. Поэтому многие думали: пусть летает, а мы промолчим. Но между собой они все равно ­говорили об этом, и это становилось ­известно контр­разведке. Мы просили их рассказать, ­обещая, что никому ничего не скажем.

– Не только летчики, многие люди опасаются рассказывать, что видели НЛО...

– Да, действительно, многие отказываются об этом говорить, в том числе ученые, чтобы не прослыть, скажем так, человеком наивным и несерьезным. Тема скомпрометирована обилием информации, причем 90 процентов ее – это фантазии и недопонимание. Люди часто принимают за НЛО пуски зондов, падающие ступени ракет или какие-то явления природы. 

Приведу такой пример. Когда происходит авиакатастрофа, одной из наших задач является опрос очевидцев. Это десятки, сотни человек. Мы объезжаем все близлежащие поселки и письменно фиксируем все ответы. Потом, когда анализируем собранный материал, хватаемся за голову. Что только народ не говорит! В голове порой не укладывается. Одно и то же событие каждый воспринимает по-своему, рассказы бывают абсолютно противоречивые, а нередко – просто фантастические. Так и с НЛО. Кто-то не понял, что именно видел, другой фантастики начитался, третий не совсем здоров... В итоге получаешь огромное количество данных, в которых легко запутаться и «утонуть».

– А как тогда быть?

– К информации надо относиться очень избирательно и строго. Должна быть четкость и объективность, надо использовать специальные методики сбора данных. Если показания нескольких свидетелей, например, о том, какая была форма, направление движения и так далее, совпадают, только тогда событие можно включать в базу данных по НЛО. Поэтому ученые и проводили конкретные эксперименты, чтобы знать, что здесь ничего другого не происходит – мы никак не воздействуем на атмосферу, не порождаем никаких природных явлений, тут нет никаких ступеней и зондов. 

По линии ВВС вся информация о неопознанных объектах стекалась ко мне. У меня на столе лежала схема, разделенная на квадратики, как шахматная доска. На ней были вычерчены все виды НЛО, какие только встречались. Я изучал данные, систематизировал и смотрел, не появилось ли что-то новое. Потом все эти материалы передавал ученым.

– А вы сами видели НЛО?

– Видел пульсирующие, светящиеся, красные шары. Мне приходилось участвовать в эксперименте на полигоне «Владимировка» одного из летных научно-испытательных институтов в Астраханской области. Туда завезли самую современную на тот период аппаратуру. Собрали ученых. Эксперимент длился полгода. Выяснилось, что НЛО появляются в тех местах, где есть напряженность – психологическая, военная или какая-либо другая. Мы даже научились НЛО вызывать. Для этого надо было вый­ти из обычного режима испытаний – выкатить из ангаров большое количество самолетов, увеличить в два-три раза количество полетов, то есть создать активную обстановку. Кстати, в 50 кило­метрах находился полигон другого института, только стратегических ракет, и у них было то же самое. Как только они начинали интенсивно «вытаскивать» свои ракеты, тут же появлялись НЛО.

– И что происходило дальше?

– Когда появлялся НЛО, включалась вся аппаратура. С ее помощью определяли расстояние, радиус, объем и множество других параметров. Иногда они «играли» с нами. Например, шар стоит на месте, то есть визуально он есть, а по приборам вдруг куда-то исчез. Затем отметка на локаторе возникает вновь, передвигается, но уже где-то в полукилометре. Хотя мы-то все видим, что НЛО все еще находится там же, где и был. Или наоборот. Вдруг шар «гаснет», исчезает и тут же возникает уже в другом месте. А его отметка на экране радиолокатора не меняет своего положения.

– А вы пытались вступить в контакт с ними?

– Солдатики на полигоне народ дотошный и во время дежурств начинали сами экспериментировать. Они же тоже «ученые крупные». Например, появляется шар и останавливается на некотором расстоянии. Солдат сгибает и разводит руки в стороны, вправо-влево, два раза. Стоит, ждет. Шар тоже сжимается и разжимается вправо-влево два раза. Затем солдатик поднимает и опускает руки, вверх-вниз, снова два раза. И НЛО пульсирует по вертикали вверх-вниз столько же раз. Что это? Можно ли это назвать контактом? Было множество и других ситуаций, объяснить которые также сложно.

– Что показал эксперимент?

– Были сделаны три вывода. Первый. НЛО может быть продуктом человеческой деятельности. То есть мы смотрели, не являются ли они электронными устройствами разведки тех стран, которые имели передовые технологии, прежде ­всего в ­области электроники.

– Такие серьезные разработки и затраты только ради того, чтобы узнать чьи-то секреты?

– А почему нет? Как раз тогда в Подмосковье нашли в пне, как мы ее называем, «систему электрон». Это такое маленькое устройство, похожее на черепашку, которое круглосуточно фиксировало информацию и передавало ее на спутник. Или вот в ГДР был полигон «Торгау». Там проходили испытания наших ракет и ­самолетов. ­Помню, операция называлась «Сучок». Немцы чистили лес вокруг полигона – они же аккуратные ребята – и спилили сухое дерево. А оно вдруг развалилось, и оттуда выпали два «стакана» с проводами и с насадкой сверху – со стеклом с высокопросветленной оптикой. Включалась эта аппаратура от вибрации, то есть от шума двигателей самолетов или ракет. В момент пролета американского спутника из устройства выстреливался вертикально вверх сигнал. Специальная радиопушка позволяла за несколько секунд отправить огромный объем информации. 

Или, например, был такой случай. Как только на Камчатке готовился запуск ракеты, то сразу появлялись иностранные самолеты-разведчики и пролетали спутники, чтобы снять параметры нашей ракетной техники. Анализ показал, что утечка данных, наиболее вероятно, происходит через связь. По дну Охотского моря идет кабель, и далее, под землей, он тянется через всю страну и соединяет Дальний Восток с Москвой. Это засекреченная связь. Если такой кабель проколоть, давление воздуха падает, и связь мгновенно прекращается. Стали обследовать его по всей длине и в итоге обнаружили, что американцы в Охотском море подвесили на кабель с подводной лодки специальное устройство, которое обхватило его «клешнями». В ­герметичной капсуле работало 120 магнитофонов. Они записывали все электромагнитные излучения, через каждые два месяца приходила подводная лодка, и боевые пловцы меняли эти магнитофоны.

– Это был первый вывод, а какой второй?

– Второй – необъяснимое явление природы. Мы же до сих пор не можем разобраться с очевидным. Например, что такое шаровая молния. Знаем, что сгусток энергии. А как он образуется, куда и почему летит – это нам неведомо. Есть явление, но у нас не хватает знаний, чтобы его понять. То же самое, как мы некоторое время назад и представить себе не могли, что такое электричество или радио­волны. Мир настолько многообразен, что трудно предположить, какие еще открытия нас ожидают впереди – новые поля, или волны, или что-то другое. Ну, и третий вывод – внеземная цивилизация.

– Стоило ли столько экспериментов проводить, чтобы прийти к таким очевидным выводам? ­Получается, бессмысленно потратили время...

– Нет, не бессмысленно. Американцы в настоящее время имеют несколько институтов, которые изучают НЛО. И, кстати, у них их количество никогда не снижалось. А у нас? Всего два центра создали, да и те недолго проработали. Один эксперимент провели, на основании его результатов должен был начаться второй этап исследований. В 1986 году приняли программу «Галактика». Но по ней уже практически работы не велись. В 1991 году все исследования прекратили. Если бы эксперименты продолжались, то, возможно, мы сейчас и могли бы уже сказать что-то более конкретное и определенное.

– А случаи похищения людей НЛО были?

– Ко мне такой информации не поступало. Была, например, одна история. В Подмосковье, в районе станции Чкаловская, двое военнослужащих стали свидетелями посадки НЛО. Дело было так. Они сидели вечером, пили коньяк. Один из них пошел выносить мусор, дошел до мусоропровода и вдруг почувствовал, что ведро очень тяжелое. Ему захотелось пойти в сторону леса, и он направился туда. Второй – за ним. 

Один из них потом рассказывал: «Иду в лес, а там впереди что-то светлое. Смотрю – шар стоит. Там кто-то был, люди это были или нечто другое, не знаю, но это «нечто» со мной разговаривало. Я знал, что мне надо войти в этот шар, но вдруг вспомнил, что мне завтра заступать в наряд. Я подумал, что со мной будет, если я не появлюсь на службе, и вернулся домой». 

На первый взгляд эту информацию можно было не воспринимать всерьез. Но событие произошло в районе, где расположено очень много воинских частей и где находится масса объектов, на которых круглосуточно стоят часовые. И мы начали опрос. И получили более полусотни в точности повторяющих друг друга свидетельств, рисунков и описаний. В каком направлении летел объект и под каким углом, какую форму имел, как менялся его цвет и много другой информации. Сложилась четкая картина.

– А были ли случаи нападения НЛО? Происходили ли по их вине авиакатастрофы?

– У меня таких данных нет. Иногда наши военные самолеты пытались догнать НЛО, но это никогда не получалось. Сами НЛО никогда не нападали. Были другие ситуации. Например, в Люберцах есть Институт эксплуатации и ­ремонта авиационной техники. Их организация по расследованию летных происшествий наиболее авторитетная. У них на базе самолетов Ан-12 и Ил-18 были смонтированы мобильные лаборатории, где имелось все оборудование, начиная с токарных станочков и кончая электронным микроскопом и другой новейшей техникой. 

Когда случалось какое-то серьезное происшествие или катастрофа, эта лаборатория вылетала вместе со специалистами, которые на месте проводили исследования. И вот одна из таких групп летела под Новосибирск. Сборы были спешные: произошла крупная авиа­катастрофа, много погибших. Где-то на середине пути к самолету на опасно близкое расстояние приблизился НЛО. Он преследовал их всю дорогу. То облетал Ан-12 кругом, то зависал над или под самолетом. Ученые быстро сообразили, что это надо зафиксировать. Распределили между собой обязанности. Кто-то отслеживал, как менялся его цвет, другой записывал, как он движется, третий зарисовывал его форму, четвертый фиксировал траекторию перемещения и так далее. В итоге получился очень интересный маленький научный трактат со всеми ­выкладками и рисунками.

– А были случаи встреч пассажирских самолетов с НЛО?

– Не часто, но такие факты были. На этот случай существуют специальные рекомендации – не лезть к этим НЛО. Они ведь разные бывают. Мы привыкли, что это летающие тарелки или что-то осязаемое, имеющее другую форму. А бывает, например, «нечто», которое летит со скоростью, превышающей скорость самолета в пять раз. При этом оно может моментально поменять траекторию полета на 90 градусов или уйти в обратную сторону. Если там есть экипаж, то это смертельные перегрузки. Да и вообще, как может материальное тело, то есть имеющее массу, мгновенно изменить направление движения на такой скорости под острым или тупым углом? Это невозможно. А НЛО это спокойно делают.

– А как это объяснить?

– Не знаю. Но возьмите солнечный зайчик. Вы можете на расстоянии передвигать его с любой скоростью, менять угол, расширять или сужать световое пятно или изменять его цвет. Мы сего­дня с помощью лазерной техники создаем иллюзии каких-то объектов или картин на зданиях или в воздухе. Значит, с помощью такого «зайчика» можно создать и тарелку, которая будет двигаться с любой скоростью и под любым углом.

– То есть иллюзию?

– Не иллюзию. Это в нашем понимании мы создаем только тень, но, если существуют высшие цивилизации, они могут вкладывать в этот луч нечто гораздо большее. Давайте пофантазируем. Например, они могут создать в таком «пятне» какую-то субстанцию, которая может что-то изучать или на что-то влиять. Это все еще далеко от нашего понимания. Мы же как те муравьи, которые, как им ни объясняй, не смогут понять устройство телевизора. Как мы можем делать какие-то выводы, когда еще находимся на низшем уровне знаний об этом? Нужно тщательное и длительное исследование. А у нас и аппаратуры-то такой нет. Она могла бы появиться в процессе изучения, но для этого надо работать.

– Вообще, НЛО представляют опасность для человечества?

– Я выскажу свое личное мнение. Если это внеземная цивилизация, то, думаю, опасности она не представляет и не должна представлять. Потому что высокоразвитая цивилизация всегда гуманна. Она не предполагает тех дикарских отношений, которые существуют в нашем мире. Возможно, они наблюдают за нами. И, может быть, в нужный час они предпримут какие-то меры, которые предотвратят наше нападение друг на друга. Ведь атомная война – это конец земному шару. Я не исключаю, что в какой-то момент вдруг отключится электричество, полностью вырубятся электронные средства, все поезда остановятся и ни одна ракета не взлетит...