Но как показано в публикации, подготовленной автором этих строк вместе с коллегой из России, для утверждений такого рода нет достаточных оснований¹. Имеющиеся свидетельства – лишь малая часть того, чем советские власти располагали в 1930-е годы, – убедительно указывают на Бухарина как на соучастника крупномасштабного антиправительственного заговора.

Предложенный подход подразумевает правдивость показаний Бухарина, с которыми он выступил на процессе 1938 года. Но, как известно, всю правду он не сказал и тогда. Как подметил ДжГетги, Бухарин категорически отказывался признавать что-либо, но лишь до тех пор, пока показания не стал давать арестованный Тухачевский. Последнее, по-видимому, стало известно Бухарину, и лишь тогда имя маршала появилось в его признаниях.

Есть свидетельства, что Бухарин знал имена других заговорщиков, но о некоторых из них не проронил ни слова ни на следствии, ни в суде. По словам Фриновского, среди прочих там фигурировал и Ежов². Все это выглядит очень правдоподобно, учитывая имеющиеся в нашем распоряжении сведения о Ежове. Мог ли среди известных Бухарину лиц быть Хрущёв? Если да, то только в случае принадлежности последнего к самым высокопоставленным руководителям заговора, а потому наиболее законспирированным.

Из того, что известно сегодня, следует: Хрущёв был одним из организаторов массовых репрессий, – возможно, даже самым крупным из всех за исключением самого Ежова и его подручных, а также, вероятно, Эйхе³. Одно из объяснений, повидимому, кроется в том, что, находясь в должности первого секретаря, Хрущёв в 1937–1938 годах стоял во главе московского городского и областного комитетов ВКП(б), а затем – большевистской организации Украинской ССР. Словом, в обоих случаях ему довелось руководить партийно-хозяйственными делами многонаселенных и исключительных по своему значению регионов.

¹См.: Г. Ферр, В.Бобров. «Первые признательные показания Н.И. Бухарина на Лубянке» I/Клио. 2007, № 1.

²Лубянка. Сталин и НКВД-НКГБ-ГУКР «Смерш». 1939 – март 1946. М.: МФД, 2006, с.47.

³К.Х. Жуков. «Подлинная история Иосифа Сталина?» // Литературная газета. 2007, № 8, 28 февраля.

* * *

Поскольку заговор созрел внутри самой партии (во всяком случае таковы подозрения об истоках его возникновения), естественно было бы считать, что он пустил крепкие корни именно в Москве, тогда как на Украине его подпитывали националистически ориентированные оппозиционные течения.

В категорической форме Фриновский подчеркивал: цель проводимых им и Ежовым репрессий,– в том числе пыток, фабрикации лживых показаний, юридически оформленных убийств тысяч невинных людей, – состояла в том, чтобы предстать перед советским руководством преданнейшими из преданных и таким способом скрыть собственные заговорщические планы. Сценарий, описанный Фриновским, не просто вероятен. Он представляет собой единственную разумную трактовку событий из всех возможных.

Похоже, что Постышев и Эйхе, два первых секретаря, которые обрекли на смерть тысячи невинных жертв, действовали из сходных побуждений, причём по меньшей мере Эйхе участвовал в репрессиях рука об руку с Ежовым. Неужели другие первые секретари не могли действовать таким же образом? Если говорить конкретно о Хрущёве, разве не мог он участвовать в массовых фальсификациях, инсценировках правосудия и казнях, чтобы только скрыть свою истинную роль в событиях 1937-1938 годов?

Что ж, вот два альтернативных объяснения: (1) сотни тысяч репрессированных действительно участвовали в антиправительственном заговоре, или (2) эти люди были уничтожены потому, что «Сталин страдал паранойей».

Между тем известные сегодня документы свидетельствуют: именно Сталин пытался обуздать кровавые аппетиты деятелей вроде Хрущёва, требовавших от Центра санкций на увеличение «лимитов» на массовые расстрелы и отправки в ГУЛАГ. И никому, заметим, до сих пор не приходило в голову считать Хрущёва «параноиком»...

Антикоммунисты, троцкисты и приверженцы концепции «тоталитарного» устройства СССР то и дело прибегают к тезису о «паранойе», чтобы дать толкование тем или иным событиям советского прошлого. Увы, такая трактовка ничего не объясняет, а, наоборот, демонстрирует отсутствие сколько-нибудь вразумительных объяснений. Ни о какой «паранойе» не может быть и речи: не Сталин, а другие члены ЦК, в особенности первые секретари, инициировали массовые репрессии и казни.

* * *

Фриновский утверждает: Бухарин хотя и знал об участии Ежова в правотроцкистском заговоре, но давать показания о нём на предварительном следствии и на процессе отказался. По словам Фриновского, Бухарин хранил молчание в ответ на обещания Ежова сохранить ему жизнь. Не исключено, что так оно и было. Только следует иметь в виду: такая трактовка отнюдь не прибавляет доверия к Бухарину, который, в конце концов, был старым большевиком, участником революционных событий в Москве в октябре 1917 года.

Революционеры-подпольщики нередко шли на казнь, но не выдавали своих товарищей. Почему бы не допустить, что Бухарин отказался назвать Ежова только по этой причине? Известно, что до суда и ареста Бухарин не сказал «всей правды» ни в одном из своих заявлений. И поскольку он не «разоружился», тогда почему бы ему не продолжить борьбу со Сталиным? Бухаринские раболепно-угоднические заверения в преданности и «внутренней привязанности» к Сталину¹ невозможно читать без смущения. Заявления такого пошиба не могут быть искренними, и Сталин едва ли верил им больше, чем мы сегодня.

Мы видели, что Бухарин начал давать признательные показания и указал на Тухачевского лишь после того, как тот был арестован и сам признался в участии в заговоре. Если Бухарин положил голову на плаху и (неважно, по каким причинам) отказался выдать своего сообщника (Ежова), можно ли поверить, что он не унес в могилу имена других заговорщиков?

Нет точных сведений, был ли Хрущёв одним из неразоблаченных конспираторов и знал ли о нем Бухарин. Зато доподлинно известно, что антиправительственное подполье сохранилось в СССР после 1937–1938 годов², а некоторые из заговорщиков и далее оставались на высоких постах.

¹Письмо Бухарина к Сталину от 10 декабря 1937 года было опубликовано в один год сразу в двух российских журналах. Слова о любви к Сталину разбросаны по всему письму, хота фраза о «внутренней привязанности» помещена в: «"Прости меня, Коба..." Неизвестное письмо Н. Бухарина» // Источник. 1993, № 0, с.24, вторая колонка.

²См., например: Grigory Tokaev, Comrade X. (London: Harvill Press, 1956).

Источник

Скрытые пружины хрущёвских «разоблачений». Часть 2

Ещё мы знаем, что Хрущёв сохранял преданность Бухарину по прошествии двух десятилетий после его казни. Версия, согласно которой будущий Первый секретарь ЦК долгие годы оставался глубоко законспирированным соучастником разветвлённого правотроцкистского заговора, становится более правдоподобной, если вспомнить о роли Хрущёва в других известных заговорах.

– 5 марта 1953 года, когда Сталин был еще жив, «старая гвардия» из состава бывшего Политбюро инициировала отмену принятого всего полгода назад постановления октябрьского (1952) Пленума об увеличении численности членов Президиума ЦК КПСС и ряд иных перемен фундаментального характера. Все решения были приняты без каких-либо обсуждений и без одобрения со стороны членов Президиума в его полном составе (не говоря уж об отсутствии голосования всех членов ЦК). Власть, таким образом, перешла в руки «коллективного руководства», что фактически означало произошедший в странепартийно-государственный переворот.

– Хрущёв был движущей силой заговора с целью отстранения от власти – ареста и, возможно, убийства – Лаврентия Берии. Известно, что первоначально не планировалось брать его под стражу: как следует из проекта (черновика) выступления Маленкова, Берию следовало освободить от должности зампреда Совета министров СССР и министра МВД с одновременным назначением министром нефтяной промышленности.

– Поскольку Хрущёву удалось перекрыть для членов Президиума ЦК доступ к архивным делам, которые использовались комиссиями по реабилитации, мы вправе говорить о тайном соглашении среди тех, кто подпитывал его необходимыми материалами, не допуская к ним никого другого.

Очевидно, что в сговоре участвовал Поспелов, который возглавлял комиссию, созданную по настоянию Хрущёва и по запросу последнего подготовившую нужный ему доклад. Еще один соучастник заговора – Генеральный прокурор СССР Руденко, чья подпись стоит на самых важных реабилитационных справках. Другие члены реабилитационных комиссий плюс следователи и архивисты, принимавшие участие в поиске первоисточников для справок и поспеловского доклада, по-видимому, дали клятвенное обещание молчать и, следовательно, тоже участвовали в заговоре.

* * *

Известны лишь некоторые имена тех, кто изучал архивно-следственные материалы, но какие-либо дополнительные сведения о самих исследователях практически отсутствуют. К примеру, некий Борис Викторов, по его словам, входил в группу юристов, занимавшуюся реабилитациями. В 1990 году он опубликовал книгу и ряд статей, одна из которых была напечатана 29 апреля 1988 года в «Правде», чтобы в очередной раз поведать о невиновности маршала Тухачевского и других военачальников, осужденных 11 июня 1937 года.

Не вызывает сомнений, что перед нами одна из мошеннических уловок. Викторов провозглашает участников заговора в Красной Армии невиновными, но ничем не доказывает свои утверждения. Он цитирует документ сомнительного свойства и оставляет без внимания поистине убийственные свидетельства, с которыми ему, несомненно, удалось познакомиться. Последние стали сейчас известны, однако еще не были преданы огласке, когда рукописи викторовских сочинений готовились к печати. Тем самым Викторов выдает себя как одного из соучастников «заговора» с намерением вооружить Хрущёва фальшивыми доказательствами невиновности лиц, упомянутых в «закрытом докладе».

Общепризнано, что после прихода Хрущёва к власти архивы подверглись тщательной расчистке, в результате чего многие документы были изъяты и, надо полагать, уничтожены.¹ Историки соглашаются: погибшие документы, скорее всего, имели отношение к роли Хрущёва в массовых репрессиях конца 1930-х годов. Поскольку, как теперь очевидно, каждое из утверждений «закрытой» речи не соответствует истине, а реабилитационные справки и доклад Поспелова ничуть не меньше искажают события прошлого, то весьма вероятно, что уничтожению подверглось и множество других документов.

Поистине титаническая работа была проделана с привлечением большого числа архивистов и тех, кто следил за их работой.

¹Жупел Сталина. Беседа журналиста Александра Сабова с историком Юрием Жуковым. Часть 3. //Комсомольскаяправда. 2002,12 ноября; Н. Петров.Первый председатель КГБ Иван Серов. – М.: Материк, 2005, с. 157–162; М. Юнге, Р. Биннер. Как террор стал «Большим». Секретный приказ №00447и технология его исполнения. – М.: АИРО-ХХ, 2003, с. 16.

* * *

Думается, масштабы изысканий оказались столь велики, что сил только Руденко и Поспелова явно не хватало. Поэтому к работам привлекался значительный штат архивистов и должностных лиц, включая всецело преданных Хрущёву партчиновников. Естественно, всем им было доподлинно известно, какие именно свидетельства Хрущёв пытался скрыть или уничтожить.

Александр Щербаков

В январе 1938 года Хрущёв был снят с поста первого секретаря московского городского и областного комитетов ВКП(б) и назначен руководить ЦК компартии Украины. Освободившуюся должность через некоторое время занял Александр Сергеевич Щербаков.

В своих воспоминаниях Хрущёв пишет о Щербакове с большой неприязнью, а причины такого недоброжелательства не ясны. В недавней биографии Щербакова, написанной А.Н.Пономаревым и изданной Главным архивным управлением Москвы, исследуются истоки такой враждебности. Как там указывается, антагонизм к Щербакову прослеживается с того времени, когда тот вопреки нажиму Хрущёва наотрез отказался раздувать на бумаге отчетные цифры о «рекордном» урожае, полученном за счет двойного учета семенного зерна¹.

Еще больше неприятностей сулила начатая в Москве проверка жалоб и апелляций от исключенных из партии в 1937– 1938 годах: за тот самый период, когда во главе московского городского и областного комитетов стоял Хрущёв, из 12 ООО письменных обращений до 90% дел разрешилось в пользу заявителей. Однако Пономарев умалчивает, что значительное число из тех исключенных были казнены, а апелляции поданы уцелевшими членами их семей.²

Конечно, Хрущёв входил в состав репрессивной «тройки» и лишь изредка уступал в ней место одному из своих заместителей.

¹А.Н. Пономарев. Александр Щербаков. Страницы биографии. – М.: Издательство Главархива Москвы, 2004, с.49 и прим. 7 на с.66.

²Печальные итоги работы Хрущёвской «тройки» Пономарев иллюстрирует следующим примером: на апрель 1939 года из 690 протестов, вынесенных прокуратурой г.Москвы на решения «троек», суды рассмотрели 130, отклонив из них лишь 14. См.: Там же. Прим. 9 на с.66.

* * *

Все остальные члены московской «тройки» по приговору суда были казнены за проведение незаконных репрессий. Логично полагать, что в силу столь серьезных компрометирующих обстоятельств Хрущёв чувствовал себя чрезвычайно уязвимым. В конце концов, лишь на очень немногих из первых секретарей можно возложить такую же меру ответственности за массовые противозаконные деяния, в том числе за исключения из партии, отправки в лагеря и казни десятков тысяч неповинных людей, – как на Хрущёва.

Пономарев приводит свидетельство, показывающее, что Щербаков в свою очередь тоже весьма прохладно относился к Хрущёву. На XVIII съезде ВКП(б) Щербаков выступил с докладом и ни разу не упомянул в нем своего предшественника. Для сравнения: Г.М.Попов, второй секретарь как при Щербакове, так и при Хрущёве, расточал многие похвалы в адрес последнего – факт, который особенно выделяется на фоне щербаковского молчания¹.

Опираясь на рассказы членов семьи Щербакова и документы московского Главархива, Пономарев постарался опровергнуть множество ходульных обвинений, выдвинутых в воспоминаниях Хрущёва; например, его утверждение, что Щербаков был, дескать, «подвержен пороку пьянства»². Между тем, по словам детей и сослуживцев, Щербаков почти совсем не употреблял спиртного. Пономарев приводит примеры двуличного отношения к членам семьи Щербакова после его кончины. Пока был жив Сталин, Хрущёв демонстрировал симпатию к осиротевшему семейству, но когда сам пришел к власти, по его личному распоряжению Щербаковых лишили дачи, а все принятые ранее постановления о чествовании Щербакова были отменены³.

Не кто-либо, а сам Хрущёв обладал «ядовитым, змеиным характером»⁴.

¹Там же.С.51-52.

²Хрущёв. Время. Люди. Власть. Кн.2. Часть III, с.41.

³Пономарев, с.276–277.

⁴В кавычках – слова-характеристика Щербакова в воспоминаниях Хрущёва: Хрущёв. Цит. соч. С.39.

* * *

Несмотря на политическую близость, Анастас Микоян осудил Хрущёва за его недобросовестность и нелояльность к людям, а также за приверженность к искажению исторических фактов¹. Отчего Хрущёв был так враждебно настроен к Щербакову и его семье? Почему он столь откровенно ненавидел персонально Щербакова?

В мемуарах Хрущёв почему-то обходит молчанием роль Щербакова в разоблачении А. В. Снегова – одного из участников заговора 1937 года. В 1950-е Хрущёв близко сошелся со Снеговым, и, освободив его из заключения, назначил на важный пост в МВД СССР. Впоследствии Хрущёв не раз прибегал к консультациям Снегова, а в 1956 году процитировал его письмо в «закрытом докладе». По словам зятя Хрущёва Алексея Аджубея, Снегов был другом и доверенным лицом Хрущёва².

Современные историки считают, что Хрущёв стремился скрыть истинный размах и характер своего участия в массовых репрессиях. В сталинские времена злоупотребления в этой сфере становились причиной для предания суду и последующего вынесения смертных приговоров многим из партийных чиновников и руководителей госбезопасности. Из чего следует: на протяжении почти двух десятилетий Хрущёв боялся раскрытия своей роли одного из крупных организаторов массовых незаконных репрессий. Его страхи были тем сильнее, что он, как предполагается, сам участвовал в правотроцкистском заговоре и просто чудом избежал разоблачения.

¹Пономарев (прим. 32 на с.207) цитирует воспоминания Микояна «Так было». Автор этих строк проверил правильность приведенных цитат.

²А.И. Аджубей. Крушение иллюзий. – М.: Интербук, 1991, с. 162–167. После освобождения Хрущёва на Снегова были наложены партийные взыскания за распространение троцкистских идей, см.: Реабилитация: Как это было. Т.2. Февраль 1956 – начало 80-х. – М.: МФД, 2003, с.521-525.

* * *

Откуда у Хрущёва взялось настолько приязненное отношение, что он лично ходатайствовал об освобождении Снегова из лагеря в 1954 году, а в последующие годы оказывал ему поддержку и покровительство? Следует думать, что дружеские отношения они завязали как минимум еще до ареста Снегова. Возможно, Хрущёв ухитрился устроить все так, что, несмотря на доказательства вины, Снегов смог избежать смертной казни, хотя фигурировал среди лиц, подлежащих суду по «первой категории».

Принимая во внимание близость обоих и то, что Снегов был приговорен за причастность к заговору, а Хрущёв принял на себя хлопоты по «спасению» и протекции Снегова – человека, который не принадлежал к числу влиятельных руководителей, – логично предположить: может, Снегов тоже кое-что знал про Хрущёва? Без сомнения, в случае расстрела Снегова с Хрущёвым не случилось бы ничего страшного. Если же они были близкими товарищами, тогда обретает смысл все, что Хрущёв делал для Снегова, поддерживая его.

О пагубных итогах Хрущёвских репрессий Щербаков знал, как, наверное, никто иной. К тому же его мнение имело достаточный вес как у Сталина, так и в Политбюро¹. В мае 1941 года Щербаков был утвержден одним из секретарей ЦК и таким образом занял в партийной иерархии более высокое положение, нежели Хрущёв.

Щербаков умер в мае 1945 года в возрасте 44 лет. 10 декабря 1944 года он перенес сердечный приступ и с тех пор поправлял свое здоровье в домашних условиях. 9 мая 1945 года врачи разрешили ему встать с постели и прогуляться по праздничной Москве, ликовавшей в честь победы над нацистской Германией, которая была одержана в тяжелейшей борьбе. В результате у Щербакова случился еще один сердечный приступ, от которого 10 мая он скончался.

Почему медики позволили человеку с больным сердцем вставать с кровати, когда основной метод лечения предполагает в таких случаях строгий постельный режим?² Один из врачей Щербакова Яков Этингер признался следователю М. Т. Лихачеву, что делал все от него зависящее, лишь бы сократить Щербакову жизнь, поскольку считал последнего антисемитом³. На допросе у министра МГБ В. С. Абакумова Этингер сначала отказался от своих показаний, а затем подтвердил их вновь. Вскоре после этого Этингер умер в тюрьме.

¹Как первый секретарь ЦК КП(б)У Хрущёв руководил массовыми репрессиями на Украине. Свою должность он занимал до 1949, т.е. почти 12 лет, поэтому у него было достаточно времени, чтобы замести следы и обезопасить себя от возможных неприятностей.

²Пономарев (с. 275 и прим. 20 на с.277) кратко замечает, что врачи «не возражали» против прогулки, которая стала причиной смерти Щербакова. Иначе говоря, Пономарев затрагивает вопрос о врачебном решении, но пытается расследовать случившееся..

³Я. Я. Этингер. Это невозможно забыть: Воспоминания. – М.: Весь мир, 2001, с.87. См.:http://www.sakharov-center.m/as=78&print=ves. Письмо Рюмина к Сталину от 2 июля 1951 года, из которого Этингер почерпнул эти сведения, в переводе на английский опубликовано в: Jonathan Brent and Vladimir P.Naumov, Stalin‘s Last Crime: The Plot Against the Jewish Doctors, 1948–1953. NY: Harper Collins, 2003, pp. 115–118. Сама книга ужасно ненадежна. Но опубликованные там документы могут быть подлинными, ибо помещены в книгу В.П.Наумовым, видным архивистом, у которого действительно мог быть доступ к такого рода архивным источникам. Русскоязычные тексты документов не публиковались.Пономарев разбирает обвинения Щербакова в антисемитизме и доказывает, что все они беспочвенны, см.: Пономарев, с.212–213, 218–222, 227–228.

* * *

Все произошедшее стало частью т.н. «дела врачей», ряд страниц которого содержат явные признаки следовательских фальсификаций. Не исключено, что показания Этингера были добыты у него под пытками, а сам он, возможно, не совершал врачебных ошибок, ускоривших смерть Щербакова. Однако те из обвиняемых по «делу врачей», кто в 1948 году лечил Андрея Жданова, покаялись в том, что медицинская помощь оказывалась ему неправильно, что, в конце концов, привело к его преждевременной кончине. Своему пациенту они позволяли не только вставать с постели, но и разрешили ему прогулки; когда вызванная ими для снятия ЭКГ женщина-кардиолог пришла к выводу, что у Жданова сердечный приступ, лечащие врачи категорически отвергли поставленный диагноз, потребовав исключить упоминание о нем из составленного кардиологом письменного заключения. Ничего себе «ошибка»! Объективно говоря, поведение врачей полностью отвечает определению «заговора», и лишь не ясно, действительно ли заговорщики собирались умерщвлять партийных руководителей, в чем их обвиняли впоследствии, либо вся их вина заключалась в создании порочной системы круговой поруки.

Напомним: у такого рода событий своя история. На процессе Бухарина–Рыкова в марте 1938 года лечащие врачи Плетнев и Левин сознались в участии в заговоре с целью умерщвления писателя Максима Горького, члена ЦК Валериана Куйбышева и председателя ОГПУ Вячеслава Менжинского, которого Генрих Ягода хотел поскорее убрать со своего пути, чтобы с должности зампреда пересесть в освободившееся кресло. Обвинения, предъявленные Плетневу и Левину, подтверждаются ранее не публиковавшимися материалами досудебных допросов Ягоды и протоколами его очных ставок с Плетне-вым, Крючковым и Левиным. Имеются также две стенограммы допросов Енукидзе на предварительном следствии. Все перечисленные документы в целом подтверждают виновность Ягоды. А доктор Левин вдобавок допускает наличие прямой связи с Енукидзе¹.

¹Материалы очных ставок Ягоды см.: Генрих Ягода. Нарком внутренних дел СССР, Генеральный комиссар государственной безопасности. Сборник документов. – Казань, 1997, с.218–223. Первый из протоколов допросов Енукидзе (от 30 мая 1937) опубликован: там же, с.508–517. В нем следователь НКВД ссылается на более ранний протокол допроса Енукидзе (от 27 апреля 1937), который опубликован в: Лубянка. Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД. 1937–1938.– M.: МФД, 2004, № 60, с. 144–156. Последнее издание, опубликованное «фондом А.Н.Яковлева», имеет полуофициальный статус, поэтому ранее опубликованный документ подтверждает подлинность апрельского протокола допроса Енукидзе. О контактах Левина с Енукидзе см.: там же, с.222.

* * *

В мае 1957 года была подготовлена реабилитационная справка на первого из подсудимых «бухаринского» процесса Акмаля Икрамова¹. Однако единственное доказательство, которое приводилось в пользу его невиновности, состояло в том, что все выступившие с обвинениями Икрамова (включая Бухарина) в тех же самых показаниях назвали лиц, которые к 1957 году уже были провозглашены «реабилитированными»². Любопытно, но справка ни единым словом не упоминает, что Икрамов, признавший свою виновность в суде, и его обвинители-подследственные действовали по принуждению.

Подобным же образом к декабрю 1957 года «реабилитацию» получили еще несколько участников того процесса. За исключением Ягоды все другие подсудимые дождались своего часа при Горбачеве, но их «реабилитация» стала уже чистой формальностью. На совещании историков в 1962 году Поспелову задали вопрос: что говорить школьникам об осужденных по делу правотроцкистского блока? И тот, не колеблясь, заявил, что «ни Бухарин, ни Рыков, конечно, шпионами и террористами не были»³.

¹Вскоре (3 июня 1957) Икрамов был реабилитирован, см.: http://www.memo. ru/memorv/cornmunarka/chapter5.htm.

²Реабилитация: Как это было. T.2. Февраль 1956 – начало 80-х. – M.: МФД, 2003, с. 135.

³Всесоюзное совещание о мерах улучшения подготовки научно-педагогических кадров по Историческим наукам. 18–21 декабря 1962 г. – M.: Наука, 1964, с.298. Юрий Фелыптинский, известный российский ученый-троцкист, утверждает, что Поспелов сделал свое заявление, будто" бы «резюмируя официальные результаты секретных расследований, произведенных соответствующими органами ЦК КПСС» (Ю.Г. Фелыптинский.Разговоры с Бухариным. Комментарий к воспоминаниям А. М.Лариной (Бухариной) «Незабываемое» с приложениями. – М.: Издательство гуманитарной литературы, 1993, с.92). Нет никаких причин доверять этому утверждению, поскольку полная цитата из выступления Поспелова звучит так: «Я могу заявить, что достаточно внимательно изучить документы XXII съезда КПСС, чтобы сказать, что ни Бухарин, ни Рыков, конечно, шпионами и террористами не были». Как известно, с трибуны именно XXII съезда были оглашены наиболее отвратительные исторические фальшивки, как, например, зачитанное Шелепиным письмо Ионы Якира (об этом письме см. ниже). Поэтому нет причин считать, что на совещании Поспелов говорил правду.

* * *

На самом же деле Бухарин подтвердил в суде свою причастность к подготовке террористических актов, хотя отрицал, что передавал шпионские сведения лично, а только через соучастников по заговору. Рыков же, отвергая обвинения в шпионаже, сознался в попытках свергнуть правительство. Вот почему Поспелов лишь предал огласке то, что Хрущёв только подразумевал в «закрытом докладе».: московские процессы, дескать, сфабрикованы, а показания подсудимых на них не соответствуют действительности.

В «закрытом докладе» Хрущёв объявил лживым и «дело врачей-вредителей». Но он солгал, заявив, что оно сфабриковано Берией, ибо на самом деле именно последний раньше всех других обнаружил, что некоторые обстоятельства дела весьма сомнительны.

В любом случае, смерть Щербакова, скорее всего, оказалась на руку Хрущёву. Большая часть из того, что он говорил о времени пребывания Сталина у власти, оказалась неправдой, поэтому было бы просто неблагоразумно «верить» ему и в данном случае. С учетом свидетельств о причастности представителей советской медицины к преступлениям, разбиравшимся на московском процессе 1938 года, будет весьма опрометчиво отметать саму мысль, что по крайней мере некоторые из послевоенных заговоров с участием врачей могли вполне иметь место в действительности.

В конце концов, остается загадкой, почему день или больше смертельно больной Сталин не получал никакой медицинской помощи, пока, наконец, не выяснилось, что у него инсульт. Каковы бы ни были детали случившегося, Хрущёв – один из участников тех событий.

1937-й («сталинские репрессии»)

Гражданская война 1937 года