Является ли Коран «опасной книгой», которая не должна попасть в руки молодежи, как того требуют некоторые возмущенные наблюдатели при раздаче бесплатных экземпляров Корана в разных немецких городах?

Представляемый радикальными мусульманами фундаменталистский способ прочтения Корана может показать, будто Коран на самом деле пропагандирует жестокие телесные наказания, подавление женщин и ненависть по отношению к демократии. Хотя большинство мусульман рассматривает Коран совсем по-другому, не как правовой кодекс или указание к действию, а как духовное наставление или символ идентичности, все громче звучат дебаты о политкорректности Корана.

Ни одна книга не рассказывает об этом нагляднее, чем новая работа Катаюн Амирпур «Переосмысление ислама. Джихад для демократии, свободы и прав женщин». Не нужен дар предвидения, чтобы предсказать, что ее книга, в которой представлены взгляды ведущих реформаторов ислама, станет образцовым произведением по современному обращению с Кораном. Столь тщеславное название книги профессору по исламу самой придумывать не пришлось. Переосмысление ислама является программой иранских теологов, рассматриваемых в работе Амирпур, статус Джихада (религиозной войны) рассматривается по-новому в революционной трактовке американского теолога, активистки по защите прав человека Амины Вадуд (Amina Wadud).

Между двумя этими полюсами, новым теологическим прочтением Корана и так называемой освободительной теологией, представляемой, прежде всего экспертами-женщинами, и происходит толкование Корана. Оно начинается с обширного обзора современных мыслителей, приятным языком дается описание шести портретов особо значимых и влиятельных исследователей Корана. Двое из них, иранский ученый Мухамед Моджтахед Шабестари (Mohammed Mojtahed Shabestari) и Абдолкарим Соруш (Abdolkarim Soroush) - шииты и принадлежат к лагерю с сильной философской составляющей, и поэтому в догматическом плане заведомо менее скованны. Остальные авторы являются суннитами - изгнанный из Пакистана Фазлур Рахман (Fazlur Rahman), учившийся в Канаде, что сказалось на его современной трактовке Корана; эмигрировавший из Египта Наср Хамид Абу Заид (Nasr Hamid Abu Zaid), с методологической точки зрения самый современный исследователь Корана, и две «воинствующие» женщины, представляющие облик современных мусульманок-исследователей – афро-американка Амина Вадуд (Amina Wadud) и изгнанная из Пакистана и живущая в США Асма Барлас (Asma Barlas).

То, что при чтении увлекательной книги Амирпур кажется таким естественным - что мусульмане в своих усилиях модернизировать ислам непременно придерживаются Корана, совсем не является само самим разумеющимся. Это фокусирование возникло благодаря толчкам с запада и представляет собой перелом традиции. Потому что, согласно традициям, не Коран является естественным опорным текстом для определения исламских норм, а различная правовая литература ислама.

Для того чтобы понять удивительную концентрацию на Коране, нужно оглянуться на последние 150 лет истории ислама. Усилия мусульман по модернизации ислама берут свое начало из середины 19 века, когда многосторонние контакты с культурой современной Европы подтолкнули образованных мусульман переосмыслить привычные нормы и ценности. Знакомство миссионеров на Ближнем Востоке с практикой обращения в Европе со священными писаниями привело к мнению о том, что существующая практика устарела. Коран традиционно считался «морем», безграничным в своем толковании. Его толкования могут соединять суждения, оторванные друг от друга и даже противоречащие друг другу. Для этого можно обратиться к помощи Пророка, который возвысит многоголосие общины до добродетели. Пророк Мухаммед говорил: «В разногласии моей общины кроется божественное милосердие».

Это спокойное отношение к Корану выходит из равновесия, когда соприкасаешься с протестантским прочтением Библии. Как и там, в исламе теперь «один лишь текст» без прилагаемой традиции должен стать решающим для верующих. Коран должен читаться только рационально, тогда покажется разумность ислама. Только один единственный способ чтения Корана может быть истинным. Большое многообразие различных трактовок лишь мешает. Понимание Корана было объединено. Это была новая однозначность, при помощи которой он приобрел функцию свода законов. Коран, а не шариат должен теперь определять современные нормы. Старые религиозные предписания, особенно в отношении обращении с женщинами не должны были корректироваться ни новой трактовкой имеющихся законов, ни фетвами. Корректировка должна была происходить путем новой интерпретации Корана.

Этот взгляд доминирует, как показывает введение в книге Катаюн Амирпур, до сегодняшнего дня в трактовках, в которых преследуется цель освободить Коран от своего авторитета как буквальной речи Господа. Этим новым осознанием того, что Коран не должен восприниматься дословно, новые трактовки принципиально отличаются от фундаментальных взглядов мусульман нашего времени, которые используют Коран в дурных целях как мнимый свод вражеских для человека правил – например, в отношении подавления женщин, легитимизации насилия по отношению к инакомыслящим или неверующим.

В центре дебатов

То есть новые толкователи заняли оборонительную позицию. Коран, документ из 7 века, оказался в центре дебатов о современных нормах и правах человека. Гротескный факт. Какой иудей или христианин будет сегодня рассматривать библейские тексты как ключевые, которые в интересах современных норм должны быть заново интерпретированы? Этап интерпретации священного текста на свой манер давно завершился. Все уже успокоились, что библейские тексты противоречат вкусу времени. Схожее спокойствие царило в исламе на этапе, предшествовавшем современности, где традиционное объяснение Корана допускало сосуществование самых различных трактовок, и где исламское право выполнения слишком строгих предписаний способствовало смещению трудно переносимых перегородок.

Сегодня толкователи полагают, будто новое прочтение Корана как небуквально воспринимаемого текста должно еще быть наверстано. Это промедление Амирпур связывает с теологическим решением 9 века, когда Корану был дан статус вечного текста, который должен восприниматься дословно. Те толкователи Корана, которые противятся слепому переносу исторических предписаний в наше время, критически относятся к этому догматическому решению.

Этот аспект – особое бремя для толкователей Корана с феминистическими взглядами, которые выступают за равноправие женщин. Речь идет об Амине Вадуд и Асме Барлас. Работа Вадуд называется «Разрешается ли мусульманским мужчинам бить своих жен?» Она обращается к главе 4.34, которая допускает при  определенных условиях право мужчинам бить своих жен – правило, задуманное вследствие бесправности женщин в 7 веке как мера смягчения. Вадуд полагает, что значение слова «бить» должно быть исключено. Барлас рассуждает об искоренении патриархата из Корана. Бог может обращаться к людям только человеческим языком.

Другие реформаторы стараются систематически проанализировать Коран в отношении его духовной составляющей, основополагающей этической направленности. Самый известный из них, умерший в 2010 году египтянин Наср Хамид Абу Заид. Его основной тезис является сегодня основой интерпретаций исследователей, которые хотят сделать Коран понятным и плодотворным для нашего времени. Абу Заид полагает, что даже божественный оратор в своей речи к людям должен использовать их культурный код. Бог может разговаривать с людьми только на человеческом, то есть, обусловленном историей языком. То есть Коран по своей форме является человеческой речью. Вневременное послание Бога не может просто быть исторически обусловленным образом текста, в котором Бог оформил свое послание в 7 веке.

Не ставя откровение Корана под сомнение, Абу Заид разделяет сверхъестественную коммуникацию Бога с Пророком Мухаммедом и проповеди, и объясняет ее как необъяснимую с научной точки зрения. Что можно изучить, так это только обращение Пророка к своим слушателям. То, что воспринял Пророк, были не однозначные слова, а «неязыковое вдохновение», которое вначале должно было переведено на человеческий язык, чтобы дойти до слушателей. Хотя Абу Заид своим толкованием пророческих откровений стоит в одном ряду с группой философов 9 века, его обвинили в отступничестве, отходе от ислама и он вынужден был эмигрировать.

Абу Заид выступает в защиту современных лингвистических методов в трактовке части Корана, где Пророк обращается к слушателям. При этом он далек от того, чтобы снизить значение Корана до объекта научной обработки. Свою религиозную часть он строит на символических пространствах Корана, которые собраны в старых мистических трактовках Корана. Обе части не соединимы. Над герменевтической пропастью между исторической, тексто-лингвистической частями и изучением Корана, как свидетеля и выразителя духовного опыта, нет моста. Амирпур заканчивает свою книгу словами: «От нас, мусульман, зависит то, как сделать из нашей религии лучшее. Мы должны ей здесь подготовить почву».

Заслуга автора, представившего в своей книге различные взгляды, бесценна. Благодаря Катаюн Амирпур, мы узнаем большое количество толкователей Корана, которые заплатили за свою работу большую цену, некоторым из них грозила даже потеря жизни. Знать о них и их молодых последователях, которых сегодня так много в исламском мире, очень важно. Потому что если их успех окажется неудержимым, тогда им необходима солидарность и синергия с западными учеными.