21:48 Нищенка в наши «Жигули» не сядет |
|
Красный «Ситроен» сверкнул полированным боком и остановился у берега озера. Из автомобиля вышла женщина с костылями в руках, она обошла капот и помогла встать на единственную ногу высокому мужчине – водителю машины. Через несколько минут пара уже плавала в озере, весело фыркая и брызгая друг в друга пригоршнями воды. – Миша с Голубкой охладиться приехали, – негромко сообщила мне двоюродная сестра и закинула удочку подальше от моего поплавка. – Нам бы тоже неплохо окунуться, а то задымимся на солнце. Тем временем Голубка вышла из воды и принесла Мише костыли. Он медленно вышел на скользкий берег, пара улеглась на коврике, прижавшись телами. Сестра прислонила ладонь ко лбу, чтобы лучше рассмотреть загорающую пару. – В нашем посёлке нет женщины, которая хотя бы чуточку не завидовала Голубке, – сказала она. – О такой любви каждая мечтает. – Любви? – я прищурил глаз. – Ты до сих пор в неё веришь? – Верю. Оксана своего Мишку как полюбила с первого взгляда, так и до сих пор любит. Я-то их историю хорошо знаю. Миша мой одноклассник, а в посёлке это всё равно что родственник. Женщины есть женщины. Через минуту сестра во всех деталях рассказывала мне о том, как трудно Голубка обрела семейное счастье. Миша рос в любви и достатке. Родители с утра до ночи трудились на совхозной птицеферме, ребёнка воспитывала бабка – орлицей вокруг внучка летала, берегла, кормила, лелеяла. Миша хорошо учился, схватывал всё на лету, но лучше всего у него получалось рисовать. – Я до сих пор школьные тетрадки с Мишкиными карикатурами храню. Вот уж талант! – сказала сестра и снова перекинула удочку. В одно лето мальчик превратился в высокого черноволосого юношу, да такого, что многие поселковые невесты стали на него карты раскладывать. – Да и я грешным делом по Мишиным кудрям вздыхала, – призналась сестра. – Но зря мы старались. Как-то Миша с друзьями приехали на мотоциклах в соседнее село. Вино, танцы, драка, девичьи визги – всё как положено. Хлопцы еле колёса с танцев увезли, но Миша уезжал не один: сзади его крепко обхватывали девичьи руки. Оксану в том селе называли недотрогой. Красивее женщину и представить трудно, глаза – как в японских мультиках. В тот вечер Оксанка о танцах и не помышляла, что там делать? Одни и те же наглые лица деревенских парней. Но всё-таки пошла с подругами, лишь бы не видеть пьяного отца. Когда Миша вошёл в зал и пригласил девушку на танец, Оксана остолбенела. Колени задрожали, ноги словно гвоздями кто к полу прибил. Подруга подтолкнула её в спину, и та, как сомнамбула, протянула парню руку. А потом бесконечная череда танцев, пока вожак местных ребят не пригласил Мишу выйти во двор «поговорить». Замелькали кулаки, заскрипели вырываемые из забора штакетины… Гости оказались в меньшинстве и кинулись к мотоциклам. В свете фары мелькнуло испуганное лицо и огромные умоляющие глаза Оксаны. Миша показал на заднее сиденье, и в ту же секунду девчонка оказалась у него за спиной. Друзья разъехались по домам прикладывать к синякам примочки, а Миша отвёз свою добычу к озеру. В посёлке первые ночи любви редко в постелях проводят. С тех пор Миша каждый день приезжал к невесте за пять километров и возвращался домой с набухшими от поцелуев губами. Но недолго влюблённые ворковали, военкомат отправил его и ещё троих земляков на флот. Три года Оксана каждый день бросала в почтовый ящик по два письма. Писала, что умирает от тоски. С деревенскими парнями даже не разговаривала, просто не замечала их. Из армии Миша вернулся бравым моряком: якорь на предплечье, тельняшка, заломленная бескозырка. Невеста не выпускала любимого из объятий. Сваты уже по рюмочке выпили, о свадебке разговоры завели. Но один человек думал по-другому – Мишина бабка. Сильного она характера была, сын и невестка всегда покорялись её воле. Бабка мыслила так: «Внуку жениться пора. А какая жена из Оксанки? Хоть и красивая, но голытьба. Дом старый и бедненький. Отец-пьянчужка, мать – нянечка в колхозном детсаду. Чем они помогут молодой семье? Мише ведь учиться нужно. У внука будет настоящая жена, образованная, а не девчонка для развлечений. Придёт время, и Мишенька ещё в ноги мне поклонится, поблагодарит за совет и твёрдость». Вскоре родители купили сыну «жигули». Но отец, подчинившись желанию бабки, поставил Мише условие: – Или Оксана, или ключи от автомобиля. Нищенка в наши «жигули» не сядет. Не зря говорят: мамона – первое и самое лёгкое испытание любви. Миша выбрал автомобиль. А через месяц привёз в дом новую невесту – ту, которую бабка сосватала. – По тебе эта девка, Мишенька. Городская. Отец бензоколонкой заведует, мать в общепите работает, дом от ковров и хрусталя ломится. А что не совсем красива, так это чепуха. Через год её нос и замечать не будешь. Родители обещают свадьбу в лучшем ресторане сыграть. Можешь друзей потихоньку приглашать. Широко загулял жених. Вино потекло рекой. Будущий тесть деньжат для дочери и зятя не жалел, лишь бы тот не передумал жениться. А что под хмельком к дочери приезжает, так это молодость, пройдёт. Но не прошло. Хирург долго рассматривал рентгеновский снимок ноги парня, которого ночью привезла «скорая»: – Не повезло бедолаге. Впрочем, сам виноват, незачем пьяным за баранку садиться. Ногу пришлось ампутировать очень высоко – бетонный столб смял крыло автомобиля, как конфетную фольгу. Напрасно ожидал Миша новую невесту, лёжа на больничной койке. Каждый раз её отец холодно отвечал сватам по телефону – дочь на занятиях и будет поздно. А Оксана появилась в больнице через час после операции. Откуда она так быстро узнала о несчастье – до сих пор загадка. Девушка и жила в палате. Губы любимому водой смачивала, лицом к Мишиной груди прижималась, когда тот от фантомных болей корчился. Из больницы они поехали в Мишин дом. С тех пор всегда вместе. «Жигули» отремонтировали, Мишины родители помогали молодым, пока те в институтах учились. Миша теперь известный художник, а Оксана – главный бухгалтер на птицефабрике. Всё у них есть: и детишки, и достаток, а главное – любовь. Бабка после Мишиной трагедии стала верующей. По праздникам и воскресеньям ходит в церковь, по монастырям ездит, исповедуется в своём грехе. Священники её прощают, но советуют покаяться перед невесткой. Однажды она встала перед Оксаной на колени, рыдала, прощения просила. А та зла не держала. Бабка перед смертью два года недвижимая лежала, так Оксана за ней как за родной матерью ухаживала. Мой поплавок задёргался, и я рванул удилище. На конце лески сверкнула чешуя карася. – А, попался, голубчик! – не удержался я. Миша и Оксана приподнялись и приветственно замахали руками. Сестра повела рукой в ответ. – А почему Оксану у вас Голубкой зовут? И что стало с богачкой-невестой? Она с Мишей больше не встречалась? – поинтересовался я и услышал финал этой истории. В девяностые всем было трудно. Миша торговал своими картинами в городском парке и рисовал портреты прохожих, там его и увидела вторая невеста. Села на табурет и попросила нарисовать их совместный портрет. Когда она взглянула на работу, то затряслась от злости и порвала картину с нарисованным женихом на больничной койке и склонившейся над ним Оксаной. В ярости швырнула под мольберт пятьдесят долларов: – Это тебе за работу. Смятая купюра долго лежала на асфальте, пока Миша не попросил приятеля: – Возьми эти деньги и купи кисти, о которых мечтал. Мне от этой женщины ничего не нужно. А Голубка? Миша, когда выпьет, берёт гитару, смотрит на Оксану и поёт: «О, голубка моя, как тебя я люблю», – а потом долго хвастает перед поселковыми, что у него самая красивая и самая лучшая жена на свете. Александр ПШЕНИЧНЫЙ, г. Харьков, Украина |
|
|
| Всего комментариев: 2 | ||
| ||
-1
