09:35 Притча о подлости Александр Виноградов |
Вот жил-был человек. Жил, никому вроде бы не мешал. Рос себе потихоньку. Вроде бы учился. Вроде бы даже не безуспешно. И мяла его жизнь, подминала под себя в соответствии со своими жизни вкусами и привычками, а он и не сопротивлялся. Сперва еще мальчишкой прошел мимо лежащего на земле человека. Конечно, вроде бы не хорошо. Конечно, вроде бы нужно и подойти. Не полагается человеку так просто лежать. Он стоять должен. Но надо спешить по своим делам, а с ним еще возиться. А еще к тому же,скорее всего, это пьяный. Может быть, и сердечник, может быть, и диабетик. Но где Вы сердечников, диабетиков видели? Да, холодно. Но вроде бы и не очень. Подумаешь около нуля. Пьяному море по колено. Чего ему будет от околонулевых температур. Пока так думал, не заметил, как и мимо прошел. Дальше – больше. Хотя почему больше? Это пока просто обыденность нашей жизни. Дальше он уже перешагнул через лежащего на земле. Конечно, покоробило как-то, конечно, даже стыдно стало через людей-то переступать, и вернуться было хотел. Но там уже кто-то подошел, уже подняли, и пошел он себе дальше. Время шло. Повзрослел. На ноги встал. Полюбил даже или, скорее, так подумал. Но за всей своей любовью как-то не забыл о том, что любви-то проверка нужна. Кто его знает любовь-то эту. Уже не дети. С кем она там без него гуляла. Да и для чести как-то не будет умаления, если придется все бросить в «браке гражданском», а не в обычном, человеческом. В общем, решили сперва так. Он, конечно, пообещал, что потом все будет. Вот устроится получше, вот привыкнут друг к другу, притрутся, а там хоть в огонь, хоть под венец. Пообещал и сам поверил. Вроде жили. Время шло. Вроде даже устроился хорошо и еще лучше устроился. Но желания жениться становилось все меньше и меньше. Зачем? Вроде бы и так ничего, а она все пилит и пилит. Не жена, а туда же. Морщины появились в углах глаз. Грудь заметно спала, чуть ли не вполовину. Дите какое-то народилось. А кто его, дите это, знает? Чье оно? Жизнь серая, скучная. Все одно и то же. И так, в конце концов, это ему обрыдло, что взял он и все бросил. Собрал однажды вещи. И как она с дитем тем ни голосила, из дому-то и ушел. Тяжело сперва было. Кошки на душе скребли. Но потом как-то успокоилось. Но снова, вроде бы, замучило, когда он подписывал документы с отказом об опекунстве в детдоме. Любовь к тому времени умерла. А дите вроде как осталось. Но он рассудил трезво. Как ему с девочкой возиться, когда живет он в однокомнатной квартире и зарплату имеет самую обычную? Как воспитывать ее? А в детдоме специалисты. Они в очках. Им виднее. Им еще деньги платят. А ему что же? Просто так, за «здорово живешь» возиться с ней? Алименты платил он честно. Свой долг гражданский исполнил, можно сказать, на все сто. Проявил, что и говорить, свою гражданскую позицию. Да и любовь, извините за выражение, – сука. Сделала неудачный аборт и отбросила копыта. Что же теперь за нее отвечать? Подумал так и успокоился. А потом, лет этак через десять на мою Родину напали фашисты. Место, где он заведовал, сгорело. Помыкался он, помыкался. А потом решил податься в службу. И не хотелось, вроде бы, и, вроде бы, все восставало внутри против этого. Но привык он жить, себя любимого не забывая. На прежнем месте кроме зарплаты стал постепенно что-нибудь прибирать к рукам. Решил: «Все так делают. Чем я хуже? » И, как говорится в старинной поговорке, доброй свинье все шло впрок. А тут оккупация. Жрать нечего. И пошел служить он сперва за паек. Скорбел, конечно, но постановил внутри себя, что принуждают его обстоятельства, что сделал он что мог, что другие на его месте были бы куда как более жалкими и слабыми. А еще подумал, что пока будет он ломаться, все места теплые уже займут люди куда как более подлые и низкие чем он. Надобно успеть. И пошел. И даже не он пошел, а как будто кто-то другой. И не он будто бы расписался. И не он будто бы свастику нацепил. Словно как тогда, в детдоме или когда он из дома уходил, двигали им. Сперва его терзали сомнения, но потом, когда он делал все это и говорил «да», чувства уже выгорели, появилась какая-то отрешенность. Делал и удивлялся: «Я ли это?». Дальше было много проще. Легко поднять руку перед портретом фюрера с сопливой челкой и сопливым платком в кармане. Никому ведь вреда никакого, если покричать. После этого уже легче поднять руку с пистолетом. Ах, как гадко и низко исполнять обязанности палача! Как стыдно! Но ведь заставляют, люди! Заставляют!! Кормить не будут. А зажил он, надо сказать, много лучше чем прежде. Принимал подношения, конфисковывал потихоньку, подбирал все, что оставалось после «бравых зольдат славного вермахта». Почувствовал себя, наконец, важным, значимым, глядя, как разбегаются перед ним на улице оборванные, голодные люди. Власть почувствовал. Был раньше ничем, серым ничтожеством в фетровой шляпе, а теперь «господин обер-полицай». Любовь даже завел и даже не одну, но теперь об играх в слова о «гражданском браке» даже не вспоминал, а пользовался любовью просто, по мере необходимости. А еще, когда нажимал на спусковой крючок, думал он, что партизаны эти, которых он убивает, ни на минуту не задумались бы с ним расправиться, попади он в их руки. От этого становилось куда как легче. Но еще легче становилось от сознания того, что гитлеровские танки месят грязь и ополченцев под Москвой, что еще 100 метров до Волги осталось за спиной у защитников Сталинграда. Правда, уже к 43-ему стало потихоньку терзать его сомнение, в 44 оно его уже грызло. Но это была не дремлющая где-то там совесть, как бывало прежде еще десять лет назад, а простой животный страх от сознания того, что его накажут, и вывернуться вряд ли удастся. Потом не было ничего. Потом была просто стенка. Его вывели во двор и произошедшее дальше можно скорее отнести к области биологии или химии, потому что определенная масса живой материи после несложной операции в течение двух-трех дней стала мертвой. Я говорю так, потому что о какой-то душе в этом жалком, раскисшем в кучу тряпок существе уже говорить не приходилось. Не было в его голове ни одной мысли. Ничего, что можно было бы связать и осмыслено перевести единой системой каких-либо символов. Было просто томительное, сосущее желание жить, животный страх. И все это исчезло, вылетело из головы вместе с серым мозговым веществом. Он умер. Но умер не тогда когда его расстреляли. Наверное, он умирал постепенно, умирал, упражняясь в равнодушии, с самого своего детства. Я не могу сказать точно, где были ключевые этапы этой смерти, где была некая точка невозврата. Но с уверенностью утверждаю, что так называемый «гражданский брак» был ступенью к его гибели. Я говорю именно о его гибели, а не о конкретном смертном приговоре. Был человек и умер. Но когда умер, как, где? Неизвестно. В общем, без вести пропал. А казнили уже что-то совсем другое. Что-то, что не имело отношения ни к тому пропавшему человеку, ни к людям вообще. © Copyright: Александр Виноградов 3, 2009 |
|
Всего комментариев: 0 | |
По этой теме смотрите:
ВСЕ НОВОСТИ:
Астрология, пророчества [1066] | Астрономия и космос [1457] | Безумный мир [2063] |
Войны и конфликты [2310] | Гипотезы и версии [3874] | Дом,сад,кулинария [3945] |
Животные и растения [2669] | Здоровье,психология [4748] | История и археология [4652] |
Мир вокруг нас [2167] | Мировые новости [7583] | Наука и технологии [890] |
Непознанное [4196] | НЛО,уфология [1263] | Общество [7795] |
Прогнозы ученых,исследования [798] | Происшествия,чп,аварии [1302] | Российские новости [5860] |
Стихия,экология,климат [2739] | Феномены и аномалии [945] | Фильмы и видео [6336] |
Частное мнение [4911] | Это интересно! [3311] | Юмор,афоризмы,притчи [2394] |
АРХИВ САЙТА:
Астрология и пророчества [825] | Гипотезы и прогнозы [4629] | Дом,сад,кулинария [223] |
Животные и растения [2796] | Здоровье и красота [5708] | Интересности и юмор [3758] |
История и археология [4696] | Космос, астрономия [2263] | Мир вокруг нас [1982] |
Наука и технологии [2422] | Непознанное [3983] | НЛО,уфология [1747] |
Общество, в мире, новости [11574] | Психология и отношения [84] | Стихия, климат, экология [421] |
Фильмы и видео [367] | Частное мнения [111] | Эзотерика и феномены [2031] |