Рассказывает Леонид Корнишин, г. Кандалакша Мурманской обл.: " В 1956 году моя матушка на два года отправилась работать за границу на остров Шпицберген. Я же на это время был определен к бабушке, которая жила в довольно большом селе в 50 километрах от Алма-Аты.

В селе проживал различный народ: были там и ссыльные немцы, и чеченцы, и уйгуры. И всю эту разношерстную публику разбавляло небольшое количество коренного населения - казахов. Я как-то легко (с минимумом синяков и шишек) влился в интернациональную детскую ораву, которая целый день беззаботно носилась по селу. Из всей компании у меня лучше всего сложились отношения с одним уйгурским мальчиком, Сулейманом, или попросту Сулькой. Он выделялся среди сверстников остротой ума и дружелюбием. Вскоре мы стали неразлучны.

Рядом с домом моей бабушки стояла изба, где жила чета пожилых уйгуров. Это были очень одинокие люди. Более того, старую бабку-уйгурку все взрослые в селе почему-то считали ведьмой. Признаться, эта женщина и на самом деле походила на полпреда черных сил. Этакая Баба-яга, какую сыграл столь любимый детьми актер Георгий Милляр.

Подходил к концу август. Селяне собирали в своих садах-огородах урожай. Мы же, сорванцы, несмотря на то что у каждого был свой сад, лазили по чужим. В то время у сельских детишек считалось хорошим тоном - поживиться чем-то за чужим забором. И вот я договорился с Сулькой, что в ближайшую ночь мы вместе лезем «чистить» сад у той самой уйгурской четы.

Электричества в те годы в селе не было, потому спать все жители ложились рано. Дождавшись, пока моя ба-булька уснет, я вылез через окно на улицу. Там меня уже дожидался мой верный Сулька. И вот мы в сумерках пошли на дело. Несмотря на позднее время, было довольно светло - сияла полная луна, и на небе не было ни облачка.

Мы очень осторожно прокрались через наш двор, пересекли сад моей бабушки. Теперь от заветной цели нас отделял лишь забор полутораметровой высоты. Мы притаились около него и стали внимательно осматривать территорию объекта атаки. Видимость была превосходной!

И тут метрах в пяти от себя мы заметили старика-уйгура, который копошился около лежащего на земле огромного деревянного корыта. Нам стало интересно, чем в такой поздний час может заниматься старик! Дедок, между тем, кряхтя, высыпал в корыто полный мешок пшеницы, затем добавил еще полмешка. Через пару минут к нему присоединилась старуха и стала ему помогать.

И вдруг старуха стала раздеваться, причем донага! Зрелище было удручающим, вид старой сморщенной плоти вызывал у нас с приятелем омерзение. Мы с Сулькой были достаточно взрослыми и уже знали, от куда берутся дети, так что поначалу решили, что пожилые супруги решили заняться в ночном саду любовью. Но то, что произошло дальше, нас просто поразило.

Бабка легла в корыто и стала закапываться в зерно. Старик помогал ей, пока не закопал ее с головой. Затем он молча повернулся и ушел. Мы же так и сидели тихо, боясь пошевелиться. В наших незрелых умах царил полный сумбур.

Прошло около часа, а мы все никак не могли прийти в себя от увиденного. Мысль о том, чтобы ограбить сад, исчезла сама собой. И тут мы увидели, что пшеница в корыте зашевелилась и стала стекать с поднимавшегося тела. Когда же это самое тело полностью показалось из-под зерна, у нас волосы встали дыбом. Вместо дряхлой старухи мы увидели девушку лет 20, с упругой грудью и стройной фигурой!

Встав в полный рост, она огладила ладонями свое тело, как бы привыкая к новому облику, и, не одеваясь, легкой походкой пошла к дому. Едва она скрылась, мы рванули из сада что было духу.

Нам с приятелем хватило ума никому не рассказать об этом странном происшествии. Иначе нас, скорей всего, приняли бы за сумасшедших. «Мало ли что, - думал я. - Может быть, нам померещилось?»

А спустя пару дней моя бабушка сказала, что к соседям из Алма-Аты приехала погостить внучка. Старуха-уйгурка же на время уехала к родственникам. Спустя неделю я случайно повстречал на улице эту самую «внучку». У нее, как и у старой уйгурки, оказалась большая черная родинка на верхней губе!

Мое любопытство пересилило страх, и я стал потихоньку наблюдать за соседями. Прошел почти год. Девушка за это время ни разу не выезжала из села. И, что интересно, ее облик постепенно менялся. Кожа все больше блекла, стала отдавать желтизной. Когда снова наступил август, бабушка сказала, что соседская внучка вернулась в Алма-Ату. К деду же снова вернулась его старая жена.

Получается, мы с Сулькой стали свидетелями колдовского ритуала. Но вот в чем была его суть, я так и не понял."