Как социальное явление, коррупция имеет многовековую историю и присуща всем современным государствам. Коррупция - это основа паразитической цивилизации, которую можно лечить, но трудность в том, что лечить придётся самих себя...

Лечить коррупцию можно, но трудность в том, что лечить придётся самих себя.

Как социальное явление коррупция имеет многовековую историю. Она присуща всем государствам и появилась одновременно с появлением государства, хотя проявлялась в разных формах. Это сложный социальный феномен, и начало его восходит к обычаю делать ритуальные жертвы и при этом дарить подарки жрецам и вождям, чтобы добиться их расположения и поддержки в решении проблем просителя.

То есть на жрецов и вождей проецируются отношения к богам, и это суть цивилизации Традиции, которой много десятков тысяч лет. Столько, сколько существует человечество, ибо Модерну всего около двухсот лет, и только в рамках Модерна отношение к подношениям как ко греху (и потом к коррупции) возникло и сложилось в комплекс моральных императивов.

Традиционное патриархальное общество считает одаривание чиновников хорошим тоном. Это имеет целью обратить на себя внимание, вызвать благосклонность. Подарки делаются как бы "от души", "в знак уважения". Именно потому подношения так сильны в мире ислама – там господствует Традиция, а родившийся в Европе Модерн не повлиял на умы и очень сильные патриархальные установки. Именно потому Восток, как известно, дело тонкое.

По мере вытеснения патриархальных отношений Модерном в мир ислама вторгается и отношение к подношениям как к коррупции. То, что происходит сейчас в мире ислама в отношении к Модерну, в России произошло во времена Петра I, с той лишь разницей, что Модерн в мир ислама впрыскивается постепенно, не ломая сложившийся уклад об колено. Модернизация, то есть вестернизация мира ислама, растянута на несколько поколений, имеет приливы и отливы, но как тенденция она продолжается и течёт без остановки.

Ислам включается в цивилизацию Модерна через приобщение к пользованию техническими достижениями, и это влечёт диффузную трансформацию многих традиционных установок, смешивающихся с установками Модерна. Но полностью отгородиться от Модерна уже невозможно никому. Через три поколения мир ислама будет отличаться от нынешнего. Неизбежно будет трансформироваться и отношение к коррупции. Из культурной нормы она всё больше будет считаться преступлением.

Политическое определение коррупции дал Аристотель, назвав её признаком тирании. Это неожиданная для нас параллель – и весьма точная, ибо третирует всё общество. Тиранию Аристотель описывал как испорченную коррупцией форму монархии. Нынешние словари определяют коррупцию как подкуп, взятки, продажность должностных лиц и политических деятелей. Коррупция является признаком разложения экономической и политической системы в государстве. Но первая коррупция появилась с первым чиновником – и, видимо, умрёт с последним чиновником последнего государства. И пока есть государство, будет и коррупция. Пока живо тело, живы и вирусы. Проблема в уровне иммунитета.

Модерн приспособил демократию к государству, и при всей её ущербности в этом главная заслуга Модерна. Государство борется с коррупцией через антикоррупционное законодательство. Но слабое место этой борьбы в том, что само законотворчество может стать криминальным. Тут криминальное законотворчество становится уже не проявлением ошибок и некомпетентности законодателей, а именно захватом государства и формированием карманных правотворческих структур. Это будет нарушением баланса правотворческих интересов.

В случае такого захвата государства активизируется коррупционное законотворчество, когда легальные, узаконенные правовые нормы могут быть коррупционными, то есть провоцирующими коррупционные поступки. Апофеозом такого криминального государства являются США, где вся политическая система сформирована захватившими государство со всеми его институтами группами частных лиц – владельцев ФРС. В США не существует ни малейшей области, где не действовали бы нормы, изданные карманными структурами этой группы. Узаконенная коррупция в виде легального лоббизма – это вершина коррупционной сути политической системы США.

Профессор Цюрихского университета Джордан Баллор, анализируя проблему американского государственного долга, назвал её цивилизационным кризисом США, в основе которого лежит коррупция, оформленная в целом комплексе сложных правовых процедур, но от этого не меняющая своей сути.

Вторым по криминальности государством является Великобритания, где вся государственная элита, включая королевскую семью, состоит из наркоторговцев. Англо-американская элита поддерживает в мире систему политического крышевания наркоторговли и отмывки наркотических денег через мировую банковскую систему. Без контроля за законотворчеством, спецслужбами, СМИ и партиями это было бы невозможно.

Ярчайшим примером карманного криминального законотворчества является современная Украина, сама являющаяся карманным государством другого криминального государства – США. На Украине захват государства коррумпированными структурами и коррупционное криминальное законотворчество оформлены в самом чистом виде на территории бывшего СССР.

В России криминально-коррупционный захват государства в период краха СССР был колоссальной силы, и очаги коррупционного законотворчества всегда стремились разрастись в правовой и политической системах. Сильнейшей внутренней борьбой этому удаётся противостоять, не вызывая всеобщего кризиса управления, однако проблема коррупции, хотя и в меньших границах, чем в США, Британии и на Украине, в России существует и является центральной темой российского общества.

Отличие политической системы России от тех, что существуют в США в том, что в Росси нет господства одной группы, сумевшей полностью захватить государство, и существуют другие группы, противостоящие тем, которые к такому захвату стремятся. Есть так же группы, не состоящие в рамках контура законотворчества и борющиеся за проникновение в этот контур. Все без исключения эти группы, как во власти, так и в оппозиции, могут быть поражены коррупцией, однако, нейтрализуя друг друга, они не позволяют состояться криминальному захвату государства. Всем очевидно проявление именно вертикальной коррупции в России, много громких имён всё чаще появляется в СМИ по этой причине.

Именно поэтому государство, никогда не побеждая коррупцию полностью, в состоянии проводить антикоррупционную борьбу, предотвращая захват государства в целом и сводя коррупцию на горизонтальный уровень локальных эпизодов, снижая уровень вертикальной коррупционности системы в целом.

Сама коррупция бывает бытовая, деловая, верхушечная, политическая, криминальная и смешанная. Коррупция – это не только взятки и казнокрадство. Это ещё и сложная система отношений типа "патрон – клиент". Она возникает не только в государственном аппарате, но и в частных корпорациях. Появилась целая категория посредников в коррупционных сделках – так называемые "решалы". Везде коррупция понимается как "отказ от ожидаемых стандартов поведения со стороны представителей власти ради незаконной выгоды". Чиновник берёт взятки за два вида деятельности: он или делает то, чего не имеет права делать, или не делает того, что делать обязан.

Именно потому общество мгновенно отозвалось, когда в связи с делом сенатора Арашукова в СМИ стали проникать сведения о попытках чиновников, имеющих по служебной необходимости доступ к Владимиру Путину или высшему эшелону власти, как-то повлиять на ход дела. Мгновенно пошла волна публикаций в СМИ, курируемых властью, что эти чиновники вызвали негодование президента, и их возможности отныне ограничены, а перспективы туманны. Это очень чёткий внутриэлитный сигнал о том, что антикоррупционная борьба будет постепенно усиливаться и становится длительным стратегическим приоритетом.

Сын за отца не отвечает, но тут ответят и отец, и сын.

Безнравственная основа корыстных действий коррумпированных властных субъектов порождает общественную активность на противодействие такой модели поведения. Гражданское общество проходит мобилизацию и консолидацию в процессе воздействия на управленческие структуры. Коррупция – это не только среда обитания аппарата управления, это индикатор общественного нравственного здоровья. Чем выше коррупция, тем хуже это здоровье.

Отношение к коррупции – это особый тип общественного сознания, снисходительного к тому, что способно ускорить процесс принятия нужного решения, сыграть роль смазки, эффективной, и потому неизбежной. Уровень коррупции достиг уровня, угрожающего национальной безопасности. Чиновников уже подкупают не для нарушения их обязанностей, а для их исполнения. Почвой для взяток служит неопределенность обязанностей чиновников, монополия на принятие решения и согласование, недостаток административных и финансовых возможностей государства. Это называется "чиновничье предпринимательство". К. Маркс называл это приватизацией государства бюрократией.

Структурой коррупции, согласно нормам российского законодательства, являются: взяточничество (ядро), лоббизм, протекционизм, взносы на политические цели, переход политических лидеров и госчиновников на должности почётных председателей банков и корпораций, инвестирование частного бизнеса из госбюджета, перевод госимущества в форму АО, подлог, фальсификация, перепродажа госресурсов и льготных централизованных кредитов, уклонение от уплаты налогов, захваты акций, находящихся в федеральной собственности, покупка голосов накануне выборов, защита и покрывательство (крышевание), лжесвидетельство.

Причины коррупции: монополия власти госчиновников, отсутствие открытости, подконтрольности и подотчётности, экономический упадок и политическая нестабильность, несовершенство законодательства, неэффективность институтов власти, слабость гражданского общества, оторванность от власти, неукоренённость демократических традиций, неразвитость правового сознания населения, неспособность людей использовать имеющиеся условия демократии.

Сюда же относится недобросовестная конкуренция, политически обусловленная система двойных стандартов, недостатки в защите прав собственности, недостатки в системе подготовки грамотных управленцев, недостаточная прозрачность финансирования партий и общественных организаций.

Сферы проявления коррупции: акты о приватизации госсобственности, исполнение бюджета и распределение бюджетных средств, банковская сфера, лоббизм в парламентах, правоохранительные органы и экономическая преступность, система ЖКХ, таможня, призыв на военную службу, здравоохранение, образование, контрольно-надзорная деятельность, разрешительная и лицензионная сфера.

Отдельно выделяют: кумовство и фаворитизм (назначение на посты и должности родственников и друзей), продвижение личных интересов, сговор (предоставление преференций отдельным лицам, конфликт интересов), принятие подарков для ускорения решения проблем, злоупотребление властью (в том числе запугивание, пытки), манипуляция регулированием (фальсификация выборов, административный ресурс, принятие решений в пользу одной группы или человека). Электоральные нарушения (подкуп голосов) и клиентизм (или патернализм как предоставление материальных услуг в обмен на поддержку) так же относятся к сфере коррупции.

В апреле 2010 года в России принята "Национальная стратегия противодействия коррупции". Это документ, делающий акцент на низовой горизонтальной коррупции – максимум возможного на то время. Особо выделен муниципальный уровень – то, с чем чаще всего встречаются граждане. Слово "муниципальный" в этом документе из семи страниц встречается 46 раз. На этом уровне было намечено: противодействие бытовой коррупции, обеспечение прозрачности закупок, кадровых решений, распределения земель, выявление конфликта интересов.

Всё, что было возможно сделать на горизонтальном уровень – сделано. Всё, что не сделано, касается смыкания горизонтальной коррупции с вертикальной. И вот наступил этап борьбы с вертикальной коррупцией. Эта возможность возникла потому, что верхушечная коррупция тесно смыкается с внешней поддержкой, а в период конфликта России и Запада эта поддержка обернулась западнёй. Безвыходность положения верхнего эшелона коррупции позволила власти начать на него наступление.

Российская государственная машина, как и всякая другая, медленно разворачивается, но остановить её невозможно. Борьба с системной коррупцией приобретает системные свойства. Чем сильнее эта борьба, тем выше доверие граждан к государству. И едва оно начинает всерьёз бороться с коррупцией, как власть сразу упрочивает свои позиции. Поэтому борьба с коррупцией не ослабляет политическую систему, а усиливает её, добавляет ей легитимности. Легитимность коррупционной власти очень слаба и не может обходиться без незаконных средств воздействия.

Однако борьба с коррупцией – не дело лишь одной власти. Без изменения отношения к бытовой коррупции все усилия власти по искоренению коррупции верхушечной пропадут зря. Массовое сознание должно быть готово не только отвергнуть мелкие взятки на уровне быта, но и быть готовым открыто обсуждать все тёмные сферы общественных отношений, поимая, что без этого болезнь коррупции не вылечить. Полностью она никогда не уйдёт, а вот загнать её в глубокое подполье общество в состоянии. Без этого никакое экономическое и нравственное здоровье страны невозможно. Одними репрессиями от коррупции не спастись. Здоровая экономика – это прежде всего здоровая нравственность. А лечить нравственность всегда нужно начинать с самого себя. Другого способа спасти цивилизацию нет.