По заданию окружения папы Римского, французский хирург Барбе в 1931 году начал работу по изучению подлинности «туринской плащаницы». Для этого он прибивал к кресту нередко ещё живых людей (но чаще мёртвых, всего – не менее 14 человек). Его американский коллега Цугибе доказал на живых людях  тщетность опытов Барбе. Об этих экспериментах пишет американская писательница Мэри Роуч в книге «Stiff: The Curious Lives of Human Cadavers»…

В 1931 году католический священник отец Армельяк – эмиссар папы Римского Пия XI, пришел к лучшим французским анатомам за советом. В портфеле была серия увеличенных фотографий Туринской плащаницы — льняного покрывала, в которое, как считают верующие, был завернут Иисус после снятия с креста.

Аутентичность плащаницы тогда, как и сейчас, была под сомнением, поэтому церковники обратились к учёным с просьбой установить, соответствуют ли следы на плащанице анатомии и физиологии реального человека. Доктор Пьер Барбе, достаточно известный хирург, пригласил отца Армельяка в свой кабинет в госпитале Сен-Жозеф и без промедления предложил для этой работы свою кандидатуру.

В своей книге «Врач на Голгофе: Крестные страдания Господа нашего Исуса Христа глазами хирурга» (A Doctor at Calvary: The Passion of Our Lord Jesus Christ as Described by a Surgeon) он вспоминал следующее. «Я сказал, что имею большой опыт работы в области анатомии, которую преподавал длительное время. Тринадцать летя жил в непосредственном контакте с мёртвыми телами». Но в конечном выборы эмиссара папы Римского сыграла свою роль и набожность хирурга Барбе.

Через некоторое время после появления отца Армельяка доктора можно было застать в лаборатории за следующим занятием: он вбивал гвозди в ладони и стопы невысокого мертвого человека (одного из тех невостребованных мертвецов, которых передавали для изучения анатомии в парижскую анатомическую лабораторию), а затем распинал его на кресте собственного изготовления.

Барбе сосредоточил свое внимание на двух длинных «кровавых пятнах», исходящих из «отпечатка» оборотной стороны правой ладони. Два пятна выходили из одной точки, но дальше расходились под разными углами. Первый след, как он пишет, «косо идёт внутрь и вверх и достигает локтевого сгиба. Другой поток, более тонкий и извилистый, поднимается до локтя».

Барбе решил, что два потока возникли в результате того, что Исус пытался изменить положение своего тела: он приподнимался, а потом вновь провисал на руках. При этом струйки крови из раны от гвоздя могли течь двумя разными путями — в зависимости от положения тела. По версии Барбе, Христос делал это по той причине, что подвешенным за руки людям становится трудно выдыхать воздух, поэтому, двигаясь, он пытался избавиться от удушья. Затем, через какое-то время начинали болеть его раны на ногах, и он вновь оседал.

В подтверждение своей идеи Барбе приводил воспоминания о пытках, практиковавшихся в период Первой мировой войны, когда жертв подвешивали за руки, связанные вместе над головой. «Подвешивание за руки вызывало множество разного рода спазмов и судорог, — писал Барбе. — В конечном итоге затрагивались и дыхательные мышцы, и нарушалась выдыхательная функция. Приговорённый к смерти не мог освободить лёгкие и умирал от удушья».

Барбе использовал предполагаемые следы крови на плащанице для описания двух возможных позиций Исуса на кресте. По его расчётам, когда тело провисало, вытянутые руки образовывали со столбом креста угол 65 градусов. Когда тело поднималось, угол составлял 70 градусов. Барбе попытался проверить это с помощью одного из невостребованных трупов, доставленных в анатомическую лабораторию из одного городского госпиталя.

Барбе привез тело к себе в лабораторию и распял его на самодельном кресте. Затем он поставил крест в вертикальное положение и измерил угол, образующийся при полном провисании тела. Угол составил точно 65 градусов. Поскольку труп нельзя было заставить приподняться повыше, величина второго угла осталась непроверенной.

Идея Барбе заключала в себе противоречие анатомического характера. В те периоды, когда ноги Исуса ослабевали и он провисал на руках, гвозди должны были прорвать тело на ладонях. Барбе задался вопросом, не был ли Христос прибит к кресту не за ладони, а за запястья. Он решил провести эксперимент.

В этот раз, вместо того чтобы распять на кресте новое тело, он распял только что ампутированную руку. Барбе писал:

«Имея только что ампутированную по середину предплечья руку крепкого мужчины, я вбил в середину ладони гранёный гвоздь толщиной около одного сантиметра (гвозди Крестных страданий). Я аккуратно подвесил к локтю груз весом около 35 кг (половина веса тела средней комплекции мужчины ростом около 180 см). Спустя десять минут разрывы на руках удлинились. Затем я слегка качнул всю систему и увидел, что гвоздь внезапно ускорил свой путь в пространстве между головками пястных костей, разрывая кожу. Второе легкое встряхивание привело к разрыву оставшейся кожи».

В последующие недели Барбе использовал еще 12 ампутированных рук, пытаясь найти подходящее место на человеческом запястье, в которое можно было бы забить толстый гвоздь.

Наконец молоток Барбе нашел путь, который, как считал доктор, был точным местом прохождения гвоздя: так называемое пространство Дестота — щель размером с горошину между костями запястья. «В каждом случае, — писал Барбе, — острие само выбирает направление движения, как будто входит в воронку, и находит своё место». Как будто вмешательство свыше позволяет гвоздю найти свой путь. И эта точка находится абсолютно точно в том месте, где на плащанице виден отпечаток гвоздя. В том месте, о котором ни один человек на свете не имел представления…»

За три года эксперимента Барбе использовал 14 трупов и более 25 ампутированных рук и ног. Католическая церковь на основе выводов Барбе пришла к выводу, что «Туринская плащаница» – подлинный объект. Но эта вера папского двора прожила недолго.

В США появляется Фредерик Цугибе.

Цугибе — мрачный патологоанатом из Рокленда, штат Нью-Йорк, который проводит свое свободное время за изучением распятия и опровержением выводов Барбе.

Цугибе никто не давал задания доказать подлинность «Туринской плащаницы». Научная сторона распятия заинтересовала его пятьдесят лет назад, когда он изучал биологию, и кто-то предложил ему прочесть статью о медицинских аспектах распятия Христа. Физиологические доказательства в той статье показались ему неубедительными. «Так я заинтересовался этой темой и написал курсовую работу».

«Туринская плащаница», окажись она подлинной, могла бы стать для него источником информации о физиологической стороне распятия. «А затем я познакомился с работами Барбе. Вот это здорово, подумал я. Должно быть, действительно умный парень — двойной кровавый след». Цугибе начал проводить собственные исследования. Одна за другой теории Барбе разваливались на куски.

Подобно Барбе, Цугибе сколотил крест, который на протяжении сорока лет находился в его гараже в пригороде Нью-Йорка. Цугибе не использовал трупы, он привлекал к работе живых добровольцев, в общей сложности более 300 человек. Для своего первого исследования он собрал около 100 добровольцев из местной религиозной группы третьего ордена францисканцев.

Сколько нужно заплатить человеку за то, чтобы его распять? Ничего. «Они сами готовы были заплатить мне, — писал Цугибе. — Каждый из них хотел быть распятым, чтобы испытать, что это такое». Цугибе использовал кожаные ремни, а не гвозди. Однако иногда Цугибе звонили люди, искавшие полного правдоподобия и просившие их живыми приколотить к кресту.

Первое, на что обратил внимание Цугибе, когда начал распинать людей на своем кресте, это то, что никто из них не задыхался, оставаясь на кресте даже на протяжении 45 минут. Он скептически относился к теории Барбе об удушье и к его рассказу о подвергавшихся пыткам людях, руки которых были подняты прямо над головой, а не разведены в сторону. Кроме того, он не заметил, чтобы висевшие на кресте люди пытались приподняться.

Когда же он просил их это сделать, оказывалось, что это невозможно. «Абсолютно невозможно приподнять самого себя из этого положения, когда ноги прикреплены к кресту». Более того, двойной кровавый след был на внешней стороне руки, прижатой к кресту. Если бы Исус двигался вверх и вниз, сочившаяся из раны кровь размазывалась бы по руке, а не расщеплялась на два четко различимых потока.

Итак, чем можно объяснить этот двойной след на плащанице? Цугибе считает, что он появился после того, как тело Христа сняли с креста и обмыли. При обмывании образовавшийся сгусток крови был смыт, и небольшое количество крови вновь вытекло из раны и расщепилось на два ручейка, встретив на своем пути возвышение шиловидного отростка — выпуклость на запястье со стороны мизинца.

Цугибе вспомнил, что видел такой кровавый след на руке человека, которого ранили из пистолета. Он проверил свою теорию, обмыв высохшую кровь с раны недавно привезенного в его лабораторию трупа, чтобы посмотреть, не вытечет ли еще небольшое количество крови. «Через несколько минут, — пишет он в статье в журнале Sindon, посвящённой изучению «Туринской плащаницы», — появился тонкий ручеек крови».

Затем Цугибе обратил внимание на грубую ошибку, допущенную Барбе при описании пространства Дестота, которое вовсе не расположено «точно в том месте, где на плащанице виден отпечаток гвоздя». Рана на обратной стороне руки, отпечатавшаяся на Туринской плащанице, располагается на запястье на стороне большого пальца, но в любом учебнике по анатомии можно прочесть, что пространство Дестота находится на запястье ближе к мизинцу, и именно в это место на запястьях своих трупов Барбе вбивал гвозди.

По теории Цугибе гвоздь вошел в ладонь Иисуса под углом и вышел с обратной стороны около запястья.

Теория Барбе была разрушена, и, следовательно, вновь была поставлена под сомнение подлинность «Туринской плащаницы». Но Цугибе не только не винил Барбе в  том, что тот не в полной мере соблюдал «чистоту эксперимента». Напротив, в работе своего французского коллеги он видел положительное начало – использование трупов не только для выемки из них органов.

(Так, по версии современных учёных, выглядел реконструированный облик Христа)

«Если и есть трупы, претендующие на звание святых, то это не Сполдинг Грей на кресте (американский актёр и писатель, мистифицировавший свою смерть), а именно эти полумёртвые люди с отключившимся мозгом и пока еще бьющимся сердцем — ежедневно поступающие в госпитали доноры человеческих органов», – писал Цугибе.

Причина этих строк американского врача: Барбе предпочитал брать для прибития к кресту людей в состоянии клинической смерти (пока у них не нарушено кровообращение – это повлияло бы на «чистоту эксперимента») и как минимум в 3-4 случаях – ещё живых, но неизлечимых раковых больных, отказавшихся бороться за жизнь.