В среде некоторых «патриотов» постоянно можно слышать стенания о том, что Владимир Путин не делает того, Путин не делает сего, чего они пожелают и что им взбредёт в голову важного, нужного, правильного.

К сожалению, большинство не знакомо с общей теорией управления и не понимает, что мало издавать и заставлять исполнять всех правильные и нужные законы - весь комплекс принимаемых решений должен в идеале непротиворечиво сосуществовать, при этом еще и соответствуя внешним вызовам, которые наш управляющий субъект не контролирует априори.

При этом никуда не исчезают и такие законы, как "Любой закон устаревает в момент принятия", "Закон как стол - его трудно перепрыгнуть, но легче обойти", "Правильное, но не вовремя принятое решение - ошибочно".

Мюнхенская речь Путина — это публичное описание глобально-политической концепции Запада (до некоторой детальности) с последующей критикой политиком, которого Запад ещё в начале 2000-х считал «своим», ну или как минимум лояльным по отношению к западной экспансии. Именно на Мюнхенской конференции по вопросам политики и безопасности 2007 года был дан официальный, публичный старт глобальному проекту «многополярность», что означало для Запада — конец его политики экспансии.

Сейчас, спустя 10 лет, можно воочию увидеть, как слова Владимира Путина в той речи стали сегодня реальностью. К тому же после выступления с Посланием Федеральному Собранию 2018 некоторые оценили ситуацию как:

как:

«Путину выдан ярлык на должность «президента планеты».

«Теперь все чеки начнут переписывать на ВВП».

© Интернет

И на уровне глобальной политики Владимиру Путину, надо признать, равных нет, но вот во внутренней политике к нему — множество претензий. Поэтому начнём с главного.

ОБ УСТОЙЧИВОСТИ

Владимир Путин очень часто, а на ключевых мероприятиях — постоянно, говорит об устойчивости состояния экономики, о том, что мы добились устойчивого, малого, но роста экономики (хотя рост экономики вообще-то не главный показатель благосостояния граждан). И мы отметим далее места, где он в разных выступлениях повторяет и повторяет мантру о необходимости обеспечения устойчивости. Он говорит об устойчивости так часто, что само слово уже приелось, набило оскомину, а у некоторых, особенно часто у тех, кто вроде как освоил теорию управления, вызывает даже негативную реакцию, ведь они понимают, что наша страна имеет весь потенциал мощнейшего развития, а многие из них, прочитав теорию управления, считают, что «рулить» всем и вся — теперь для них — раз плюнуть, только дали бы «порулить», а они уж, владея-то состоятельной теорией (а достаточно общая теория управления, по нашему мнению, именно такая теория) быстро организуют прорывное развитие. А Владимир Владимирович всё свою шарманку заводит про «устойчивость», да «устойчивое постепенное» развитие. Скучно!

Такие настроения есть и у определённой части населения и даже у определённой доли чиновников, считающих, что Владимир Владимирович, «какой-то фигнёй занимается», а «реальных проблем — не решает».

Что ж. Тем, кто теории управления не знает, такие воззрения простительны, а вот тем, кто читал, стоит кое-что напомнить об устойчивости по предсказуемости. Начнём с ролика:

Закрепим цитатой из «Достаточно общей теории управления»:

«Основой управления является способность субъекта-управленца предвидеть поведение объекта управления под воздействием: внешней среды, собственных изменений объекта, управления. Это приводит к понятию:
Устойчивость в смысле предсказуемости поведения объекта (процесса) в определённой мере под воздействием: внешней среды, собственных изменений объекта (процесса), управления.
Как объективное явление — это свойство объекта управления (реального или потенциального) в восприятии субъектом-управленцем (или претендентом в управленцы) самого объекта и его взаимоотношений со средой. 
Т.е. в явлении «устойчивость в смысле предсказуемости» сливаются воедино и объективность бытия объекта управления (либо объективная возможность осуществления проекта), и субъективность его восприятия конкретным индивидом. Как понятие это — ключевое понятие теории и практики управления.
В большинстве случаев в науке устойчивость определяется как способность объекта (процесса), на который оказывается возмущающее воздействие, выводящее его из некоего режима, в котором контрольные параметры объекта (процесса) неизменны, — после снятия этого воздействия — возвращаться к тому режиму, в котором он пребывал до оказания на него возмущающего воздействия. Это определение распространяется практически на все явления безотносительно к природе самих явлений. 
Данному определению явления устойчивости сопутствует понятие «запас устойчивости». Оно основывается на том, что при превышении возмущающим воздействием некоторой величины, объект, устойчивый в указанном смысле при меньших значениях возмущающего воздействия, может утрачивать это свойство. Но запас устойчивости в каждом конкретном случае выражается своеобразно, и в каждом конкретном случае параметр, определяемый термином «запас устойчивости», должен быть метрологически состоятельным». [ ДОТУ ]

Сделав это краткое теоретическое отступление и отсеяв тех из «читателей», кто «сломался» на этом кра-а-атеньком отрывке и перестал читать дальше, потому что «слишкааам сложнааа», «ниасилил» (хотя мы вроде привели сначала ролик, где всё это разжёвано популярно), продолжим и рассмотрим ситуацию на уровне глобальной и внутренней политик (внешнюю не берём, поскольку она всегда между этими двумя политиками и какие-то её фрагменты неизбежно будут нами рассмотрены в материале), в которой находится Россия и мир.

О ГЛОБАЛЬНОЙ ПОЛИТИКЕ И ПАВИАНАХ

На Валдае 2017 года произошло знаменательное событие — Владимир Путин начал говорить о глобальной политике (именно в такой формулировке) в открытую, без камуфляжа за словами типа «геополитика, международная политика» и т.п. заменителей, причём параллельно попытавшись закрепить за Валдайским клубомстатус площадки именно её обсуждения:

«По традиции этот форум посвящён дискуссиям по самым актуальным вопросам глобальной политики и экономики. На этот раз организаторы, как только что было сказано ещё один раз, предложили весьма сложную задачу — попытаться заглянуть за горизонт, поразмышлять над тем, какими будут грядущие десятилетия для России и всего международного сообщества».

Ещё мы хотим обратить ваше внимание на то, что Владимир Путин уже второй раз заговорил о мировой иерархии, только теперь ещё более открыто, чем на Юбилейной 70-ой Ассамблее ООН:

«Обостряется конкуренция за место в мировой иерархии. 
При этом многие прежние рецепты глобального управления, преодоления конфликтов и естественных противоречий уже не годятся, часто не срабатывают, а новые ещё пока не выработаны. 
Разумеется, интересы государств далеко не во всём совпадают. Это нормально, естественно, так было всегда. У ведущих держав разные геополитические стратегии, видение мира. Такова неизменная сущность международных отношений, построенных на балансе взаимодействия и конкуренции. Правда, когда этот баланс нарушается, когда под вопрос ставится соблюдение и даже само наличие общепринятых правил поведения, когда свои интересы продавливаются любой ценой, противоречия становятся непредсказуемыми и опасными, приводят к жёстким конфликтам».

Сравните с тем, как он об этом говорил на трибуне ООН в 2015 году:

«Мы все знаем, что после окончания «холодной войны» — все это знают — в мире возник единственный центр доминирования. И тогда у тех, кто оказался на вершине этой пирамиды, возник соблазн думать, что если они такие сильные и исключительные, то лучше всех знают что делать».

В 2015 Владимиром Путиным было впервые в такой завуалированной форме заявлено о том, что мы живём в глобальном толпо-«элитарном» обществе, теперь же об этом речь идёт всё более и более прямо.

Разительно отличается речь на Валдае 2017 года. Тут и о том, что «рецепты глобального управления» перестали действовать, и о том, что видение мира разное и, конечно, что существует некая мировая иерархия. Можно увидеть, что риторика Путина меняется в сторону большей открытости в использовании терминологического аппарата Достаточно общей теории управления, которая позволяет наиболее общо описывать процессы управления и самоуправления.

И перед своими слушателями Владимир Путин негласно ставит вопрос: «Будем ли мы дальше жить в таком глобальном обществе на планете или будем вырабатывать альтернативу такой глобализации?»

На Петербургском экономическом форуме 2018 года в ходе своего выступления президент России В.В. Путин подчеркнул, что процесс глобализации объективен:

«Наша страна и компании глубоко вовлечены в международные торговые, финансовые, производственные связи»,

но также подчеркнул и важность того, по какому пути этот процесс пойдёт:

«Нам небезразлично, какие глобальные тенденции будут набирать силу в долгосрочной перспективе. До недавнего времени в основе мирового развития лежали два важнейших, определяющих принципа. Во-первых, это свобода предпринимательства, торговли, инвестиций, зафиксированная в общих правилах, принятых участниками международных отношений. И, во-вторых, устойчивость и предсказуемость этих правил, обеспеченная чёткими правовыми механизмами».

Обратим внимание на то, что Владимир Путин неспроста поставил понятия устойчивость и предсказуемость в своей речи рядом, делая таким образом «отсылку» к целостному понятию  «устойчивость в смысле предсказуемости поведения объекта (процесса) в определённой мере под воздействием: внешней среды, собственных изменений объекта (процесса), управления».

Далее Владимир Путин говорит о том, что сложившая ранее система разрушается:

«Однако сегодня мы наблюдаем даже не эрозию, я говорю это с сожалением, а фактически подрыв этих основ. Система многостороннего сотрудничества, которая выстраивалась десятилетиями, вместо естественной, необходимой эволюции ломается, причём грубо. Правилом становится нарушение правил… Такое стечение факторов способно привести к системному кризису, с которым мир ещё не сталкивался или давно уже не сталкивался. Он затронет всех без исключения участников мировых экономических отношений».

Очень интересное высказывание. С одной стороны идёт речь о том, что система международных отношений, которая складывалась десятилетиями заправилами глобальной политики сегодня рушится из-за того, что новые, появившиеся субъекты глобальной политики, да и старые — нарушают правила этих заправил (нарушают правила западной концепции глобализации, которая до последнего времени доминировала в мире) и Владимира Путина можно было бы назвать «агентом глобальной закулисы», а с другой стороны Владимир Путин, выступая уже «могильщиком западной глобализации», говорит о том, что действующая концепция глобализации неэффективна и требует «необходимой эволюции» — «преображения», поправили бы мы. В любом случае, он ставит вопрос о том, что придёт на смену текущему миропорядку:

«Глобальное недоверие ставит под вопрос перспективы глобального роста. Логика экономического эгоизма плохо сочетается с сегодняшней специализацией стран и компаний, с выстраиванием сложных глобальных производственных цепочек. Фактически это может отбросить мировую экономику и торговлю далеко в прошлое, в эпоху натурального хозяйства, когда каждый был вынужден производить всё сам. А это неизбежно ведёт к снижению эффективности экономики, к потерям в производительности труда, к растрате достижений науки и технологий, способных изменить жизнь людей к лучшему».

Владимир Путин завуалированно говорит об угрозе третьей мировой войны (в её экономическом аспекте), которая может отбросить человечество в своём развитии в каменный век. А далее Владимир Путин ведёт речь уже явно как «могильщик», но не «агент закулисы» о том, что необходимо переходить на новую концепцию глобализации, которая не является толпо-«элитарной»:

«Естественно, дело не в том, чтобы заморозить, законсервировать существующий порядок вещей, превратить в догму то, что изжило себя, нежизнеспособно. Мир, конечно, меняется, и с ним должны меняться институты и правила. Но очевидно одно: эти правила должны быть прозрачны и едины для всех, должны соблюдаться всеми участниками международных экономических отношений. И что принципиально важно, нам вместе нужно разработать и внедрить легитимный механизм изменений, в рамках которого мировое сообщество сумеет избавиться от устаревших, порой неэффективных, архаичных норм, сохранить при этом всё лучшее и создать новые инструменты, отвечающие требованиям времени».

Почему мы написали, что предлагаемые Путиным новые правила не являются толпо-«элитарными»? Потому что толпо-«элитаризм» подразумевает деление на толпу, которой ничего не позволено из того, что позволяют возомнившие себя «элитой» и подавляющие различными способами тех, кто противится их попыткам узурпировать внутриобщественную власть. А Владимир Путин предлагает не только установить прозрачные и единые правила для всех, но и разработать их совместно, что вообще «ни в какие ворота не лезет», поскольку в западной концепции глобализации правила всегда вырабатывались в закрытых частных «мозговых трестах», которые ни у кого ничего не спрашивали, а создавали правила по своему корыстью и своему произволу. Путин же их справедливо называет архаичными, неэффективными (в новой логике социального поведения, задающей новые требования времени).

Требуется иная архитектура управления. Победит ли олигархический фашизм, описанный в романе Ивана Ефремова «Час быка» на планете Торманс, или же победа будет за обществом справедливого жизнеустройства?

«Конечно, мы не пытаемся идеализировать ситуацию. Соперничество, столкновение интересов всегда было, есть и, конечно, всегда будет. Но при этом важно сохранять уважение друг к другу. Именно в способности разрешать противоречия, в честной конкуренции, а не в её ограничении залог прогресса, источник прогресса. Это основа для уверенного, устойчивого развития каждой страны для реализации того колоссального научного технологического потенциала, который накоплен в мире в целом».

Важно понимать, что конкуренция — это не соревнование. Соперничество всегда идёт за один «приз», и в концепции западной глобализации так было выстроено общественное устройство, что приз действительной предлагался один: вершина власти в толпо-«элитарной» пирамиде для самих заправил глобальной политики (претендентов даже внутри «мозговых трестов» всегда несколько либо людей, либо подгруппок); место в среде «элиты» для самых низов пирамиды. В конечном итоге, все конкурируют между собой по своей алгоритмической сути, мало отличаясь в этой своей конкуренции от стада павиан, которое устроено точно также:

• альфы — во главе стада
• бэты — прислуживают альфам;
• а омеги, о которых все вытирают ноги и гнобят — в низах стадной иерархии.

Достойна ли такая система отношений Человека разумного? Того человеческого потенциала, что в нём может развиваться на базе фундамента из животных алгоритмов поведения? Мы думаем, что — нет, не достойна.

Но, чтобы действительно «изменить систему», как того вожделеют многие р-р-революционеры, как локального, так и глобального пошиба, необходимо, чтобы как можно больше людей в обществе раскрывали свой человеческий потенциал и становились носителями устройства психики, действительно достойного потенциала вида «Человек разумный». Именно это является ключевым условием перехода к новому общепланетарному порядку.

Поэтому недостаточно раскрыть только «колоссальный научно технический потенциал», поскольку он без раскрытия «человеческого потенциала» бессмысленен и тем более — невозможен. Разве может недоразвитый правильно применить даже примитивное оружие?

В нормально развитом не толпо-«элитарном» обществе конкуренции нет места — это пережиток прошлого, а есть место разумной дружеской соревновательности и сотрудничеству, поскольку нет целей соперничества за место в социальной иерархии. Какой смысл соперничать — если у каждого будет возможность раскрыть свой потенциал, а не отдавать свой труд в обеспечение своекорыстия тех, кто возомнил себя «элитой»? О «возомнивших» красноречиво говорит недавняя новость о распределении богатств мира.

«Общее состояние всех долларовых миллионеров мира на данный момент превышает рекордные $70 триллионов, пишет «Интерфакс» со ссылкой на доклад World Wealth Report. В докладе говорится также о том, что к 2025 году состояние всех миллионеров достигнет $100 триллионов. На данный момент треть состояния миллионеров хранится в акциях – 30,9%, еще 27,2% — в денежных средствах и эквивалентах, а на недвижимость приходится 16,8%. На конец 2017 года 61,2% всех долларовых миллионеров проживают в США, Германии, Японии и Китае. Всего эксперты проанализировали данные из 71 страны, на которые приходится 98% мирового валового национального дохода». [ 1 ]

Научно-технологический потенциал не всегда требует реализации потому, что, если бы он весь был реализован при той нравственности, что доминирует на планете, то человечество давно бы покончило свою жизнь самоубийством.

Сегодня требуется реализация в первую очередь человеческого потенциала, а вместе с ним — мировоззренческого и культурного потенциала людей.

О модели, которая бы это обеспечила, говорит и Владимир Путин:

«Россия выступает за свободу торговли и экономическую интеграцию, за конструктивный партнёрский диалог и призывает наших партнёров из Европы, из Америки, из Азии, других регионов мира вместе двигаться к целям устойчивого развития, к выработке такой модели роста, которая даст наиболее адекватный ответ на современные вызовы. Имею в виду преодоление неравенства возможностей, решение демографических и экологических проблем, сохранение национальных культур и идентичности, повышение благосостояния людей, широкое использование преимуществ новой технологической волны… Для нас безусловной ценностью является обеспечение государственного суверенитета и сохранение национальной идентичности. При этом нам необходимо совершить мощный рывок в развитии, войти в число передовых стран по продолжительности и качеству жизни граждан, стать одним из глобальных технологических лидеров».

Здесь с Владимиром Путиным можно согласиться, поскольку обозначенные проблемы действительно требуют решения. Но проблема в том, что об этом говорится уже многие годы, но прорывных решений на уровне внутренней политики пока нет, а потому их нет и на уровне глобальной политики, куда тенденции выводятся изнутри одной или группы стран. А для того, чтобы тенденция выросла, нужен проект управления этим процессом.

Если говорить о различных вариантах глобализации, то есть и несколько её проектов, которые зреют внутри некоторых стран или ряда стран, зреют в противовес тому западному проекту, который был довольно близок к полноценному мировому господству, но не успел его осуществить до смены логики социального поведения, произошедшему в середине XX века (в этом смысле германский нацизм — это последняя отчаянная попытка «накрыть» весь мир своим проектом глобализации, когда устойчивость управления ещё более менее сохранялась).

На Валдае 2017 года обсуждение различных проектов глобализации было одной из главных тем, судя по признанию Андрея Быстрицкого:

«В целом же в ходе нашей конференции мы пытались охватить максимально широкий круг конфликтов, которые определяют судьбу человечества. Так, речь шла о конфликте геополитических картин мира, о том, что элиты разных стран мир видят неодинаково. А это означает, что никакого общего представления о том, какое будущее нужно человечеству, нет. Но в то же время невозможно и обойтись без этих общих представлений, поскольку мир куда более един и его части связаны между собой теснее, чем когда-либо прежде».

И тут стоит процитировать нашу статью о Валдае 2016 года:

«В условиях, когда в мире предлагается несколько проектов глобализации, этот вопрос выводит межпроектную конкуренцию за глобализацию на новый уровень. А готовы ли наши «элитарии» к этой конкуренции? Не понимая, что они «вляпались» в необходимость управлять цивилизацией регионального уровня значимости (развивающейся в границах одного государства в течение тысячелетий) на переходном этапе её развития и будучи неспособными к самостоятельному осмыслению происходящего в России и в мире, младореформаторы бездумно копируют методы стабилизации, разработанные «обладателями писания» для отдельных стран Западной региональной цивилизации. И в ближайшей перспективе, если российские «элитарии» окажутся неспособными разрешить концептуальную неопределённость управления в родной стране, они неизбежно свернут себе шею».

И на наш взгляд — наши «элитарии» шею себе-таки свернут сами, поскольку думают о чём угодно, кроме решения задач общественной в целом значимости, причём в их наиболее широком контексте — общества планеты Земля. И попытки Владимира Путина вывести «элитариев» через свои выступления на Валдайском клубе на уровень глобальной политики — успехом пока не увенчались, зато подтянули к пониманию глобальной политики других людей в обществе.

И возможно действительно прорывные решения появятся в ближайшие годы трудами именно этих людей, вне зависимости от того, что будет делать необучаемая российская «элита», поскольку, на наш взгляд, — ситуация во внутренней политике уже до этого дозрела.

ВНУТРЕННЯЯ ПОЛИТИКА

В статье «О миссии Русской цивилизации» [ 5 ] мы писали:

«Путин — верховный разводящий Российской Федерации, если не по личностной сути, то в предложенных историей ему обстоятельствах: по крайней мере до тех пор, пока действует нынешняя конституция, запрещающая государственную идеологию и подчиняющая кредитно-финансовую систему страны глобальному надгосударственному ростовщическому сообществу, монополизировавшему банковское дело».

И это актуально и поныне.

В ходе своего выступления на Петербургском международной экономическом форуме в 2018 году Владимир Путин, рекламируя Россию для иностранных инвесторов (именно это является первоприоритетной целью организации данного форума), описал четыре принципа, на которых базируется видение развития страны на уровне внутренней политики:

«Первое. Мы намерены строить нашу политику вокруг человека, его благополучия, интересов и запросов. Убеждён, только та страна может быть сильной и успешной, где люди могут в полной мере реализовать все свои способности».

Способности бывают очень разнообразны: одни имеют способность помогать людям учиться любить, а другие имеют способности к душегубству, воровству и т.п. Здесь нужно сразу же задавать вопрос о том: «А кто такой человек?» Какие именно способности следует помогать развивать, каковы контрольные параметры этой цели? Пока это не раскрыто, каждый может интерпретировать их в меру своей испорченности. Мы считаем же, что Владимир Путин, когда-то объявив человека приоритетом внутренней политики и сделав тем самым серьёзный разворот от либерально-буржуазной ориентации на «экономический рост», ныне планомерно проводит стратегию реорганизации государственной системы, осуществляет закладку фундамента её новой идейной основы, хотя это и проводится «тихой сапой», без помпы и расстрелов, как то вожделеется многим «патриотам», которые должны по идее быть первыми помощниками в этом деле, но зачастую становятся первыми врагами. Однако повторимся: пока не описано конкретно «кто такой человек» — подобные высказывания лишь каркас, пустая форма.

Далее в речи президента к этому каркасу пока крепятся цели чисто экономические:

«Для этого нам предстоит продолжить модернизацию экономики и создание современных рабочих мест, обеспечить рост доходов граждан, сделать отечественное здравоохранение и образование одними из лучших в мире».

При этом в экономике наблюдается практически обратный процесс. Мы могли наблюдать в ходе Прямой линии с президентом прямой пример этого. Количество школ и больниц сокращается, причём Владимир Путин признал, что так называемая «оптимизация» прошла неправильно и теперь нужно восстанавливать многие медицинские центры. При этом и качество медицинского обслуживания падает. Реальные доходы населения практически не растут, а у многих — реально упали. Не лучше обстоит дело и с обещанными когда-то 25 миллионами рабочих мест. Пока эти слова могут восприниматься как опять-таки пустые декларации, не наполненные конкретным смыслом. И так можно сказать очень о многом:

«Мы намерены использовать передовые практики в обустройстве городов и посёлков, в организации комфортных пространств для жизни, работы, для отдыха людей, существенно нарастить объёмы жилищного строительства и решить проблему доступности жилья прежде всего, для семей со средним достатком, семей с детьми. Важнейшее направление — это улучшение состояния окружающей среды, что также станет вкладом России в решение глобальных экологических проблем».

Пока что населённые пункты исчезают, жилищная проблема решается посредством строительства «муравейников», а не через расселение мегаполисов по небольшим ухоженным посёлкам с комфортной для жизни и работы средой. По остальным перечисленным областям коренных, переломных изменений не видно. Но и тут важно понимать, что любые коренные изменения — это сильный манёвр, это вывод объекта управления из равновесного режима и попытка перевода его в новое состояние. 
И мы считаем, что пока ситуация (в первую очередь психодинамика общества) дозрела только до возможности проводить серьёзные изменения очень медленно и постепенно. Для осуществления сильных манёвров, необходимо, чтобы уровень самоорганизации населения дорос до определённого состояния достаточного для того, чтобы на народ можно было бы опереться при осуществлении таких манёвров. Пока опираться не на кого. ОНФ возложенные на него задачи исполняет не в полной мере, НОД, ПВО, Суть времени собирают вокруг себя хвосты распределения и маргиналов, но не основную статистическую массу общества. Без этого требовать от Владимира Путина сильные манёвры — это подрывать устойчивость по предсказуемости объекта управления под названием «Россия». О создании условий для того, чтобы могли вырастать инициативы снизу, говорит и Владимир Путин:

«У каждого человека должны быть возможности проявить себя в общественной, волонтёрской деятельности, на производстве, в бизнесе, на государственной службе, взять успешный жизненный и профессиональный старт. Социальная мобильность, укрепление кадрового потенциала — залог уверенного развития страны, её движения вперёд».

Но существуют ли реальные государственные кадровые лифты? Очевидно, что попытки их создать в виде «Единой России», ОНФ, конкурса «Лидеры России» неудачны, поскольку собирают вокруг себя карьеристов, но не Делателей с большой буквы.

«Второе. Мы будем расширять пространство свободы. Мы часто об этом говорим. Это не первый раз, когда я и мои коллеги об этом говорим, но это принципиально важные вещи. Поэтому считаю необходимым сказать об этом ещё раз. Это принципиально важно для становления сильного гражданского общества, для развития экономики и социальной сферы, науки и культуры».

Фактически идёт обратный процесс соответствующий общемировому — закручивание гаек и постановка населения под контроль государства. Конечно, дело пока у нас не дошло до внедрения системы баллов и оценки гражданина со стороны государства, какие технологии сегодня апробируются в Китае, но тем не менее шаги в этом направлении либеральным чиновничеством уже делаются, прежде всего, в экономической сфере. Опять же президентом не обозначены никакие контрольные параметры этой свободы и не сказано о том, что такое свобода. Опять пустая форма, не наполненная конкретным содержанием. Но Владимир Путин не зря говорит о том, что принципиально важно сказать об этом, как о втором ключевом моменте. Почему? Потому что действительно без настоящей свободы невозможно никакое настоящее гражданское общество, в котором каждый его участник был активным сотворцом общественного бытия. Но о свободе и её уровнях немного позже.

«Очень многое в реализации планов и проектов развития в экономике, социальной сфере, инфраструктуре будет зависеть от регионов, от их усилий и эффективности. Считаю важным продолжение линии на качественное обновление региональных команд. Именно на этом уровне сейчас во многом формируется новая управленческая культура, современные подходы к решению экономических, социальных задач, складываются открытые форматы взаимодействия государства и общества, участия граждан в самоуправлении, в решении повседневных задач. И вы знаете, что ряд успешных губернаторов вошли в состав нового Правительства Российской Федерации».

Здесь верно указано, что центр в России всегда на периферии. Однако в России нет региона способного предъявить высокое качество управления на региональном уровне — все регионы с так называемом «успешным» управлением — либо живут за счёт других (Москва, Татарстан, Чечня и др.), либо за счёт сверхдоходов перераспределённых в их пользу (например, нефтяные регионы), либо работают на пределе своих возможностей без смены системы управления (Белгородская область).

То есть регионов, обеспечивших высокий уровень жизни за счёт непосредственно нового управления, в России нет. Так о чём говорит Владимир Путин? А он имеет в виду несколько другие процессы, которые только косвенно и только в последнее время начинают влиять и на регионы, причём влиять настолько, что во время Прямой линии главы регионов были на горячей связи с президентом (хотя и театральный элемент в этом присутствовал, но не такой, как о том говорят многие; если бы был театр, то тогда бы в прямом эфире Путин снял бы губернатора на потеху такой публике, но он этого не сделал и даже, наоборот, подчёркивал, что он в момент прямого эфира доверяет той информации, которую дают губернаторы). Вообще в последнее время всё больше и больше придают внимания общественному мнению, тому, как будет реагировать население.

Именно в низах общества сейчас вызревает понимание того, куда должна быть направлена внутренняя политика, а также созревает субъектность — способность реализовывать управление по полной функции. Ярким примером такой гражданской активности последнего времени стала одна ситуация с менеджером по связям с общественностью компании «Леруа Мерлен» (советуем почитать статью [ 6 ] и подумать о том, частью какого процесса является данная ситуация). Также ситуация с тем, как не удалось под шумок старта чемпионата мира 2018 года протащить повышение пенсионного возраста, показательно в этом смысле. Гражданское общество зреет. Однако государственная система всё-таки запаздывает, поскольку зачастую региональные власти подавляют всяческие инициативы в самостоятельности принятия решений, всегда имеются в наличии «карманные» общественные советы, которые работают в связке с региональщиками, и принимают «нужные» решения, как бы от имени всего общества. Но и тут они уже в некоторых регионах сталкиваются с самоорганизацией населения, всё больше понимающего «что есть внутренняя политика», что это совсем не «божеское попущение, вроде мора, голода, наводнения» [ 2 ], а действия конкретных «помпадуров», горе-управленцев, а значит явление управляемое и направляемое. Видимо потому Владимир Путин отметил:

«Сегодня растёт конкуренция между регионами за качество деловой среды, за инвесторов, за лучшие кадры. По сути, это означает, что нам удалось запустить механизм постоянных изменений».

Но и тут проблема в том, что в условиях кризиса инвестиций и кадров идёт борьба за них. Ведь когда страна обеспечена инвестициями и кадрами — нет борьбы, всего в избытке. Плохо, что приходится улучшать деловую среду такими «кризисными» методами, а не на основе ясной и понятной всем стратегии общественного развития.

«Третье. Для технологического прорыва, для того чтобы быть конкурентоспособными в современном динамичном мире, мы должны быть восприимчивыми для новых идей, для технологий, которые меняют жизнь людей, определяют будущее страны и мира».

Нужен ли России технологический прорыв без прорыва на идейном уровне? Это важный вопрос, потому что в условиях, когда не определены цели развития (именно они определяют идейный уровень развития), технологии будут вписаны в стратегии тех, кто определился и применяет технологии с конкретными целями и в русле конкретной концепции. Приведём пример бесцельного применения технологий. Мы можем вложить много средств в полёт на Луну и Марс, но зачем нам нужно лететь на Луну и Марс, когда значительная часть страны прозябает в нищете, с какими целями? В Советском Союзе это было понятно — показать превосходство социалистического строя над капиталистическим, это была идейная основа и первого спутника, и полёта Гагарина. А какая идейная основа сейчас? Показать превосходство одного буржуазного либерализма над другим? В чём идейный смысл?

Однако мы всё-таки отметим, что Владимир Путин делает упор в своём высказывании на идеи, они на первом месте. Они — основа. Но и тут не определено: «А какие именно идеи нужно воспринимать?» Ведь идеи могут быть очень разными и быть либо идеями человеколюбия, либо идеями человеконенавистничества. Так какие надо воспринимать, а какие отвергать?

«И, наконец, четвёртый ключевой принцип нашего развития — это открытость страны, её нацеленность на активное участие в мировых процессах и интеграционных проектах. А это в том числе предполагает реализацию масштабных инфраструктурных проектов. Это важнейшая часть нашей национальной повестки. 
Развивая транспортный, энергетический, цифровой каркас России, мы намерены эффективно встроить его в глобальную инфраструктуру и тем самым открыть новые возможности для наших граждан, для отечественного и иностранного бизнеса в России, усилить роль нашей страны в мировой транспортной и информационно-коммуникационной системе».

Хотя речь тут в основном идёт о материальной инфраструктуре, но главный посыл — поддержка интеграции. И тут можно задаться вопросом об идейной основе интеграции, поскольку чисто экономическая интеграция, конечно, привлекательна, но люди любят вести дела с единомышленниками. А какая идея у нас доминирует? Выгодно продай? Кто будет по серьёзному вести дела с теми, у кого главная идея «продать»? Ведь когда-нибудь такой индивид может выгодно продать и своего партнёра, если цена будет привлекательной. Именно поэтому Евразийская интеграция идёт не так быстро, как могла бы. Во многом интеграция с Россией  во многих странах идёт именно за счёт авторитета Владимира Путина и некого бессознательного ощущения, что за ним есть некая долгосрочная стратегия, или, по крайней мере, может быть. Да и сам Владимир Владимирович старается создать ощущение у всех, что такая долгосрочная стратегия есть, но не оглашается им до поры до времени.

Такое же ощущение есть и в народе, который в своих домогательствах до Владимира Путина дать наконец разъяснение о том «куда ж мы всё-таки идём и что строим в стране и мире», очень напоминает героиню одного произведения Пушкина:

«Но более всего… (более его нежности, более приятного разговора, более интересной бледности, более перевязанной руки) молчание молодого гусара более всего подстрекало её любопытство и воображение. Она не могла не сознаваться в том, что она очень ему нравилась; вероятно, и он, с своим умом и опытностию, мог уже заметить, что она отличала его: каким же образом до сих пор не видала она его у своих ног и ещё не слыхала его признания? Что удерживало его? робость, неразлучная с истинною любовию, гордость или кокетство хитрого волокиты? Это было для неё загадкою. Подумав хорошенько, она решила, что робость была единственной тому причиною, и положила ободрить его большею внимательностию и, смотря по обстоятельствам, даже нежностию. Она приуготовляла развязку самую неожиданную и с нетерпением ожидала минуты романического объяснения. Тайна, какого роду ни была бы, всегда тягостна женскому сердцу. Её военные действия имели желаемый успех: по крайней мере Бурмин впал в такую задумчивость и чёрные глаза его с таким огнём останавливались на Марье Гавриловне, что решительная минута, казалось, уже близка».