Люди в Голландии живут не бедные. То, что на голову небогаты, так оно же не всем дано. Работаю в Голландии, живём в такой специальной гостиннице для иностранных специалистов и трудовых мигрантов. В общем, у меня ушло две недели на то, чтобы по вечерам всем собираться на первом этаже в комнате отдыха (она же кухня).

Они, правда, повернуты на зарабатывании денег и выходили из своих берлог только в туалет. До моего пришествия.

Сразу надо сказать, что они все пропагандируют здоровый образ жизни. Но бегаю я, а «фастфуд» едят они.

Когда я приступил к сегодняшней готовке, я сказал, что это часика на четыре, чем поверг в шок всю капиталистическую общественность.

Когда они уплетали суп (не из пакетика), голландец (он же хозяин дома) спросил у меня, сколько я добавил кубиков, чтобы бульон получился таким наваристым.

Он уже более-менее привык к моим многозначительным взглядам, заткнулся и продолжил виновато наяривать.

Я поведал им невероятное. Рассказал, что куриный суп делается из курицы.

У всех у них высшее образование. Индийцы торгуют недвижимостью, кореец продает рыбу на родину, а грек — программист. Голландец вообще психолог, но после общения со мной все чаще обращается ко мне за помощью. За психологической преимущественно. Помогаю, чего уж там. Сам нервы треплю, сам их ему и успокаиваю.

Так вот. Рассказал, что куриные ляжки надо варить на медленном огне минут 40, и тогда бульон получится крутым.

Я решил: изгаляться — так по полной. Дай, думаю, пирогов им испеку русских. Это вам не пиццы и не гамбургеры.

Как я уже писал выше, то, что я буду кочевряжиться на кухне четыре часа, повергло их в шок. Но то, что происходило дальше, даже русским языком неописуемо.

Я себя чувствовал Акопяном и Копперфильдом одновременно. В двух словах рассказал, что хлеб делается из муки, молока, яиц и дрожжей. Молоко и яйца им все же были знакомы. С мукой возникли проблемы, про дрожжи я молчу вообще. Искали перевод на все языки мира — не помогло. Даже на своем языке они не знают, что это.

Когда тесто поднялось в два раза, кореец (имеющий оценку «отлично» по химии) впал в легкое депрессивное состояние. Дрожжей в таблице Менделеева не оказалось.

Тут еще вот что. Тут ведь до меня не то что пироги, картошку не чистили ни разу. Этого я не учел. Тесто-то я сделал, а раскатывать чем?!

Мат и слово «скалка» по моему настоятельному совету голландцы искать в словарях не стали.

Когда я начал раскатывать тесто бутылкой вискаря, они сначала усомнились в моей адекватности, когда я таки раскатал, охотно усомнились в своей.
Если скалку заменять бутылкой мне уже приходилось, то без противня пирог не испечь точно никак. Единственное, что мы нашли в доме нашей международной группой поисковиков — это пыльную форму для торта.

Не совсем то что нужно, но лучше, чем ничего. В процессе поисков голландец поинтересовался, нельзя ли испечь пироги на решетке, но я на него вовремя посмотрел.

Вообще в доме давно витает эдакое чувство вины перед Россией и передо мной в частности.

Взрослые люди вроде, но наивности нет предела. Когда я только начал месить тесто, товарищ из Греции спросил: а хлеб, в магазине который, тоже так делают?

Я хотел было сказать, что магазинный — растет на деревьях, но тут так юморить нельзя ни в коем случае. Пойдут ведь искать, не найдут, вызовут полицию, — мол, обманул, — арест, депортация…

Ну их в баню, короче.

Тут важно что? Ведь они тут полностью потеряли связь с природой. Они в этой погоне за долларом забыли элементарные вещи. Правда. Они таким щенячим взглядом на меня смотрят, как будто я маг, чародей и колдун.

Сидят, вон, пирог с картошкой наворачивают. У них и так сегодня день нервный.