Что же такое «кощунство» в его первоначальном значении? Это языческий древнерусский обряд, который никого не оскорблял, пока сюда не перенесли христианство. После этого на Руси язычество и христианство боролись пять веков, и христианство всячески демонизировало язычество, преследуя его огнём и мечом. Всякие молитвы, заклинания язычников вблизи церкви и прочих «святынь» попы объявляли «кощунством».

На древней Руси было слово «кощуна». Оно означало прославление языческих богов, рассказы (мифы) об их подвигах. Под ударами церкви от мифов остались только их неточные обломки – сказки. Поэтому позднее «кощунами» стали называть сказки. Люди, умевшие рассказывать «кощуны», назывались «кощунниками» и «кощунницами». Их-то церковь и объявила колдунами. Церковь разрушала «капища» – места молитв язычников, рубила их священные деревья. Если кощунник приходил к храму христиан и в отместку произносил кощуны, это объявлялось «кощунством» в новом христианском смысле – «святотатство».

Эта точка зрения периодически озвучивается в комментариях к статьям, вещающим об очередном святотатственном кощунстве, на что оппоненты резонно запрашивают аргументы и подтверждения, при этом аппелируя уже упомянутыми статьями Даля и википедий.

Что ж, зайдем с другой стороны.

В частности, Рыбаков, которого врядли зачислят в родноверы, скорее в исследователи исторического наследия, во 2й части «Язычества Древней Руси» пишет:

Цитата:
Волхвы и мифы

Важным разделом деятельности волхвов-волшебников было создание и передача по наследству многообразного обрядового фольклора. Его истоки шли из далеких глубин первобытности и благодаря бережному сохранению традиций отголоски словесного творчества дошли в глухих углах России до XIX в., до встречи с исследователями-этнографами. Переводы с греческого позволяют нам определить, что «myphos» и «leros» переводилось на русский язык XI–XII вв. как «кощюны», «басни» . Кощуны и басни – близкие понятия, но не тождественные: «Инии гудуть (играют на смычковых инструментах), инии бають ему и кощюнять» . Баять, рассказывать басни, очевидно, относится к разным видам устной словесности, и это действие подвергается значительно меньшим нападкам церковников, чем кощуны, от которых произведено и наше современное слово кощунствовать, надругаться над святыней. В баснях, очевидно, больше светского, может быть, бытового (но не эпического), а в кощунах больше языческого, мифологического, того, что казалось особенно кощунственным и отцам церкви IV – VII вв. и русскому духовенству XI – XIV вв. Кощуны семантически связывались с волхвами и волшебством: «Ни чаров внемли, ни кощюнъных вълшеб». Кощуны-мифы четко противопоставляются правдивым эпико-историческим повествованиям. Церковные писатели того времени считали, что следует «в кощюн место преславных делес повести сказывати», т. е. предпочитали эпос мифам. Существовали специальные «баяны» и сказители мифов – «кощюнники», к которым народ стекался, несмотря на запрещения: «Да начнеши мощи кощюнником въспрещати – видиши многы събирающеся к кощюнъникомъ» . В какой-то мере кощуны связаны с погребальным обрядом: «Мнозии убо тщеславия ради плачют (о покойнике) а отшедше кощюняютъ и упиваются» . Из этой фразы видно, что кощуны исполнялись во время поминок по умершему. Причем исполнялись они «тщеславия ради», т. е. особо торжественным поминальным пиром считался тот, на котором пелись какие-то мифологические сказания. При определении первоначальной этимологии слова «кощуна», «коштуна», очевидно, следует принять допущение двойственной основы его; первая половина (кош-) прямо связана с понятием судьбы, жребия , а вторая – с более многообразным набором значений: «ТУНЕ» (безвозмездно, напрасно), «туний» – «лучший», «безвозмездный», «тунъ» – «особенно» . Русские переводчики XI – XII вв. устойчиво переводили греческое «myphos» словом «кощюны», объединяя в нем понятия судьбы и доброго начала. Противопоставление кощун «повестям о преславных делах» говорит о преобладании в них не эпического, а религиозно-мифологического начала. Исполнялись мифы-кощуны старцами: «старьчьскыи басни», «старьча кощуны». «Кощюнословие» иногда объединяется в одной фразе с «кобением», очевидно, исполнение сказаний могло сопровождаться: теми или иными ритуальными жестами и телодвижениями. В «Материалах» Срезневского (включающих и переводные произведения, по которым мы можем точнее представить себе значение русских слов) с фольклором связаны следующие термины: Баян, обаятелъ (incantator) – «произносящий или поющий заклинания». Съказ, съказание (istoria) Кощюна, коштуна (myphos) – миф. Кощюнословие – рассказывание мифов. Кощюнитъ – колдовать, рассказывать. Кощюньник – волшебник, сказитель кощун. Кощунство (позднее) – надругательство над христианской святыней. К этим материалам Срезневского следует добавить: Кощьное – «сиречь тьма кромешная», «преисподняя» (см. выше). Кощей, Кощуй Бессмертный, Корчун – сказочный персонаж .