15:53 О том, как сложно простить |
Эта история произошла в хосписе, где я работала. Старика привезли к нам в конце рабочего дня. Из анамнеза удалось установить, что живет он один, лечения не получал или получал давно. Опустившийся, с запахом устоявшегося перегара, безразличный к окружающему. Подняв карточку в архиве, узнали, что болен он почти пять лет, была операция, в больнице не появлялся с момента операции. Больше не обследовался, не наблюдался, не приходил, на звонки из регистратуры не отвечал. На следующее утро в хоспис пришел мужчина — спросил, поступал ли к нам больной Н. Сестры отправили его ко мне в ординаторскую. — Вчера привезли Н. В какой он палате? — В шестой. А Вы родственник? Мужчина вздохнул, и, глядя в пол, ответил: — Сын. — Вас проводить к нему? — Нет. Скажите, что ему нужно принести? — Может, еду, что-нибудь, что он любит. — А что он любит? — Не знаю. Думала, Вы скажете. — Он не жил с нами. Тридцать лет назад развелся с матерью. — Я могу пройти в палату с Вами. — Нет. Не могу. — Почему? — Ненавижу. Я из-за матери пришел. Она просила. — Он Вас обижал? — Не помню. Пил. Помню, как мать плакала. Он приходил каждый день, как по часам, с пяти до семи и сидел в холле хосписа, сцепив руки и глядя в одну точку. Иногда, устав сидеть, подходил к окну и подолгу смотрел на улицу. Справлялся о состоянии Н., приносил фрукты и пеленки и уходил, чтобы вернуться на следующий день и проделать то же самое. Это продолжалось почти месяц. Изо дня в день. С пяти до семи. Когда Н. умер, мы позвонили по указанному им телефону. Было три часа дня. Через полчаса он был в хосписе. Спросил, что нужно делать и куда идти, чтобы похоронить. Мы готовили необходимые бумаги, я попросила подождать немного, пока будет готов эпикриз. Он подошел к закрытой двери палаты, где лежал Н., взглянул на меня вопросительно, и, когда я кивнула, немного постоял молча и — все же вошел туда. Автор: Елизавета Глинка |
|
Всего комментариев: 2 | |
|