Об истории Хабаровского судебного процесса над японскими военными преступниками.

С 25 по 30 декабря 1949 г. в г. Хабаровске Военный трибунал Приморского военного округа рассматривал дело 12 бывших военнослужащих японской армии, которым было предъявлено обвинение в разработке и применении бактериологического оружия в годы Второй Мировой войны. Процесс открыл неизвестные ранее факты совершения японскими военными в период с 1938 по 1945 г. преступлений, связанных с широкомасштабной подготовкой бактериологической войны, а также ее эпизодическим ведением на территории Китая. Подсудимым было предъявлено также обвинение в проведении бесчеловечных медицинских опытов над людьми, в ходе которых «подопытные» неминуемо погибали.

В современном международном праве Хабаровский процесс упоминается очень редко. Это дает основание сделать вывод о том, что некогда важное политическое событие основательно подзабыто как современными юристами-международниками, так и историками. Представляется, что в год 60-летия этого события уместно будет напомнить об основных фактах, установленных в ходе Хабаровского процесса, а также других событиях, связанных с судом над японскими военными преступниками.

По Хабаровскому процессу имеются публикации, изданные в разные годы как в СССР, так и в Японии. Среди публикаций, вышедших в бывшем Советском Союзе, наиболее полными являются «Материалы судебного процесса по делу бывших военнослужащих японской армии, обвиняемых в подготовке и применении бактериологического оружия», содержащие стенограммы заседаний Военного трибунала, вышедшие в 1950 г.

В этом же году была опубликована книга «Бактериологическая война — преступное орудие империалистической агрессии. Хабаровский процесс японских военных преступников», авторы которой М. Ю. Рогинский, С. Я. Розенблит, Л. Н. Смирнов являлись непосредственными участниками Хабаровского процесса. Последней по времени публикацией в СССР стала книга М. Ю. Рогинского «Милитаристы на скамье подсудимых. По материалам Токийского и Хабаровского процессов».

В Японии Хабаровский военный процесс также вызвал значительный общественный резонанс, хотя это произошло спустя определенное время как осмысление трагических событий войны. В 1967 г. в издательстве «Хаара-сёбо» вышла книга Такаси Симамуры «Три тысячи подопытных людей», в основу которой положены материалы Хабаровского процесса по делу бывших японских военнослужащих, а в 1974 г. в издательстве «Тохо-сюппанся» — книга Сэйдзабуро Ямадзы «Военный трибунал по делу подготовки бактериологической войны», также повествующая о суде над японскими милитаристами в Хабаровске в декабре 1949 г. К сожалению, эти книги не были переведены и в СССР не издавались.

Из японских авторов в СССР были изданы Хироши Акияма (книга «Особый отряд "731"») и Сэйити Моримура (книга «Кухня дьявола. Правда об «отряде 731» японской армии»).

Японцы сдаются в плен

Под именем Хироши Акиямы выступил один из бывших служащих отряда № 731 и его книга с правдивым рассказом о происходивших там преступлениях является своеобразным покаянием за содеянное. Книгу С. Моримуры следует выделить особо, поскольку она получила широкую известность в Японии. Появлению ее предшествовал роман «Контейнеры смерти», основной фабулой которого была подготовка бактериологической войны.

В ходе работы над произведением Моримура встречался со многими бывшими служащими отряда № 731 японской армии и записал их воспоминания. Свидетельства очевидцев и непосредственных участников создания бактериологического оружия стали основой документальной книги, где наряду с воспоминаниями бывших японских военнослужащих приводятся обширные цитаты из «Материалов судебного процесса по делу бывших военнослужащих японской армии, обвиняемых в подготовке и применении бактериологического оружия», что говорит о высокой степени доверия японского автора к фактам, установленным в ходе трибунала, а также об известности материалов судебного процесса в Японии.

В качестве подсудимых на судебном процессе в Хабаровске выступали двенадцать бывших военнослужащих японской армии: бывший главнокомандующий японской Квантунской армией — генерал Ямада Отозоо, бывший начальник санитарного управления той же армии — генерал-лейтенант ветеринарной службы Кадзицука Рюдзи, бывший начальник ветеринарной службы той же армии — генерал-лейтенант ветеринарной службы Такахаси Такаацу, бывший начальник отдела бактериологического отряда № 731 — генерал-майор медицинской службы Кавасима Киоси, бывший начальник отделения отряда № 731 — майор медицинской службы Карасава Томио, бывший начальник медицинской службы отдела отряда № 731 — подполковник Ниси Тосихидэ, бывший начальник филиала отряда № 731 — майор медицинской службы Оноуэ Масао, бывший начальник санитарной службы 5-й армии — генерал-майор медицинской службы Сато Сюндзи, бывший научный работник бактериологического отряда № 100 — поручик Хиразакура Дзенсаку, бывший сотрудник того же отряда — старший унтер-офицер Мимото Кадзоу, бывший санитар-практикант филиала № 643 отряда № 731 — ефрейтор Кикучи Норимицу и бывший санитар-лаборант филиала № 162 отряда № 731 — Курусима Юдзи.

Как видно, состав подсудимых был весьма неоднородным: от генерала, командующего армией, до ефрейтора и санитара-лаборанта. Это объясняется тем, что личный состав отряда № 731, где велось создание бактериологического оружия, почти в полном составе был эвакуирован в Японию, и советские войска пленили лишь некоторых японских военных, имевших непосредственное отношение к подготовке и ведению бактериологической войны.

Дело рассматривалось в открытом судебном заседании Военным трибуналом Приморского военного округа в составе председательствующего — генерал-майора юстиции Д. Д. Черткова и членов трибунала: полковника юстиции М. Л. Ильиницкого и подполковника юстиции И. Г. Воробьева.

Государственное обвинение поддерживал советник юстиции 3-го класса Л. Н. Смирнов.

Всем обвиняемым были предоставлены адвокаты, однако их роль в процессе была незначительной, поскольку они почти не задавали вопросов обвиняемым и свидетелям. Член Московской коллегии адвокатов Н. П. Белов, защищавший генерала Ямада, объяснил в своей речи такое поведение защиты следующим образом: «Это явилось логическим следствием того, что обвинение было подтверждено показаниями подсудимых и свидетелей, а также приобщенными к делу документами».

Суд заслушал показания двенадцати из вызванных на процесс, шестнадцати свидетелей, являвшихся также бывшими военнослужащими японской армии. При этом трое свидетелей сами были непосредственно причастны к производству бактериологических средств и по какой причине они оказались в числе свидетелей, а не подсудимых, определить сложно.

Всем подсудимым было предъявлено обвинение в преступлениях, предусмотренных Указом Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 г. № 39 «О мерах наказания для немецко-фашистских злодеев, виновных в убийствах и истязаниях советского гражданского населения и пленных красноармейцев, для шпионов, изменников родины из числа советских граждан и для их пособников». Пункт 1 Указа (по нашему мнению Указ состоит из пунктов, а не статей.) гласил: «Установить, что немецкие, итальянские, румынские, венгерские, финские фашистские злодеи, уличенные в совершении убийств и истязаний гражданского населения и пленных красноармейцев, а также шпионы и изменники родины из числа советских граждан караются смертной казнью через повешение». Как видно из содержания пункта 1, «японские злодеи» не перечислены в данном Указе.

К тому же японские военнослужащие не совершали убийств и истязаний гражданского населения СССР и пленных красноармейцев. В данном случае Указ Президиума Верховного Совета был применен в отношении японских военнослужащих по аналогии. Пожалуй, это была самая серьезная неувязка в организации процесса, однако его организаторы справились с этим правовым казусом и одиннадцать подсудимых признали себя виновными полностью в предъявленном обвинении, а бывший начальник санитарного управления Квантунской армии генерал-лейтенант Кадзицука Рюдзи признал себя виновным частично.

Большинство подсудимых в последнем слове раскаивались в содеянных преступлениях и только бывший командующий Квантунской армией генерал Ямада Отозоо в последнем слове обратился к аргументу, который был главным у защиты и подсудимых на Нюрнбергском и Токийском военных процессах: ссылке на то, что преступления совершались по приказу вышестоящих лиц. В частности, Ямада, признавая свою ответственность за подготовку бактериологической войны, заявил: «Но я хочу сказать, что все, кто имел отношение к этим отрядам, действовали согласно приказанию, выполняя волю начальников этих отрядов и командующих».

Подсудимые Хиразакура Дзенсаку и Кикучи Норимицу в последнем слове выразили надежду, что к суду будут привлечены главные организаторы и вдохновители бактериологической войны: японский император Хирохито, генералы Исии и Вакамацу. Безусловно, такая «надежда» у подданных японского императора возникнуть самопроизвольно не могла.

Ни одному из подсудимых Военный трибунал Приморского военного округа не вынес в качестве наказания смертную казнь через повешение, как это было предусмотрено в Указе Президиума Верховного Совета СССР, поскольку на момент вынесения приговора смертная казнь в СССР была временно отменена. Все генералы были приговорены к двадцати пяти годам заключения в исправительно-трудовом лагере. Остальные восемь подсудимых получили от двух до двадцати лет заключения в лагерях. Все заключенные по приговору Военного трибунала, чей срок не закончился ранее, были амнистированы в 1956 г. и получили возможность вернуться на родину.

Во время Первой Мировой войны оба противоборствующих блока империалистических государств широко применяли удушливые ядовитые газы, что значительно увеличило число погибших и получивших инвалидность в результате тяжелых отравлений. Не случайно после завершения войны первым межгосударственным соглашением в сфере международного гуманитарного права стал Протокол о запрещении применения на войне удушливых, ядовитых или других подобных газов и бактериологических средств от 17 июля 1925 г., где уполномоченные представители от имени своих правительств заявили: «…применение на войне удушливых, ядовитых или других подобных газов, равно как и всяких аналогичных жидкостей, веществ и процессов, справедливо было осуждено общественным мнением цивилизованного мира».

Договаривающиеся Стороны обязались признать запрещение химических средств и согласились распространить его на бактериологические средства ведения войны. К Протоколу присоединились, проведя его ратификацию, 43 государства, в том числе и СССР. Япония не присоединилась к указанному Протоколу, поскольку ее военно-политическое руководство вынашивало широкомасштабные захватнические планы в Азии и Тихоокеанском бассейне по созданию «сферы сопроцветания Великой Восточной Азии», в ходе осуществления которых бактериологическим средствам ведения войны отводилось определенное место.

Как было установлено в ходе процесса, идея подготовки бактериологической войны принадлежала Исии Сиро, который в 1936 г. был назначен начальником специально созданного формирования по подготовке средств ведения бактериологической войны, деятельность которого была строго засекречена.

О том, насколько законспирирована была деятельность формирования, свидетельствовали показания на процессе бывшего командующего Квантунской армией генерала Ямада Отозоо: «…731-й отряд официально именовался "Управлением профилактики и водоснабжения Квантунской армии", что являлось известным прикрытием действительного назначения отряда. С этой же целью работники отряда носили общевойсковую форму, без знаков различия медицинской службы. Мы опасались, что большое скопление медицинских работников может вызвать нежелательные подозрения относительно действительного характера 731-го отряда».

Второе формирование, созданное с аналогичной целью, получило название «Иппоэпизоотического управления Квантунской армии». В 1941 г., после нападения гитлеровской Германии на СССР, формирования получили и номерные названия: отряд № 731 и отряд № 100.

Отряд № 731 был размещен в специально выстроенном городке в 20 км от города Харбин, в районе железнодорожной станции Пинфань, где располагались лаборатории и служебные здания. На процессе был предъявлен документ — приказ начальника штаба Квантунской армии «Об установлении особой военной зоны в районе Пинфань» [4, с. 155—156]. В декабре 1940 г. в соответствии с оперативным приказом по Квантунской армии отряд № 731 получил в свое подчинение вновь сформированные филиалы в Хайлине, Линькоу, Суньу и Хайларе.

Отряд № 100 был расположен в районе местечка Могатон, в 10 км южнее г. Чаньчунь. Очевидно, что расположение основных центров по подготовке бактериологической войны в непосредственной близости друг от друга имело целью облегчить контакты между ними, а также превратить Маньчжурию в плацдарм для подготовки и ведения бактериологической войны.

Оба отряда и их филиалы были укомплектованы специалистами-бактериологами и техническими сотрудниками, собранными со всей Японии. На процессе называлась цифра: 3 тыс. сотрудников отряда № 731 были распределены по восьми отделам. Только один отдел (третий) занимался профилактикой и водоснабжением, остальные — исключительно подготовкой и ведением бактериологической войны.

Подсудимые

В целях массового изготовления бактерий отряд № 731 имел производственный (четвертый) отдел, представлявший из себя, по выражению его начальника обвиняемого Кавасима, «фабрику по массовому изготовлению различных бактерий». Производимые в отряде № 731 опаснейшие смертоносные бактерии измерялись килограммами, поскольку они содержались в густой сметанообразной массе, снятой с поверхности питательной среды. Определяя производственную мощность отряда № 731 тот же обвиняемый Кавасима на допросе показал: «Производственный отдел мог ежемесячно изготавливать до 300 кг бактерий чумы».

Бывший командующий Квантунской армией генерал Ямада Отозоо на допросе признал: «При осмотре 731 отряда я был крайне поражен размахом исследовательской и производственной деятельности отряда по изготовлению бактериологических средств ведения войны».

Функции отряда № 100 были аналогичны функциям отряда № 731 с тем отличием, что в нем производились бактерии, предназначенные для заражения скота и посевов (бактерии сапа, сибирской язвы, чумы рогатого скота, овечьей оспы, мозаики).

Вместе с производством средств бактериологической войны параллельно велась широкомасштабная работа по поискам методов применения бактериологического оружия. В качестве распространителей смертоносных бактерий использовались блохи, подвергавшиеся заражению. Для разведения и заражения блох применялись крысы, мыши и другие грызуны, которые отлавливались специальными командами.

Для применения бактериологического оружия Исии Сиро изобрел специальную бомбу, которая получила название «бомба системы Исии». У этой бомбы был фарфоровый корпус, куда помещались зараженные бактериями блохи. Взрыв бомбы происходил на высоте 50—100 м над поверхностью земли, что обеспечивало максимально широкое заражение местности.

Как показал на допросе Ямада Отозоо: «…основными и наиболее эффективными методами применения бактериологического оружия являлись: сбрасывание бактерий с самолетов и наземный способ применения бактерий. При помощи самолетов бактерии сбрасывались либо в специально начиненных бомбах, или распылялись с помощью специальных приспособлений, имевшихся на самолетах. Наземный способ состоял в заражении бактериями водоемов, пастбищ и скота».

Во время процесса было доказано, что отряды № 731 и 100 японской армии вышли за рамки лабораторных и полигонных испытаний бактериологического оружия и встали на путь практического применения созданного ими оружия в боевых условиях.

Известный российский специалист по международному праву И. Лукашук утверждает: «Бактериологическое оружие было применено Японией в ходе войны против Китая. Военные трибуналы в Токио и Хабаровске квалифицировали эти действия как военные преступления». Утверждение это верно отчасти, поскольку на Токийском процессе вопрос о применении бактериологического оружия не рассматривался и о проведении экспериментов над людьми говорилось лишь в одном документе, который по вине американского обвинителя не был озвучен на процессе.

В ходе процесса в Хабаровске были приведены доказательства применения японскими специальными формированиями бактериологического оружия непосредственно в ходе боевых действий. В обвинительном заключении содержались три эпизода применения бактериологического оружия в войне против Китая. Летом 1940 г. специальная экспедиция под командованием Исии Сиро была направлена в район боевых действий в Центральный Китай с целью применения блох, зараженных чумой. В районе Нинбо с самолета было произведено заражение территории, в результате чего в этом районе вспыхнула эпидемия чумы, о которой писали китайские газеты.

Вторая экспедиция во главе с начальником одного из отделов отряда № 731 подполковником Оота, применив зараженных чумой блох, распыленных с самолетов, вызвала эпидемию в районе города Чандэ в 1941 г.

Третья экспедиция под командованием Исии была организована в 1942 г. также в Центральном Китае, где японская армия в тот период отступала.

Как показал на процессе обвиняемый Кавасима Киоси: «Способ применения бактериологического оружия в этом случае являлся наземным и заражение территории производилось по принципу диверсионных действий…».

По свидетельству обвиняемого, бывшего начальника санитарного управления Квантунской армии Кадзицука Рюдзи, искусственное распространение эпидемий оказалось не таким простым делом. Он привел слова Исии, услышанные от него: «В природе естественное распространение эпидемии происходит очень легко, но искусственное распространение эпидемии встречает целый ряд препятствий, которые приходится преодолевать иногда с большим трудом». Все это свидетельствует об установлении в ходе процесса фактов применения бактериологического оружия на территории Китая. Безусловно, для большей убедительности следовало бы прибегнуть к помощи китайской стороны и привлечь доказательства возникновения эпидемий, о которых шла речь, чего не было сделано, очевидно, из-за сжатых сроков процесса.

Одним из пунктов обвинения, предъявляемых подсудимым на процессе, было проведение преступных, бесчеловечных опытов над живыми людьми, с помощью которых проверялось действие производимых бактериологических средств. С этой целью органы японской жандармерии направляли в отряды № 731 и 100 заключенных из числа китайцев, маньчжур и русских.

Бывший японский советник жандармерии армии Маньчжоу-Го свидетель Тачибана Такео на процессе заявил: «…была категория таких подследственных, которая по линии особого отдела вверенного мне жандармского управления подлежала уничтожению. К ним относились… партизаны, лица, резко враждебно настроенные против японских властей в Маньчжурии и др. На этих арестованных дела в суд не оформляли, так как мы их направляли для уничтожения в 731-й бактериологический отряд…».

Подопытных людей, используемых для различных преступных медицинских экспериментов, презрительно называли «бревнами». О массовом характере истребления заключенных в результате проводимых опытов свидетельствуют показания обвиняемого Кавасима Киоси: «…На основании известных мне сведений, которыми я располагаю по роду своей службы в отряде, я могу сказать, что в 731 отряде ежегодно умирало от производства опытов не менее 600 человек».

«…Если заключенный, несмотря на заражение его смертоносными бактериями, выздоравливал, то это не спасало его от повторных опытов, которые продолжались до тех пор, пока не наступала смерть от заражения. Лиц, подвергавшихся заражению, лечили, исследуя различные методы лечения, нормально питали и после того, как они окончательно поправлялись, их использовали для следующего эксперимента, заражая другими видами бактерий. Во всяком случае живыми из этой фабрики смерти никто никогда не выходил».

Сэйити Моримура в своей книге привел новые подробности преступлений, которые не фигурировали на процессе: «Эксперименты с ядовитыми газами проводились в "отряде 731" на уровне последних достижений науки, — свидетельствует бывший сотрудник отдела из числа старшего офицерского состава. — Чтобы умертвить подопытного в газовой камере, требовалось всего 5—7 минут.

Однако в отряде проводилось и множество самых примитивных экспериментов, когда в течение определенного времени людей просто замучивали до смерти. Например, эксперименты, когда подопытному не давали пить, эксперименты по голоданию, по высушиванию организма воздухом, по ошпариванию тела кипятком, эксперименты на чувствительность к электротоку, пытки огнем, водой. Все эти адские опыты над живыми людьми были в отряде самым обычным делом».

Всего подобным образом только в отряде № 731 были убиты не менее 3000 человек. Такие же преступления совершались и в отряде № 100, где велся поиск способов применения бактерий и остродействующих ядов для массового уничтожения животных и людей.

Помимо уже перечисленных преступных опытов в отряде № 731 широко производились бесчеловечные эксперименты по обморожению конечностей живых людей. Заключенных заставляли держать руки и ноги в специальных ящиках со льдом до тех пор, пока не наступало обморожение конечностей.

Как показали свидетели, в большинстве случаев эти преступные опыты заканчивались гангреной, ампутацией конечностей и смертью

подопытных людей. Целью опытов было изыскание способов борьбы с обморожением во время запланированных боевых действий японской армии против Советского Союза.

Зловещие планы японских милитаристов по широкому применению бактериологического оружия были прерваны в результате стремительного наступления Советской Армии в августе 1945 г. Чтобы скрыть доказательства подготовки ведения бактериологической войны, японское командование отдало приказы о ликвидации отрядов № 731 и 100 и следов их деятельности.

При этом было совершено еще одно преступление, когда с целью ликвидации живых свидетелей с помощью цианистого калия, добавленного в пищу, умертвили большую часть заключенных тюрьмы в отряде № 731. Тех, кто не принял отравленную пищу, расстреляли через смотровые окошки в камерах. Здание тюрьмы было взорвано динамитом и авиационными бомбами. Главное здание и лаборатории были уничтожены саперами.

Эти факты не фигурировали на процессе, но о них рассказал Хироши Акияма, свидетель-очевидец, бывший сотрудник отряда № 731, в книге «Особый отряд "731"».

Хабаровский судебный процесс имел своеобразное продолжение: 1 февраля 1950 г. послы СССР в Вашингтоне, Лондоне и Пекине по поручению советского правительства вручили ноты правительствам США, Великобритании и Китая. 3 февраля 1950 г. нота была опубликована в советской печати. В этом документе излагались основные факты, установленные в ходе судебного процесса Военным трибуналом Приморского военного округа г. Хабаровска.

В ноте указывалось: «Советский суд осудил 12 японских военных преступников, виновных в подготовке и применении бактериологического оружия. Было бы, однако, несправедливым оставить безнаказанными других главных организаторов и вдохновителей этих чудовищных преступлений».

Пленные японцы

В ноте к числу таких военных преступников были отнесены: 1) Хирохито — император Японии, которому вменялось издание специальных секретных указов по созданию на территории Маньчжурии специального центра японской армии по подготовке бактериологической войны, известного как отряд № 731, и его филиалов;

2) Исии Сиро — генерал-лейтенант медицинской службы, организатор и руководитель секретного центра японской армии по подготовке бактериологической войны, лично возглавлявший экспедиции отряда № 731 в Китай в 1940, 1941 и 1942 гг., во время которых были применены различные виды бактериологического оружия, вызвавшие эпидемии чумы, тифа, паратифа и других болезней;

3) Китано Масадзо — генерал-лейтенант медицинской службы, являвшийся с августа 1942 г. по март 1945 г. начальником отряда № 731 и непосредственно руководивший подготовкой бактериологической войны, а также участвовавший в применении бактериологического оружия против Китая в 1942 г.;

4) Вакамацу Юдзиро — генерал-майор ветеринарной службы, бывший с 1941 по 1945 г. начальником отряда № 100, который занимался производством бактериологического оружия, а также осуществлял диверсии путем заражения водоемов, пастбищ и скота бактериями сибирской язвы, сапа и других эпизоотий;

5) Касахара Юкио — генерал-лейтенант, начальник штаба Квантунской армии с 1942 по 1945 г., который осуществлял руководство подготовкой бактериологической войны против Советского Союза.

В связи с изложенным в ноте правительство Союза ССР предлагало назначить в ближайшее время специальный Международный военный суд и передать ему как военных преступников, изобличенных в совершении тягчайших военных преступлений, — императора Японии Хирохито, генералов Исии Сиро, Китано Масадзо, Вакамацу Юдзиро, Касахара Юкио.

В ноте также заявлялось, что советское правительство готово предоставить в распоряжение Международного военного суда (после его образования) все материалы судебного процесса, происходившего в декабре 1949 г. в Хабаровске над японскими военными преступниками Ямада, Такахаси, Кадзицука и др.

Копия ноты тогда же была вручена правительствам Австралии, Бирмы, Голландии, Индии, Канады, Новой Зеландии, Пакистана и Франции, входившим в Дальневосточную комиссию.

Однако этот дипломатический демарш советского правительства оказался безуспешным. «Холодная война» уже была реальностью послевоенного мира и о былом единстве союзников, существовавшем перед лицом общего врага, приходилось только вспоминать. Помимо этого новый международный процесс был невозможен еще по другим причинам, важнейшей из которых являлась следующая: США и Великобритания не могли согласиться на привлечение к суду императора Японии Хирохито, поскольку этот вопрос был решен еще при определении лиц, привлеченных в качестве обвиняемых Международным военным трибуналом для Дальнего Востока.

Тогда возобладала точка зрения, что император Японии Хирохито не мог повлиять на планы военных по началу агрессивной войны. Эта позиция получила закрепление и в ходе Токийского процесса. Предельно ясно она была сформулирована в заявлении главного обвинителя на процессе, представителя США Джозефа Киннана: «Господин председатель, я как главный обвинитель почтительно обращаю внимание Трибунала на тот факт, что людей, находящихся сейчас на скамье подсудимых, мы считаем ответственными за развязывание войны. Если бы были ответственны еще другие люди, то они тоже сидели бы на скамье подсудимых».

Очевидно, что дело здесь состояло не столько в том, был повинен император Японии в развязывании войны или нет, сколько в сохранении существовавшего в Японии политического строя. Привлечение императора Японии к суду в качестве обвиняемого с неизбежностью поставило бы вопрос о дальнейшем существовании монархии в стране, что могло бы повлечь непредсказуемые политические последствия. Хирохито устраивал американцев как политик, который вопреки решимости многих военных продолжать войну принял условия Потсдамской декларации союзников от 20 июля 1945 г., согласно которой Япония признавала свое поражение в войне и прекращала сопротивление.

Главных организаторов подготовки бактериологической войны Исии Сиро и заменившего его на посту руководителя отряда № 731 с марта 1942 г. по март 1945 г. Китано Масадзо, которые также указывались в ноте советского правительства, американцы не желали привлечь к суду по другой причине: в обмен на гарантированную безопасность Исии и Китано передали секретные данные, касающихся бактериологического оружия, американским специалистам в этой области.

По утверждению С. Моримуры, Исии американцы выделили в Токио специальное помещение, где он занялся приведением в порядок материалов отряда 731, вывезенных из Пинфаня. В то же время советской стороне, потребовавшей выдачи бывших командиров формирования № 731, был дан ответ, что «местопребывание руководства отряда 731, в том числе Исии, неизвестно и обвинять отряд в военных преступлениях нет оснований».

Предложение СССР о создании специального Международного военного суда оказалось неприемлемым для США и потому, что они в это время уже начали освобождать японских военных преступников, осужденных американскими оккупационными военными судами в Японии. В конце 1949 г. Комиссия по делам досрочного освобождения, созданная при штабе союзного главнокомандующего, генерала армии США Дугласа Макартура, освободила 45 таких преступников.

Своеобразным ответом на ноту СССР со стороны США было издание 7 марта 1950 г. Д. Макартуром циркуляра № 5, где указывалось, что все японские военные преступники, отбывавшие наказание по приговорам судов, могут быть освобождены. Это стало причиной заявления правительством СССР очередной ноты правительству США от 11 мая 1950 г., где подобные намерения были оценены как попытка изменить или вовсе отменить решение Международного суда в Токио, что представляло собой, по мнению советской стороны, грубое нарушение элементарных норм и принципов международного права.

Официального ответа на предложение правительства СССР относительно создания Международного военного суда от правительств США и Великобритании не последовало.

Если оценивать Хабаровский судебный процесс над 12 бывшими военнослужащими японской армии, виновными в подготовке и применении бактериологического оружия с точки зрения последующих событий, следует признать, что процесс, несмотря на все его издержки, несомненно, оказал воздействие на такое важное достижение международного гуманитарного права, каким стали запрет и полная ликвидация бактериологического оружия. Это произошло 10 апреля 1972 г., когда в Москве, Лондоне и Вашингтоне одновременно была подписана Конвенция о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) оружия и токсинного оружия и об их уничтожении.

Хабаровский процесс оказался единственным в истории, где были предъявлены и неопровержимо доказаны факты подготовки и ведения бактериологической войны японской армией. Несмотря на то, что процесс не имел международного характера, проделанная им работа по приданию широкой известности вынашиванию зловещих планов по разработке новых варварских способов уничтожения людей получила международное признание.

Как свидетельствуют японские источники, процесс стал основой для появления в этой стране публикаций, где были безоговорочно осуждены преступления, связанные с подготовкой и ведением в нарушение норм международного гуманитарного права бактериологической войны. И в том, что мировое сообщество уже при первых проблесках разрядки «холодной войны» решительно отказалось от бактериологического оружия, была и несомненная заслуга судебного процесса, проходившего в Хабаровске в декабре 1949 г.