Один из самых известных современных русских писателей и постоянный автор RT Захар Прилепин едет в Донбасс. В этом не было бы ничего необычного – в непризнанных республиках Прилепин бывает часто. На этот раз, однако, он едет туда в качестве специального корреспондента RT.

С одной стороны, Донбасс – информационная горячая точка. Вроде бы о происходящем там знают все (и уж, по крайней мере, почти все имеют о происходящем собственное мнение). С другой – ценность подобной информации зачастую невелика. Анонимные блоги, сомнительной достоверности твиты, ангажированные колонки диванных аналитиков составляют значительную часть донбасской и околодонбасской новостной мозаики.

Прилепин едет, чтобы увидеть всё своими глазами и рассказать своими словами – даже если кого-то рассказанное им и разочарует.

Свои письма из Донбасса Захар Прилепин пишет, что называется, «с колёс», поэтому точного графика их публикации нет и не будет. Зато место известно заранее – сайт RT на русском. То есть здесь.

Письма из Донбасса. Письмо первое. Моторола дома

Автор – Захар Прилепин

Моторола, в миру Арсен Павлов (именно Арсен, а не Арсений, как пишут в сети) живёт в обычной квартирке в Донецке. На каком-то там этаже – пятом, шестом или седьмом: когда мы в окошко смотрели, я не считал этажи.

Во дворе местные старики играли в домино. Моторола недавно провёл им свет к столику, чтоб глаза не портили вечерами. Обычный мирный дворик, и свет горит у играющих доминошников.

Я спрашивал как-то у Моторолы, что он говорит жене, когда уходит на боевые.

– Ничего не говорю, – ответил он. – Просто иду на работу.

Вот теперь я увидел это место, откуда он идёт на работу: обычный, с известным всем запахом лёгкой затхлости, в меру пошарпанный, народный подъезд; железная дверь, в квартире работает телевизор, там идёт какой-то очередной разговор про Англию и Евросоюз (Моторола скептически комментирует: раскричались… видно, что он следит за новостями и в курсе всего).

На стене и в серванте за стеклом фотографии: его дочка, которой едва за годик, его жена Елена, пара его удачных чёрно-белых фоток, свадебная фотография.

Моторола весёлый, приветливый, в шортах, босиком, по пояс голый, белокожий, видны следы от нескольких прежних ранений, один глаз – в повязке (поранил – самое удивительное, что на учениях; с многочисленных боевых возвращался зачастую буквально как ёж – в бронике и сфере, утыканной десятками осколков, а новое ранение получил, по сути, случайно).

* * *

Знаю Моторолу два года, но сам никогда не звоню. Позвонил он.

Говорит: привет, видел тебя (не сказал где, наверное, где-то в сети). Как твои дела, спросил, и вдруг весело добавил: скучаю по хорошим людям.

– Да я опять в Донецке, – отвечаю я.

– А приходи в гости, я пока на больничном, – сказал он.

За мной заехали на джипе его ребята из «Спарты», двое. К стеклу джипа был приделан пропуск, дающий право на круглосуточную езду (в Донецке комендантский час) и ношение оружия (с оружием на улицах в Донецке ходить запрещено).

В джипе играл Баста-Ноггано.

– Новые песни? – не узнал я.

– Ну.

Поболтали с водителем (молодой, славный, приветливый парень, воюющий с лета 2014-го) о рэпе: это он, едва появится что-то новое, качает Мотороле 25/17, Рема Диггу, ГРОТ, Типси Типа и вот Басту-Ноггано (псевдоним рэпера Василия Вакуленко). Вася что-то пел в своей очередной хорошей песне про войну и куда-то там опять летящие пули.

Мы немножко и не очень весело пошутили со «спартанцами» на тему того, что Баста-Ноггано «милитаристской» тематики не чужд, однако в Донецк с концертом не приедет, судя по всему, никогда.

Я спросил у бойцов, как Моторола относится к политическим убеждениям тех, кого слушает.

«Спартанский» водитель ответил в том смысле, что это определяющего значения в целом не имеет; хотя то, что Дигга сюда приезжает и поёт – это радует всех, с Моторолой они приятели, и вообще Дигга – красава.

(Рэм Дигга – это такой популярный рэпер из Ростовской области с очень своеобразной и скоростной манерой чтения; автор отличной песни «Уходит караван на юг», имеющей явные аллюзии к донбасской войне).

Второй «спартанец» был немногословен; он довёл меня до квартиры, по рации связался с Моторолой:

– Командир, открой дверь!

Моторола открыл, предложил бойцу тоже зайти, посидеть, поговорить, но тот очень тактично отказался.

* * *

Я принёс всякие игрушки и сладости его дочке, бутылку коньяка (в прошлый раз я выпил у Моторолы три бутылки коньяка на пару с военкором Поддубным, решил хотя бы отчасти компенсировать нанесённый урон) и две бутылки вина; причём сразу предупредил, что одну выпью сам (вчера засиделись до утра с хорошим собеседником, ну и… я испытывал некоторую потребность).

Моторола несколько раз предложил поесть, я отказался. Он принёс мне высокий крепкий стакан, а себе кружку чая.

– Весь подъезд знает, конечно же, что ты тут живёшь, – говорю.

– Ну да.

За день до моего прихода возле этого дома весь день бродила туда-сюда и разглядывала окна журналистка; её быстро вычислили ребята Моторолы, проверили документы.

Моторола смеётся: «Я ей говорю: я тебя сейчас люстрирую, как в Киеве».

И добавляет примирительно:

– Ну, а что я могу сказать? Ещё дома меня не пасли.

Местные пьяницы и прочий нетрудовой околокриминальный элемент двор дома, где живёт Моторола, а также соседние дворы оставили.

– Двор – место для стариков и детей, – посмеивается Моторола.

Нисколько бы не удивился и не огорчился, если б Моторола жил в огромном коттедже за огромным забором, а во дворе бы стоял танк. В Донецке множество пустых коттеджей, чьи хозяева в самом начале войны уехали в Киев и всю эту «русскую весну» ненавидят: живи – не хочу.

В конце концов, один из главных «сепаратистских боевиков», если верить новостям украинских СМИ, столько всяких дел натворил, что должен был давно на свои отстроить себе дворец. Но нет, с тех пор как Моторола оказался в Донецке, снимает у дончанина за свои деньги.

Квартира трёхкомнатная, комнатки маленькие. И совсем небольшая кухонька, вход в которую загорожен большим мягким пуфиком, чтоб годовалая дочка не проползала туда и не извлекала посуду из шкафов. На кухне небольшой аквариум.

– Одиннадцать рыбок, пять раков, три улитки, – говорит Моторола. – Недавно купил. Теперь смотрю на них.

Насыпает им корм. Раки начинают суетиться, посекундно сшибая улитку, и бешено работать своими челюстями. Мельчайший корм едва виден. Иногда кажется, что раки работают челюстями попусту.

– Представление о том, что раки движутся только назад, оказалось не совсем справедливым, – смеётся Арсен: рачки действительно лезут вперёд.

* * *

Поговорили про его глаз: там есть некоторые проблемы с лечением. Моторола, впрочем, и на всю эту историю реагирует с неизменным юмором.

– Пока только одно волнует: один глаз поранил и теперь, если что, резерва нет, – глядя на меня единственным на этот момент глазом, говорит он.

Моторола неожиданно цветисто рассказывает о своих ощущениях:

– Ты не представляешь, какие фантасмагорические процессы в голове происходят, когда смотришь на мир только одним глазом: сознание перестраивается и начинает само дорисовывать вторую, невидимую половину действительности… Очень интересно жить. Но иногда стрёмно: идёшь – и вдруг резко возникает ощущение, что перед тобой стоит столб. А столба нет.

Потом забавно рассказывает, как после очередной контузии утерял способность к чтению: слова рассыпались, и чтобы понять их, приходилось пять раз перечитывать фразу – одно слово никак не лепилось к другому; но когда произошла ещё одна контузия, случился обратный процесс: всё встало на свои места.

– Только одним глазом читать неудобно, устаёшь, конечно.

– У тебя сколько вообще ранений? – спрашиваю его.

Он задумывается.

– Если считать полученные здесь в ходе боевых действий, то шесть.

Самое заметное: на левом локте сшитое развороченное мясо: сработал украинский пулемётчик в аэропорту. Моторола вразброс, ни на чём не акцентируясь, рассказывает, как вёл группу на штурм в одном из коридоров донецкого аэропорта.

«Пулемётчик мгновенно перестроился на нас», – с некоторым, как кажется, даже уважением говорит Моторола (пулемётчик стрелял в другую сторону, куда привлекали его огонь). Рассказывает, как сам вколол себе обезболивающее. Но потом всё равно голова поплыла: рука была – всё мясо наружу.

– Мне вчера один твой боец рассказывал, как в аэропорту взяли пулемётчика в плен… И тот борзо себя вёл, – говорю я. – Не этот?

Моторола секунду смотрит на меня. Потом отрицательно машет головой: нет. Нет, не этот. Этот так себя не вёл. Никогда.

Немного подумав, Арсен со смехом вспомнил ещё пару коротких историй на те же темы: как после этого ранения, едва подлечившись, в очередной раз вёл группу и у него отказала левая раненая рука, и в какой-то момент боя он не смог стрелять. Просто отказала, и всё. Ну, кто может даже отдалённо вообразить себе эту ситуацию, может понять, каково это.

В другой раз, сразу после тяжёлого ранения в лопатку, приезжал к Мотороле в гости Иван Охлобыстин, он в тот раз шубу подарил его жене.

– Весь на уколах, ничего не понимаю, но делаю вид, что всё понимаю и мне не больно, – смеётся Арсен.

* * *

Мы обсудили всякие последние новости; я вдруг увидел в шкафу фотоальбомы: дай зазырыть, говорю. Альбомы оказались армейские.

– Ты всё из дома сюда перевёз? – спросил я.

Моторола как-то уклончиво ответил, что привёз всё самое главное.

Молодой Моторола – совершенный подросток, на некоторых фотографиях вид лет на 14, при этом видно, что это очень задорный, очень уверенный в себе боевой тип. Мы разглядываем, посмеиваясь, фотки, Моторола весело, по-простому, комментирует:

– Я же из Краснодарского края призывался, хотя родился в одиннадцатом регионе, и сзади у меня на шлеме было написано 23-РУС. (Краснодарский край – 23-й регион).

Вижу дагестанские и чеченские пейзажи (Моторола служил по контракту на исходе второй чеченской, дважды был там в командировках).

– Это наш старшина артбатареи. Тогда он уже был, по-моему, старшиной артбатареи. Короче, КАМаЗ центрподвоза с тушёнкой со всей х*рнёй подорвался на фугасе. И там тушёнка, жир, масло – всё загорелось. Старшина выбежал, сам пылает, а люди в поле работают. И вот он начинает стрелять по людям...

– Он от шока или чего?

– Да, от шока. И вот пока его не потушили, не завалили, стрелял.

– Убил кого-то?

– Ну да. Вроде бы да.

Пролистывает эту страницу сам, дальше.

– А занавески у меня видишь какие? Ко мне комбат заходил: «Б*я, убери этот «домик в деревне»!»

Занавески очень хорошие, домашние, уютные.

Моторола на марше. Моторола-связист. Моторола в палатке с друзьями выпил монастырского вина, много – очень характерные фотографии.

– Я вообще синьку не люблю, но тут… – смеётся Моторола.

А здесь они, по ходу, слушают музыку и немного танцуют.

– Тогда уже появилась «Каста», – вспоминает Моторола и добавляет: – Музыка – это хорошо.

Входит жена с дочкой: они гуляли. С ними боец «Спарты» – занёс коляску.

Жена – спокойная, с достоинством, приветливая; по типу – казачка из «Тихого Дона»: чувствуется какая-то порода, и ум, и стать, и выдержка жены человека, ходящего круглый год близ смерти. Настолько близко, как мало кто на этом свете сегодня.

Они познакомились здесь, она из Николаевки, была ранена.

Я спросил у Моторолы про самые смешные украинские фейки по его поводу, а их десятки, он вспомнил идиотскую новость о том, как он застал жену с любовником, всё разгромил, любовника, видимо, убил, а жену, цитирует Моторола, «тащил за волосы».

– Она выше меня на полторы головы, – смеётся он. – Я бы не смог при всём желании.

Была добрая сотня фейковых новостей о гибели Моторолы и ещё сотня о том, что он сбежал из ДНР. Характерно, что врач, которая подлечивает глаз Моторолы, спросила у него встревоженно:

– А вы не уедете? Точно останетесь здесь?

Для людей в ДНР само присутствие Моторолы показатель того, что с республикой всё в порядке, что Украина сюда не вернётся.

Из приличных фейков только один помню: в сети есть информация, что подразделение Моторолы признано в Британии лучшим среди европейских спецподразделений: не думаю, что британские военные столь искренни; однако то, что опыт его батальона изучают, проверяют и перепроверяют ведущие европейские военные школы, очевидно.

А в это время Моторола в шортах смотрит на дочь, журчит аквариум, жена тихо разбирает продукты из пакета на кухне.

Лена тоже предложила мне поесть, я снова отказался, но всё равно через минуту на нашем столике стояла тарелка с нарезанным сыром и колбасой и тарелка с креветками.

Мирослава, дочка, так и не понял, на кого похожа: милейший блондинистый ребёнок. Сразу потянулась к отцу.

– Когда папа дома, мама у нас не в авторитете, – довольно и добродушно отметил Арсен.

Моих игрушек Мирослава немного напугалась: слишком яркий фонарь, слишком громкая машина.

– Такая девочка красивая, ты чего… – засмеялся Моторола.

– Ничего, привыкнет, – не то чтоб извиняясь, но чуть озадаченно говорит Лена, и, что-то приговаривая, уносит дочку спать.

У жены хорошая речь и ровные, плавные манеры; она выходила замуж за Арсена Павлова, ушедшего на дембель старшим сержантом. Сейчас она жена полковника; представить её женой генерала – никакой сложности. Женщина на своём месте.

– Наверное, пора закапать тебе? – спросила она, вернувшись.

Моторола послушно снял повязку. Она закапала ему капли в раненый глаз. Было видно, что ей многократно, несравненно жальче мужа, чем мужу самого себя.

Лена беременна, на заметном сроке. Очередной маленький Моторола на подходе.

* * *

Мотороле предлагали поехать в Питер, там лечить раненый глаз, он отказался. На своё счастье, я не стал спрашивать, почему. Мы негромко болтали о том о сём, и вдруг он что-то вспомнил и будто бы рассердился:

– Человек с таким вот животом стоит и говорит: «Я за вас переживаю и болею». А что ты за меня болеешь? Я гражданин РФ, и нечего за меня болеть. Ты болей вот за детей здесь… Он меня спрашивает: «А что ты не поехал в Питер подлечиться? Могу помочь!» А что мне туда ехать? Вот, смотри, есть другой боец, у него тоже с глазом проблемы. Что вы его в Питер не отправили? А? Чтобы сказать потом: «Ага, я вот такой ох*ренный парень – я Моторолу отправил в Питер!». Самолюбие своё потешить! Я никуда не собираюсь пока. Мне ещё швы с самого глаза не сняли. Куда мне, на х*р, ехать. Я сразу всем об этом сказал, ну а чё? Вот почему солдат никто не отправляет? Почему меня? Мне этого не надо, меня совесть замучает. Я заколебался к чёрту посылать людей по этому поводу... Пойдём покурим лучше.

И мы пошли курить.