00:52 Нам нужна не война, а умная политика |
|
Почему Россия надевает на себя роль «мужика с дубиной» и можно ли было бы как-то обойтись без этого...  Нам нужна дискредитация «мирового жандарма», а не война с ним Автор – Александр Башкуев Стратегия выигрыша в долгую для России в настоящий момент проста, как мычание: «бери, что дают». Суть её сводится к тому, что в настоящий момент в России закончился первоначальный этап восстановления после «разрухи» 90-х годов. При этом, объективно внутрироссийский рынок уже был «перегрет», ибо он в реальности имеет сравнительно небольшую вместимость из-за плохого состояния инфраструктуры, вытекающего из него перманентного кризиса в логистике и так далее. Если вы поездили по регионам, вы можете сами наблюдать растущий перекос потребления в сторону Москвы, отчасти Петербурга и южных областей и республик. При этом стали проявляться эффекты начала перетока капиталов с ресурсами из северных ресурсных областей в области с избыточной демографией и финансовые центры. А это – неправильно. Грядущая эпоха будет характеризоваться усилением центров производства ресурсов, деградацией центров с избыточной концентрацией населения и практически полным демонтажем текущих финансовых центров.  В переводе на русский – текущая экономическая модель развития страны сильно противоречила объективным тенденциям мирового развития – отказа государств от своих социальных гарантий для населения и распада существующей мировой системы финансов. При этом Россия не живёт в безвоздушном пространстве и не может свалиться в изолированную автаркию, – хотя бы потому что это резко замедлит скорость нашего индустриального, технологического и научно-технического развития (скорость социального развития традиционно у нас столь низка, что в этом рассмотрении ею можно и пренебречь). Соответственно – задача развития страны сводится к простому вопросу: каким образом можно устроить перераспределение внутри страны потоков таким образом, чтобы в выигрыше оказывались северные сырьевые регионы а в проигрыше центры с избыточным населением? При этом – не надо забывать о понятии международного разделения труда, – нет смысла конкурировать со странами, которые делают что-то лучше и эффективнее вашего, ибо нет смысла в бессмысленном расходовании ресурсов. Что лучше всего умеет Россия? Историческая практика говорит, что Россия традиционно лучше и эффективнее всего умеет бить морду всяким неадекватам. При этом индустриальное развитие милитаристского типа имеет такие явно выраженные засады: 1) само по себе оно представляет из себя бессмысленное расходование ресурсов и средств, если не имеет никакого политического, или экономического выхода; 2) в том случае если развитие милитаристской модели предполагает борьбу за территории – у вас возникает странный эффект нецелевого расходования, ибо повышение технологического уклада милитаристского типа входит в противоречие с программами социальной помощи для населения завоёванных территорий, что влечёт за собой опять-таки всем понятную вилку: 2а) вы не оказываете социальной помощи завоёванному населению, что обязательно приводит к началу социальных протестов и партизанской борьбы в среде завоёванных, что либо сводит ситуацию к виду 2б, либо к тупому геноциду непокорившихся. В случае геноцида, вы пугаете весь прочий мир, что обязательно приводит вас к изоляции и вытекающему из неё замедлению технологического развития, что рано или поздно приведёт вас в состояние технического изгоя и как следствие, к поражению с разрушением вашей милитаризованной инфраструктуры; 2б) вы оказываете социальную помощь завоёванным и тем самым лишаете ресурсов вашу милитаризованную экономику и замедляете темп её развития, что ведёт её к неизбежной стагнации и гонке вооружений с наиболее развитыми экономиками соседних стран.  Сочетание пунктов 1) и 2) обнаруживает удивительный парадокс любой милитаризованной экономики – она становится абсолютно бессмысленна, если произведённая ею продукция не употребляется и она становится саморазрушительна, если она употребляется вами же. Из этого следует один-единственный вывод: политика развития этого типа имеет смысл, если, во-первых, вы имеете рынок сбыта произведённой продукции, а, во-вторых, эта самая продукция при этом расходуется. Это приводит нас к пониманию роли России в международном разделении труда: Россия оказывается во главе весьма разношёрстной коалиции государств – потребителей нашего оружия, причём сама ни с кем не воюет, и при этом она должна так или иначе противостоять странам со сравнимым уровнем развития милитаристских технологий, опекая и вооружая своим оружием страны с более низким уровнем развития военных технологий. При этом наша армия должна быть образцом своей боевой эффективности для стран сателлитов и основу вооружённых сил должны составлять профессиональные инструктора для обучения персонала вооружённых сил стран-сателлитов.  Иными словами – для успешного экономического развития, Россия должна принять на себя функцию страны-мирового жандарма, при этом имея образцом Жандарма эпохи Бенкендорфа, который брал в Корпус только представителей высшего сословия с обязательным военным опытом и без порочащих обстоятельств, а не более позднего полицейского держиморды, которого взяли за образец нынешние американские недоумки. Соответственно, развитие страны по этому пути вызывает рост промышленных центров в глубине страны – вдали от возможных военных ударов потенциальных противников – ближе к центрам производства и добычи полезных ресурсов, что попутно улучшает уровень местной инфраструктуры и решает проблемы с логистикой. При этом мы наблюдаем растущие дифференциалы в потребности на рабочую силу в крупных городах и южных республиках и растущих центрах производства в глубине страны. Если угодно, Россия обдуманно пошла по пути инверсному «китайскому чуду», где экспортноориентированная экономика создала перекосы с растущим перетеканием демографических потоков на юг и к морю, и сейчас как решать возникающие структурные проблемы в Китае, без гражданской войны и серьёзного разрушения текущей экономической модели, лично мне непонятно.  То есть, в нашем случае мы создаём условия для перетекания населения на север и вглубь страны – от границ – поближе к ресурсам, ибо с точки зрения анализа текущих проблем, грядущая эпоха будет более благосклонна с ресурсным экономикам, а не потребляющим или финансовым. При этом надо хорошо понимать, что милитаризованная экономика по своей сути – плановая, тогда как нынешняя экономическая модель – скорей рыночная. Это означает, что с точки зрения рационального подхода к нашим ресурсам, нам желательно, чтобы наиболее социально активная часть населения относительно добровольно сама собой встроилась в плановые структуры государственной экономики, а не колебалась вместе с глобальным рынком. И если вы этого ещё не заметили, обратите внимание на то, как постепенно наша экономика начинает переходить в формы кооперации малых предприятий с такими полугосударственными монстрами как Газпром, Роснефть или РЖД. Причём, при внимательном рассмотрении выясняется, что данные формы кооперации в массе своей имеют вполне узнаваемые очертания хорошо известной плановой экономики. То есть процесс идёт, процесс идёт в смысле насильственного «остужения» внутреннего рынка с целью его упорядочивания и фактического вытеснения социально активных людей из привычных им мест обитания в зону формирующихся промышленных центров в глубине страны. При этом, основным заказчиком и потребителем произведённой продукции в стране становится Государство, которое уже и продаёт производимый продукт согласно внешним приоритетам и своему разумению. Теперь к вопросу о внешней политике: как я уже говорил, наша страна по набору своих сильных черт лучше всего подходит для роли «мирового жандарма». При этом, эта роль во всём мире занята Соединёнными Штатами Америки, и ежу понятно, что одновременно два жандарма на мировой поляне избыточны. Из этого следует весьма простой вывод, что нам нужна максимально возможная ДИСКРЕДИТАЦИЯ текущего «Мирового Жандарма» в умах мировых обывателей, а не Война с ним. Его военное поражение где-либо или нечто подобное. Поэтому текущее положение дел можно сравнить с эпохой выбора Нового Шерифа на Диком Западе, причём избиратели голосуют кошельком.  В этом смысле, итог данного противостояния уже предрешён тем простым фактом, что американская индустрия производит и производила оружие «как для себя», на случай войны со страшными коммунистами. А у нас «для себя» производятся в основном виды ядерного оружия и средства его доставки, тогда как основная масса конвенционального вооружения точится для использования их неграми, арабами и прочими латиносами, то есть по принципу – максимальной простоты их использования. А из истории следует, что высококачественная сталь «скандинавского типа» была в средние века более качественной, но войны выигрывались оружием выкованным по русскому образцу, ибо наше производство оказалось более масштабным и массовым. И вооружение десятка тевтонских рыцарей вряд ли могло их спасти при встрече с двумя тысячами русских мечников – притом, что цены на их совокупное вооружение и доспех были равными. Таким образом, получается, что в настоящий момент все события, которые происходят в нашей стране, в целом соответствуют направлению нашего развития и нашей мировой специализации в разделении ролей и функций. Уважаемый footuh, а как с центрами обработки сырья? В Екатеринбурге был – так у них в бутиках хамон продаётся, то есть – достаток. У нас в Астрахани, где избыточное население, хамон как-то не продают. Так что ожидает Урал, Тулу и прочий Нижний Новгород?  Насколько я понимаю, существующая стратегия развития нашей страны отдаёт предпочтение Е-бургу, Туле и Нижнему перед тою же Астраханью – по причине безусловного приоритета собственно русским землям с преимущественно русским населением, которые входят в «коренные земли» страны перед землями окраинными в торговых центрах, которые по причине своего торгового происхождения оказываются естественными центрами притяжения для южных мигрантов. Астрахань – не резиновая, и с точки зрения государства нам нужно создать такие условия, чтобы даже мигранты там не сильно задерживались, а быстрее ехали дальше на восток и на север в Курган, Тюмень, или Екатеринбург. При этом и Тула, и Челябинск – просто не могут расти быстро или в ударных темпах госпомощь усваивать, ибо квазиплановая экономика (ребят, это ещё не плановая экономика, она по сути своей пока – квазиплановая) гораздо более косная, чем рыночная, и скорость роста производств или объёмов товаропотоков в ней растёт в разы медленнее, сообразно развитию самого слабого звена в техноцепочке (при рыночной ровно наоборот – скорость потока определяется мощностью самого развитого звена в цепи, но за это придётся платить перетеканием людей и ресурсов из слабых экономических зон в мегалополисы, ибо насрать всегда в разы проще, чем потом убирать кем-то насраное). Чтобы было понятнее, в ресурсоориентированной плановой экономике скорость развития всей цепочки определяется по уровню доступности самого дефицитного компонента, который и лимитирует развития всей цепи, а в рыночной финансовоориентированной – скорость развития определяется по скорости аккумуляции капитала в наиболее развитом финансовом центре. В первом случае вы будете вкладывать средства в развитие самого глухого медвежьего уголка в вашей связности, и это приводит к постепенному выравниванию уровней развития всех центров в данной цепи, так как самым слабым звеном в ней выступают попеременно разные центры.  А в финансовоориентированной вы будете вкладывать деньги в самый выгодный для вложения экономический центр, за что приходится платить «схлопыванием» более слабых в экономическом отношении элементов цепи. При этом, в сравнительно малонаселённых промцентрах сети первого типа у вас генерится в основном рабочий класс и аппарат управления, а в дисбалансной сети второго типа социальная структура в малых городах попросту вырождается по причине своего упрощения, а в мегалополисе – огромное число населения деклассируется в пятый квинтиль люмпенпролетариата и формируется огромный торгово-креативный класс креаклиата третьего квинтиля, оказывающийся хорошей питательною средой для любых «болотных» и «белоленточных» движений. То есть, в целом внутренние города России более выгодны для переселения/проживания, чем южные окраинные, но надобно хорошо понимать, что скорость их благоустройства с развитием, мягко скажем, не быстрая. Но иначе вообще не получится. Александр Эрдимтович, означает ли это, что южным регионам отводится скорее аграрная роль, чем транспортная? Что южные регионы ожидает выравнивание уровня жизни в мегаполисах и периферийных с/х ориентированных нас. пунктах, причём при незначительном росте сельских поселений, значительный упадок городских?  Также интересует роль сельских нас. пунктов внутренних районов страны вокруг добывающих и перерабатывающих центров и возникновение опасности получить, в перспективе, регионы с населением, похожим по хозяйственно-бытовым привычкам, например, на Донецкую область? 1. И то и другое. Основные транспортные магистрали у нас тяготеют к южной границе в восточной части страны. Там же происходит и основное локальное аграрное производство, тогда как основные сырьевые ресурсы лежат в целом севернее. Поэтому стратегия развития такова, что тот же Транссиб – это своего рода транспортный меридиан, от которого на север отходят хорды к основным сырьевым источникам. Там, где это возможно, на севере данные хорды либо объединены, либо продолжаются до рокадной транспортной магистрали. То есть, приоритет в данном случае, приходится и на сырьевые, и транспортные, и аграрные узлы. 2. В южных регионах будет происходить их явное профилирование на аграрное производство, которое недостаточно в северных и восточных регионах страны. При этом в целом ожидается перераспределение населения на юге из городов в деревню, правда, это понятие будет звучать слегка странно, ибо будущее за теми же животноводческими комплексами с высокой степенью автоматизации, то есть населения в том количестве, которое есть сейчас там, тупо не нужно. Там, где большие объёмы отдаются под пашню, там тоже много населения тупо не нужно, ибо им жить становится негде. 3. Нет, такого не будет, просто потому, что в том же Е-бурге производительность садовых и пригородных участков не столь высока, как на Донбассе и на этих участках земли просто не прокормиться. Проблема Донбасса была именно в том, что при закрытии скажем шахты, тамошние работники оставались вокруг неё жить на земле, имея нулевую подвижность, ибо пусть и при неэффективном производстве – но местная урожайность позволяла им жить там очень долго, пусть и при социальной деградации всего поселения. А в Е-бурге или Тюмени закрытие производства означает автоматическое умирание пригородных и садовых хозяйств, и старые предприятия там перепрофилировать проще, ибо территории вокруг заводов не столь заселены людьми и при желании это население убрать с земли проще, ибо земля сама по себе не обладает необходимою плодородностью для выживания только на ней своих собственников. |
|
|
| Всего комментариев: 1 | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
По этой теме смотрите: 
ВСЕ НОВОСТИ:
АРХИВ САЙТА:
Copyright MyCorp © 2024
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
0
