Дарвинизм во всех словарях назван материалистической теорией эволюции органического мира. Утверждается то, что Дарвин доказал реальность эволюции, убедительно объяснил механизмы эволюционного процесса и подорвал позиции метафизических и идеалистических представлений в биологии, таких как креационизм, витализм и др. (Сов. Энц. Сл.,1980,с.364; Биол. Энц.Сл.,1995,с. 166).

Какие факты опровергают гипотезу?

Во-первых, Чарльз Дарвин не предъявил в своей книге «Происхождение видов путём естественного отбора…» ни одного доказательства, а основывался лишь на собственных догадках и предположениях. Сам он в этой же книге писал:

«Хотя геологическое исследование несомненно обнаружило в прошлом существование многочисленных звеньев, теснее связующих значительное число форм жизни, оно тем не менее не обнаружило тех бесчисленных тонких переходов между прошлыми и современными видами, каких требует теория; и это самое очевидное из многочисленных возражений, которые могут быть против нее предъявлен».

И после этих слов он выражал надежду:

«Если мы будем иметь в виду промежутки времени достаточной продолжительности, то геология доставит нам ясное доказательство, что все виды претерпели изменения, и притом эти изменения протекали именно так, как того требует теория, так как изменения шли медленно и в градуальной манере».

Однако, геология пока не предоставила той самой последовательности медленного изменения видов в градуальной манере. В природе никогда не наблюдалась «макроэволюция», а именно плавный переход от одних видов животных к другим. Пока обнаруженные переходы — резки и скачкообразны. Стивен Джей Гоулд (Гарвард) опирался именно на недостатки теории Дарвина, когда вывел свою теорию «прерывистого равновесия». Это важно для понимания второй части нашей статьи, где мы приведём расширенный взгляд на эволюцию видов в биосфере планеты.

Во-вторых, Адам Седжвик, бывший одно время другом и учителем Дарвина, писал:

«Принципы эволюции однозначно ложны и абсурдны. Она (эволюция) ради определённой конечной цели отвергает любую аргументацию. От начала до конца это продукт махрового материализма, тщательно состряпанный и умело преподанный… но зачем? Поскольку другого серьёзного объяснения найти нельзя, значит — чтобы сделать нас независимыми от Создателя».

Те же сомнения обуревали и Дарвина. Он пишет другу:

«Иногда кажется невозможным доказать, что весь этот разнообразный чудесный мир, в том числе и мы, мыслящие, возник случайно. Вот в чём главный аргумент в пользу существования Бога».

В этих двух высказываниях — суть всей проблемы. Сначала материализм, следуя логике, отрицает Бога. Но тогда почему же возникла жизнь? Материалисты вроде Карла Сагана, не моргнув глазом, утверждают, что жизнь сама создала себя. И их ничуть не волнует, что это заявление нарушает основные положения науки, да и здравого смысла тоже. Ведь всё должно иметь причину, ничто не может быть причиной для самого себя.

В-третьих, материализм дарвинизма абсолютно игнорирует человеческое сознание. Альфред Уоллес, создававший теорию эволюции вместе с Дарвином, предупреждал его, что эта теория неприменима к духовной природе человека. Не так давно сэр Джон Экклз написал, что

«Теория Дарвина имеет серьёзные недостатки. Ведь она совсем не рассматривает необычные проблемы, связанные с живыми организмами, обладающими мозговой деятельностью нематериального свойства».

Экклз говорит это со знанием дела, потому что он всю жизнь работает с человеческим мозгом, и даже получил за эту работу Нобелевскую премию. Результаты показывают, что наличие особого мозга не объясняет наличие сознания и мышления.

Более того, ни в одной области физики, химии, биологии не существует законов, касающихся сознания. И ни одна из этих наук не способна его даже регистрировать. Причина в том, что сознание имеет духовную сущность, а не физическую. Таким образом, материализм Дарвина должен был либо объяснить его, либо отрицать, что люди им обладают.

В-четвёртых, существует главная проблема — проблема предназначения. Предназначение подразумевает Творца, имеющего некоторую конечную цель, для которой Он создаёт Своё детище. Таким образом, при замене предназначения на случай, Творец исключается абсолютно. Именно поэтому последователи механистицизма отрицают существование цели, и поэтому Дарвин и Гоулд постоянно утверждали, что генетические изменения и естественный отбор происходят случайно, а не целенаправленно. Как давным-давно сказал Седжвик, их философское кредо — отрицание Создателя, наука же служит прикрытием.

Сэр Эрнст Чейн, лауреат Нобелевской премии в области биологии, заявил по этому поводу:

«Постулаты о развитии и выживании сильнейших в результате случайного совпадения мутаций не имеют никаких доказательств и противоречат фактам».

Альфред Норт Уайтхед был так же откровенен:

«Все, кто посвятил себя одной цели — доказать, что цели не существует — представляют собой интересный объект для исследователя».

Эти вопросы побудили Колина Паттерсона, старшего палеонтолога Британского Музея Естественной Истории, обратиться несколько лет назад к одному последователю Дарвина с вопросом:

«Расскажите мне, пожалуйста, что вы знаете об эволюции, но только правду».

Он тоже знает, что эволюция на самом деле — лишь теория, которая слишком часто претендует на большее!

В пятых, у человека 46 хромосом, а у обезьян 48. Дарвинисты утверждают, что в ходе эволюции обезьяна потеряла две хромосомы. Но научно доказано, что потеря хромосом приводит к деградации и последующей смерти. К сожалению, мы можем наблюдать это явление и в наше время. Рождение детей с синдромом Дауна — наглядный пример. Также, в процессе эволюции у животных появляются недоразвитые органы, что никак не может способствовать существованию на Земле. А различный набор хромосом у разных видов может только подтверждать целенаправленное воздействие на них.

Последователи-извратители Дарвина

А теперь перейдём к взглядам сторонников Дарвина. Именно они и уверили современников в том, что гипотеза Дарвина является теорией и именно они взяли её на вооружение для изменения мировоззрения миллионов.

В ряду последователей учения Дарвина первое место по праву принадлежит Томасу Гексли (1825 — 1895), которого называли «бульдогом Дарвина» и он гордился этим прозвищем. Именно Гексли впервые ввёл понятие «агностицизм». В первоначальном своём значении этот термин означал неверие учёного, опирающегося не на опытные знания. В отличие от самого Дарвина, Гексли не стеснялся в выражениях, о чём свидетельствует его известное выступление на Оксфордском диспуте, где в довольно некорректной форме он дал отповедь епископу Вильберфорсу. В своём письме к Дарвину Гексли писал:

«Я держу наготове и оттачиваю свои когти и клюв».

Гексли сразу же принял дарвинизм как рабочую гипотезу и сравнивал её с впечатлением

«…вспышки молнии, которая человеку, заблудившемуся тёмной ночью, внезапно освещает дорогу, ведущую… несомненно, туда, куда ему нужно» (Некрасов, 1937).

Сам Гексли, занимаясь сравнительно-анатомическими исследованиями, доказывал морфологическую близость человека и высших обезьян; птиц и пресмыкающихся; медуз и полипов. Он также обосновал положение о единстве строения черепа позвоночных животных. Как личность, Гексли был человеком незаурядным: в 1864 году его избрали членом-корреспондентом Петербургской Академии Наук, а с 1883 по 1885 годы он был президентом Лондонского Королевского общества (Сов.Энц.Сл., 1980, с.287). Его воинствующая поддержка гипотезы Дарвина, несомненно, оказала на современников большое влияние.

Нам кажется, что, исходя из теории философии сознания, разработанной М.К. Мамардашвили (1996), теория Дарвина смогла утвердиться в умах и сердцах современников только благодаря колоссальной энергии таких её пропагандистов, как Гексли.

Если Гексли преследовал единственную цель — распространение и популяризацию теории Дарвина, — то его современник — немецкий зоолог Эрнст Геккель (1834 — 1919) безумно желал прославить своё имя, пытаясь создать на основе этой теории своё собственное учение. Сам Дарвин высказался о Геккеле следующим образом:

«Лучше бы он любил меня поменьше» (Плавильщиков,1971,с. З67).

Новая религия Геккеля — монизм — подменяла Бога термином «первооснова субстанции». Он призывал строить храмы в честь новой религии, основал «союз монистов», разрабатывал правила поведения монистов в жизни. Навязывал свою новую религию окружающим. (Плавильщиков,1971, с.366).

С точки зрения материализма, такая позиция Геккеля не могла заслужить ничего, кроме осуждения. С позиций философии религии, такая крайняя форма еретичества могла заслужить только анафему. На фоне такого негативного психолого-гносеологического обрамления защита Геккелем теории Дарвина кажется нам медвежьей услугой. Создатель новой религии, пропагандирующий дарвинизм, не мог быть близок по духу ни к ортодоксальным атеистам, ни к креационистам.

Социальные последствия еретической интерпретации Геккелем дарвинизма человечество уже переживает, начиная с 1917 года. А построение Геккелем и его последователями из гипотезы Дарвина теории (без достаточных доказательств) продолжает оставаться величайшей опасностью для объективной науки и сегодня.

Пропаганда делает своё дело

Следует заметить, что Королевское общество обеспечило дарвинизму мощную поддержку. Уже в первый же день были распроданы все 1250 экземпляров его книги, и ещё при жизни автора издание вышло на второе место после Библии по интенсивности появления его переводов на другие языки. Самым же активным популяризаторов этой теории, прозванным «бульдогом Дарвина», стал биолог и масон, член Королевского общества Томас Хаксли, дед известных братьев — биолога Джулиана и писателя Олдоса Хаксли.

Утверждение дарвинизма произошло не в силу его научной ценности, а в результате применения манипулятивных технологий в идеологических целях, поскольку он нужен был для борьбы с библейским учением и мировоззрением, которое к этому моменту перестало прельщать многих, что откровенно выразил видный биолог Джеймс Уотсон, заявив:

«Теория Дарвина принимается не потому, что её можно наблюдать или доказать с помощью логически непротиворечивых данных, а потому что её единственная альтернатива (творение — авт.) является очевидно неправдоподобной».

Об этом пишет и антрополог Майкл Уолкер:

«Неизбежен вывод, что многие учёные и технологи поклоняются теории Дарвина лишь только потому, что она, якобы, исключает Творца из ещё одной сферы материальных явлений, а вовсе не потому, что она выстраивает стройную парадигму исследовательских канонов в науках о жизни и Земле».

Так же ясно духовное содержание дарвинизма выразил Джулиан Хаксли:

«Дарвинизм, опираясь на рациональные идеи, отверг саму идею Бога как Творца всех организмов… мы можем полностью считать несостоятельной любую идею сверхъестественного управления, осуществляемого каким-то высшим разумом, ответственным за процесс эволюции».

Таким образом эволюционизм стал основой материалистического атеизма, который во многих областях Западного мира пришёл на смену атеизму идеалистическому. На его основе выросло, так называемое, «научное мировоззрение», как система жёстких постулатов и догматов, отвергающих идею Бога Творца и не допускавших никаких возражений («наука есть высший источник истины», «наука — сила, преобразующая мир», «что не познаётся наукой, то не существует» и пр.). Эволюционизм таким образом стал главным механизмом управления «научным сообществом» со стороны «просвещённых», жёстко противопоставлявших его библейскому мировоззрению и определявших содержание образовательных программ.

«Просвещённые» превратили теорию эволюции в религиозную догму, не допускающую какой-либо рациональной критики и не признающую научных критериев. Эта мысль звучит в словах известного философа-эволюциониста Тейяра де Шардена:

«Что есть эволюция: теория, система, гипотеза? Вовсе нет. Это нечто намного большее: это общее поведение, перед которым должны склоняться и которому должны соответствовать отныне, чтобы быть истинными, все теории, все гипотезы и все системы. Свет, освещающий все факты … — вот что такое эволюция».

Таким образом было в какой-то мере восстановлено управление толпой, после того, как она начала разочаровываться в библейских воззрениях на мир.

Эволюционизм породил социальный дарвинизм — социологическую теорию, согласно которой закономерности естественного отбора и борьбы за существование, выявленные Чарльзом Дарвином в природе, распространяются на отношения в человеческом обществе.

Идеи Дарвина отличаются от идей социал-дарвинизма. Дарвин утверждал, что природные законы действуют на человека так же, как и на весь остальной животный мир, однако он подчёркивал, что давление, оказываемое на человека ограниченностью пищевой базы и перенаселением, только способствует возникновению новых умений и черт, наследуемых следующими поколениями. Согласно Дарвину, такие социальные инстинкты, как любовь или взаимопомощь, возникли у человека в процессе эволюции и обеспечили господство человека над природой. В 6 главе своей книги «Происхождение человека» Дарвин пишет:

«В недалёком будущем, возможно, уже через несколько сотен лет, цивилизованные расы целиком вытеснят или уничтожат все варварские расы в мире»

— однако под варварскими расами Дарвин понимал те народы, которым не присущи положительные социальные программы взаимопомощи. Социал-дарвинизм же перенёс идеи о борьбе за выживание в сферу общественной жизни, причём в самом жёстком и извращённом виде.

Британский философ и социолог Герберт Спенсер (Herbert Spencer, 1820—1903) был одним из самых восторженных последователей идей Дарвина. Именно ему принадлежит фраза :

«Выживают наиболее приспособленные».

Он был первым, кто попытался применить законы эволюции к человеческому обществу.

Люди, менее искушенные, чем Спенсер, развили эту идею в теорию «социального дарвинизма». Сторонники этой теории утверждали, что эволюция человеческого общества происходит точно так же, как эволюция в природе, — путём необузданной конкуренции и выживания наиболее приспособленных, но в отличие от Дарвина наиболее приспособленными они считали, не тех, кто развил в себе качества любви, сострадания, справедливости, а тех, кто обладал деньгами и властью, кто мог переступить через любые препятствия в борьбе за место под солнцем по принципу «Цель оправдывает средства». Исходя из этого, жесточайшая конкуренция в капиталистическом обществе конца XIX века и порожденное ею колоссальное социальное неравенство воспринимались как «естественное» состояние этого общества — весомый аргумент против таких идей, как социальная реформа и профессиональные союзы, что и проповедовали (да и продолжают!) «младореформаторы» 90-х в СССР.

Социал-дарвинизм — евгеника — расизм

Социал-дарвинизм пользовался особой популярностью с конца XIX века до окончания Второй мировой войны. Элементы социал-дарвинистской теории используются различными консервативными движениями, сторонниками лессеферизма и милитаризма. Социал-дарвинисты в своих учениях часто использовали мальтузианство, а также положения евгеники для обоснования превосходства наследственных свойств господствующих классов, групп или рас.

Идеи социал-дарвинизма сформировали теоретическую основу и для оправдания правых взглядов, таких как расизм. Ко второй половине ХIX века эти идеи были приняты как факт значительным большинством западных учёных, разочаровавшихся в библейском мировоззрении, но не способных взглянуть трезво и на социал-дарвизм, который в конечном итоге послужил основанием для развития евгеники.

Тут мы подобрались к этому чудовищу «научной мысли» — евгенике. Основы её заложил другой внук Эразма Дарвина, кузен Чарльза, член Королевского общества, мастер Научной ложи Френсис Гальтон, одним из первых осознавший значение дарвиновской теории для человечества. Исходя из того, что человек представляет собой лишь биологический вид и что существует врождённое биологическое неравенство людей (так, бедняки находятся на более низкой ступени биологического развития), он стал ратовать за искусственный отбор наиболее способных и породистых людей, который компенсировал бы отсутствие естественного отбора, невозможного в условиях христианской культуры. Гальтон отрицал тот факт, что умственные способности дарованы человеку Богом и рассматривал религиозные чувства лишь как

«…эволюционные приспособления, обеспечивающие выживание человека как биологического вида».

Именно он в 1883 году придумал для обозначения своей теории слово «евгеника» (от греческого «еu» — «хорошо» + «genes» — «рождённый»).

Гальтон создал собственную модель утопического государства, включающую евгенический контроль, который осуществлялся бы коллегией специалистов, оценивавших наследственные качества индивида и выносивших своё заключение о «пригодности» или «непригодности» к размножению. Рождение ребёнка «непригодными» родителями рассматривалось как евгеническое преступление. Эволюция, таким образом, должна была стать управляемой. Как говорил Гальтон,

«…то, что природа делала слепо, медленно и жёстко, следует делать прозорливо, быстро и мягко».

Позже философ Дж. Б.Калликот так и определит евгенику как «социальное управление эволюцией человека».

Как видим, в лице евгеники, отрицавшей христианскую антропологию с её положением о равном достоинстве человеческой личности, наука получила «научную» базу для обоснования своей идеи деления людей на «высших» и «низших». Закономерным следствием этого было введение «позитивной евгеники» — выведения «породистых», и «негативной евгеники» — уничтожения «наименее приспособленных».

После первой мировой войны евгенические теории получили широкое распространение в научных кругах разных стран, а в некоторых — евгеника утвердилась и на государственном уровне: и их правительства стали применять её для «улучшения человеческих качеств». Так те, кто признаны вредными для общества (бродяги, алкоголики, «половые извращенцы»), подлежат обязательной стерилизации.

Подобные же программы осуществлялись в 1920—1950 гг. и в ряде штатов США.

На Международном Конгрессе по вопросам евгеники, который проходил в Нью-Йорке в 1932 году, один из учёных специалистов-евгеников прямо заявил следующее:

«Нет никакого сомнения, что если бы в Соединённых Штатах закон о стерилизации применялся бы в большей мере, то в результате меньше чем через сто лет мы ликвидировали бы по меньшей мере 90 % преступлений, безумия, слабоумия, идиотизма и половых извращений, не говоря уже о многих других формах дефективности и дегенерации. Таким образом, в течение столетия наши сумасшедшие дома, тюрьмы и психиатрические клиники были бы почти очищены от своих жертв человеческого горя и страдания».

В некоторых штатах США для лиц, совершивших преступления на сексуальной почве, возможность замены пожизненного заключения добровольной кастрацией предусмотрена и до настоящего времени.

В этом случае кастрация выполняет одновременно как карательную, так и превентивную роль.

Первый штат, который принял евгенические законы — Индиана (в 1907 году).

Одни из самых жестоких евгенических законов существовали в Северной Каролине. К примеру, стерилизация делалась автоматически всем людям, чей IQ был ниже 70. Также поощрялась стерилизация среди бедняков — за эту операцию им даже платилась премия в 200 долларов.

В Европе такая кастрация была впервые осуществлена в 1925 году в Дании, по решению суда.

С 1934 по 1976 годы программа принудительной стерилизации «неполноценных» осуществлялась в Швеции.

Схожие законы действовали в Норвегии и Финляндии, а также Эстонии и Швейцарии.

В нацистской Германии (1933 — 1945) принудительной стерилизации подлежали все «неполноценные лица»: евреи, цыгане, люди с отклонениями в развитии, душевнобольные, коммунисты и т. д. Затем было принято решение о большей сообразности их физического уничтожения.

Нацистские евгенические программы сначала проводились в рамках государственной программы «предотвращения вырождения немецкого народа как представителя арийской расы», а впоследствии — и на захваченных территориях других стран в рамках нацистской «расовой политики».

В ХХ веке теория эволюции обеспечила предпосылки для возникновения новой, ещё более жестокой идеологии — нацизма. Идеологи нацизма целиком и полностью исходили из «научных законов» социального дарвинизма. В программных статьях, сформулированных Адольфом Гитлером и Альфредом Розенбергом, наибольшее применение находят такие концепции Дарвина, как «естественный отбор», «природная селекция» и «борьба за выживание между расами», о которых десятки раз упоминается в книге «Происхождение видов путём естественного отбора, или Сохранение благоприятных рас в борьбе за жизнь» (1859). А именно так звучит полное название труда английского естествоиспытателя Чарльза Дарвина.

Упоение идеями Дарвина, принципом выживания и победы достойнейших проходит красной нитью в книге Гитлера «Моя борьба» (Mein Kampf). Все историки нацизма признавали, что нацизм в своей основе исходил именно из идей Дарвина. Адольф Гитлер, впитавший в себя идеи Дарвина и активно пропагандировавший их, привёл человечество к трагедии, масштабы которой были чудовищны. История ещё не знала столь кровавых и массовых жертв.

После нацистских экспериментов она вынуждена была замаскироваться, чтобы вновь явить свою инфернальную сущность уже в наше время в виде разнообразных программ изучения генома человека. Причём идейная поляризация присутствует и в этой области. Одни генетики выступают с позиций превосходства одних рас над другими, что якобы обнаруживается в геноме, а другие — говорят о единстве человечества.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Временное утверждение в мире социал-дарвинистского мировоззрения, дополненного экономическими рыночными механизмами, явилось одной из главных мировоззренческих причин современного цивилизационного кризиса.

Следует обратить внимание на отзыв о дарвинизме, сделанный ещё в XIX веке крупнейшим патологоанатомом Р. фон Вирховым, на съезде естествоиспытателей в Мюнхене (1877). Здесь Геккель выступил с докладом «О современном состоянии учения о развитии и его отношении к науке в целом», а фон Вирхов — против него с речью «О свободе науки в современном государстве», где обрушился на дарвинизм и требовал ограничить свободу преподавания дарвинизма, поскольку он является «недоказанной теорией». Он потребовал запретить изучение и распространение идей дарвинизма.

Возможно, в будущем СТЭ (синтетическая теория эволюции) и недарвиновские концепции эволюции, дополняя друг друга, объединятся в новую единую теорию жизни и развития живой природы.

Один из вариантов такой теории мы предложим во второй части.